Вспять. Хроника перевернувшегося времени - Алексей Слаповский

— Кто из нас пьяный, ты или я? — удивился Владя.

СПАД УБИЙСТВ И ГРАБЕЖЕЙ

Лето кончалось, повернуло на весну, стало заметно холодать. В наших краях июнь вообще стал холодным, зато май теплее, а в апреле, наоборот, часто еще лежит снег, март стал самым зимним месяцем — с морозцем, скрипучим снегом, с гладкой и быстрой лыжней, если кто любит это удовольствие, февраль — ни то ни сё, январь сопливый, мокрый, декабрь подразнит снежком, но тут же раскиснет — в общем, и без всяких поворотов времени давно уже все стало неправильно, хотя как правильно, никто на самом деле уже не помнит. Может, как раз оно и есть правильно — так, как оно есть?

Миром, как известно, правят голод, любовь и любопытство.

С голодом было так же, как и раньше: имевшиеся продукты автоматически появлялись с наступлением нового вчерашнего дня. А у кого не было, у того и не было.

Любовь у многих стала одноразовой, легкость контактов дошла до полной непринужденности, объясняющейся тем, что молодеющие старики торопились наверстать упущенное, а молодые успели натешиться ввиду неумолимо приближающегося детства, а потом, возможно, и «минус-рождения».

Казалось бы, наступил рай земной: ничего не делай, ешь, пей, веселись. Но выяснилось, что всё не так просто. Упомянутый нами третий движитель, любопытство, было в кризисе. Любопытство в данном случае мы понимаем широко — от простого желания узнать, что будет дальше, до жажды открытий в областях науки, культуры, искусства, техники — вечной жажды, вызванной инстинктом выплеска и применения человеческой энергии, таким же сильным и непреодолимым, как инстинкт продолжения рода. Помимо этого человеку всегда было интересно, что произойдет с ним лично. Достигну — не достигну?

Сумею — не сумею? Обойдется — не обойдется? Повезет — не повезет?

И эта дверь, дверь в неизведанное, в будущее, оказалась наглухо закрыта. Что будет дальше, неведомо, что было раньше, в общих чертах знаем. Тоска!

Астрологи, гадательницы, экстрасенсы и прочие прорицатели, коих несметное было количество, потеряли работу. Правда, самые умные из них начали гадать в прошлое:

— Вчера, красавица, то есть завтра, встретишь ты красавца, которого раньше не знала, и будет он тебя нежно любить и позавчера, и позапозавчера, хоть и с перерывами, сама понимаешь, но будет тебе счастья с ним столько, сколько за всю твою жизнь не было!

Деятели шоу-бизнеса, как всегда, оказались самыми смекалистыми. Они стали работать в формате одного дня. То есть с утра композитор и текстовик сочиняют песню, днем певица и музыканты ее разучивают, вечером — концерт.

Или наскоро, бешеными темпами снимают с ночи до полудня кино, к вечеру монтируют, перед полночью — премьера.

Или модельеры задействуют всех своих мастеров, в поте лица конструируют новую линию одежды, вечером показывают…

То же было и в театрах, концертных залах, на выставках, где художники творили прямо в залах, на глазах у ценителей, критики строчили отзывы и запускали их в Сеть.

Все это, конечно, напоминало оркестр, играющий на тонущем «Титанике», но…

Впрочем, нет, плохое сравнение. Никто еще не тонул окончательно, люди еще держались.

И больше всего — за личное общение.

Проводились шахматные и шашечные турниры с партиями по пять минут и объявлением победителя в конце дня.

Грузчики Кеша, Василич, Рома и Жублов, страстные доминошники, стали собираться каждый день, затеяв бесконечный марафон, — все-таки занятие. К ним подтянулись другие. Вскоре весь Рупьевск был охвачен доминошной лихорадкой, устраивались квартальные, уличные, районные соревнования, а потом городское на ста двадцати столах.

Самое приятное в новостях и в жизни было то, что убийства и грабежи действительно пошли на убыль. Хозяева перестали охранять свои магазины, бросили их — товары сами по себе возникнут завтра, а деньги, которые могли быть выручены, исчезнут. Поэтому не было ни смысла, ни интереса бить витрины и сметать всё с прилавков. Заходили, как раньше, брали, сколько нужно (больше-то все равно не съешь), это даже стало похоже на прежнюю жизнь, только без оплаты. Убийства многим тоже приелись: сколько ни убивай врага, он завтра все равно жив, а маньяков, любящих сам процесс убийства, оказались единицы.

Да и они практически излечились: какое же это убийство, если невозможно убить? Нет того наслаждения!

Несомненно, влияние оказывала работа Мирового консультационного совета, о котором говорил Посошок и который оказался не его воспаленным бредом, а реально возникшей организацией, и Слава там стал одной из главных фигур, не выезжая при этом из Рупьевска по понятным причинам: ни до какого форума не успеешь добраться, вернешься в полночь домой (да еще с похмелья — оно, к сожалению. Славу не отпускало, но он терпел).

«Будущее — завтра!» — этот лозунг внедрялся в отчаявшиеся умы и души, вколачивая простую мысль о том, что, если ты совершишь что-то нехорошее сегодня, завтра тебе аукнется. Может, конечно, и не аукнуться, но разумно ли каждый день играть в русскую рулетку при помощи револьвера с двумя гнездами (строго говоря — каморами) в барабане: одно пустое, другое с пулей? Теоретики от математики тут же попытались вмешаться, доказывая, что на самом деле на одно гнездо с пулей приходится бог весть сколько пустых, но их жестко одергивали, риторически спрашивая, что им дороже: гуманистический пафос или любовь к отвлеченной истине? Математики умолкали, не смея честно признаться, что любовь к отвлеченной истине им дороже.

Постепенно вызревала идея: а нельзя ли каким-то образом приблизить, подтолкнуть Обратный Поворот? И тут опять впереди оказался Посошок. Он вспомнил детскую книгу, герои которой исчезли, потому что одновременно захотели исчезнуть. Зато потом они одновременно захотели вернуться — и вернулись.

Слава тут же рассказал об этом всем своим контактерам. Первая реакция была: насмешки, улюлюканье, издевательства.

«Это невозможно, потому что немыслимо!» — был общий приговор.

«А разве мыслимо то, что сейчас с нами происходит?» — спросил Посошок.

Некоторые призадумались.

Действительно, предложение абсурдное, но и то, что творится, — полный абсурд. Нелепый и абсолютно невозможный.

Число последователей идеи Посошка стало расти, появились рьяные адепты, возник конкретный план: попробовать договориться на определенное число и определенный час, чтобы всем вместе (с учетом разницы во времени) разом пожелать — хорошо бы вслух и хором — возвращения Земли на круги своя.

«Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом?» — хохотали скептики.

Но многие, очень многие ухватились за эту идею. Спрашивали Славу: сколько, по его мнению, людей должно участвовать в акции? Если всё население Земли, то это гарантированный провал. Если простое большинство — тоже сомнительно. Слава, поразмыслив, ответил, что, по его мнению, достаточно будет некоторого значительного, но неизвестно какого, количества разумных людей, желающих остальным добра.