Приди в мои сны - Татьяна Корсакова

– Защищаете? – Сиротка смерил его презрительным взглядом. – Поражаюсь я вам, мастер Берг. На вашем месте я бы научил жену покорности. – Кончик кнута нервно дернулся. – Чтобы держала язык за зубами и не совалась под горячую руку. Ну да дело ваше, а я по другому поводу. Приехал инженер, тот самый, которого вы так давно ждали. Разместил я его в кутасовской усадьбе в гостевом флигеле, в работу не вводил, остров и хозяйство не показывал, решил доверить это ответственное дело вам. Сегодня его, понятно, трогать не нужно. Добирался он к нам с приключениями, пережил крушение поезда, оттого и задержался на несколько дней. Пусть передохнет с дороги, а завтра утречком вы, мастер Берг, возьмете этого своего одноглазого и заберете инженера из усадьбы. Отвезете его на остров, все покажете, расскажете, введете в курс дела. Ясно вам?

Август молча кивнул. Испачканные Дунины половики волновали его сейчас отчего-то куда больше незнакомого столичного инженера. Хотя стоило признаться, на инженера глянуть тоже было интересно. А то ведь одичал уже в этой глуши, мхом порос.

– Люблю понятливых. – Сиротка встал, бросил насмешливый взгляд на Евдокию и быстрым, неуловимым для взгляда движением дернул рукояткой кнута. Стоящая на столе чашка с молоком раскололась надвое. Молоко пролилось на пол, смешиваясь с грязью, натекшей с Сироткиных сапог.

Евдокия дернулась было вперед, но Август не позволил, мертвой хваткой вцепился в ее руку, почти с мольбой заглянул в глаза.

– Не понимаю я Сергея Демидовича, – сказал Сиротка уже с порога. – Почему он вас до сих пор не убил и в лесу не зарыл? Видно же, что вы себе на уме, что задумали что-то.

– Может, это оттого, что я гений? – спросил Август с вызовом.

– Может, и оттого. – Управляющий сунул кнут за пояс. – Да вот только я не Сергей Демидович, могу нечаянно забыть, что вы гений. Или решить, что гению жена ни к чему, только от работы отвлекает.

Теперь уже Евдокия вцепилась в мужа обеими руками, не пуская к Сиротке.

– Не нравитесь вы мне, – сказал тот на прощание и ушел, даже дверь за собой не прикрыл.

– Ненавижу… – прохрипел Август в злом бессилии и полез под стол собирать черепки от разбитой чашки.

– На печь иди, – велела Евдокия, – я сама тут приберусь. – Отдыхай. Этот упырь с тебя не слезет, хочешь не хочешь, а все равно придется завтра ехать в усадьбу. Интересно, что там за инженер такой пожаловал.

– Вот завтра и увидим, что за инженер, – проворчал Август, выбираясь из-под стола.

К кутасовской усадьбе подъехали ранним утром. В отсутствие хозяев выглядела она неприветливой и заброшенной. Первым делом Август направился не к флигелю, а к часовой башне. На что надеялся, и сам не знал, но когда увидел потемневшие, утратившие праздничную белизну стены и наглухо заколоченную дверь, застонал, схватился за голову.

– Изверги… сволочи, – процедил сквозь сцепленные зубы. – Такая красота пропадает, а я даже войти не могу, посмотреть.

– Если хотите, я вышибу дверь, – предложил Игнат очень серьезно, и Август понял, он не шутит.

– Не надо. Я потом как-нибудь. Ключи найду…

– Нет ключей. – Игнат покачал головой. – Мари их в реку выбросила.

Об этом некогда судачил весь Чернокаменск, но Августу все не верилось, что можно вот так… бесчеловечно.

Долго горевать ему не позволили: по усыпанной первыми опавшими листьями аллее к часовой башне энергичным шагом шел высокий, черноволосый молодой человек. Слишком молодой, на взгляд Августа, чтобы быть хорошим инженером.

– Август Адамович, я не ошибаюсь? – Он остановился напротив, протянул руку, сначала Августу, потом Игнату. – А я Виктор Андреевич Серов, инженер из Санкт-Петербурга.

У него была по-мальчишески открытая улыбка и по-мужски крепкое рукопожатие. В этот момент инженер Виктор Серов напомнил ему другого инженера – Федора Шумилина. Не нынешнего, жесткого и бескомпромиссного, а того искреннего, немного наивного мальчика, каким он когда-то был.

– Рад знакомству. – Август бросил быстрый взгляд на Игната.

Тот стоял с равнодушным лицом, особого интереса к залетному инженеру не проявлял, но Берг понимал: каждый новый человек на острове – это помеха в Игнатовых делах. А тут не на острове даже, а на маяке, в святая святых.

А вот Виктор Серов на Игната смотрел, но без привычного отвращения или жалости, а с каким-то пристальным, непонятным Августу интересом.

– Как устроились? – Архитектор глянул сначала на инженера, а потом на хмурое, уже начинающее накрапывать дождем небо. – Освоились?

– Да некогда мне было особо осваиваться, Август Адамович. – Инженер обеими руками пригладил вихрастые волосы, но помогло это не особо. Выглядел он все равно несолидно. – А вот на ваше детище посмотреть очень не терпится.

– Ну, раз не терпится, тогда поехали. Кстати, познакомьтесь, это Игнат Вишняков, мой помощник, можно сказать, правая рука. В инженерном деле разбирается получше некоторых инженеров.

Вот не хотел он обижать парня, как-то само собой получилось. А парень если и обиделся, то виду не подал, хмурому Игнату кивнул приветливо.

До озера добирались на бричке. Игнат правил, а Август решил провести для новичка краткий экскурс в историю, загладить свою недавнюю бестактность. Виктор слушал очень внимательно, но по сторонам смотрел зорко, головой вертел как мальчишка, а когда дорога свернула к озеру, так и вовсе шею вытянул, вглядываясь в открывающиеся перспективы. И Август замолчал. Стало вдруг интересно, что скажет этот сопливый мальчишка, когда увидит остров своими глазами, что почувствует. И почувствует ли вообще что-нибудь.

В лодку пересаживались в полной тишине. Виктор Серов не проронил ни слова. Может, маяк плохо видно из-за тумана? Но ведь что-то же все равно видно, а он молчит…

Волны плескались. Не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы Августа замутило. Или причиной тому была не качка, а волнение? Глупость какая – волноваться из-за мнения безусого мальчишки!

Когда сошли на сушу, дождь усилился, в мгновение вымочил их до нитки. А Бергу переохлаждаться нельзя, он и так простуженный. К маяку Август пошагал первым, не оборачиваясь и не дожидаясь всяких там столичных выскочек. Отпер дверь, шагнул внутрь, привычно затаив дыхание от монументальности собственного творения. А вот Серов, несмотря на дождь, внутрь заходить не спешил. Мало того, он имел наглость обойти маяк по кругу и что-то там внимательно разглядывать. Игнат тоже молчал, понаблюдал немного за мечущимся Августом и принялся растапливать железную печку.

Серов явился, кажется, спустя целую вечность. Вид у него был сосредоточенный и задумчивый, и Август не выдержал:

– Ну, что скажете, милейший? – От излишнего волнения или, может, от простуды голос его дал петуха. – Каков ваш вердикт?

– Я не могу так сразу ничего сказать, Август Адамович. – Внутреннее устройство башни он изучал с тем же пристальным интересом. – Если бы ваш маяк был лишь произведением архитектурного искусства, как часовая башня, я бы сказал, что он прекрасен. – От сердца отлегло. Все-таки прекрасен! – Но, поскольку это не произведение искусства, а в первую очередь инженерно-техническое сооружение, я бы хотел детально осмотреть и сам маяк, и чертежи к нему. Если вас не затруднит.