Земля 2252 - Сергей Куц

— Кавалерия прибыла!

Артур Джонс смеялся сквозь слезы, как сумасшедший, а Ливадов, замерев, смотрел на американский опознавательный знак на принесшим спасение конвертоплане. Спасение для Рамиреса и вновь рабство для русского. Только сейчас на нем два трупа и окровавленный проповедник. Его бывший и почти восстановившийся в правах хозяин.

— Урод! — вырвалось у Андрея. — Ты их вызвал? Как?

Джонс не услышал русского, чей голос растворился в грохоте выстрелов четырех автоматических пушек. Они вспаивали зеленку, добивая удирающих нерофомров.

Американец восторженно завопил, а Ливадов спрашивал себя, что лучше — смерть от лап мертвецов или снова рабство? Сука! Андрей дернулся, намереваясь пристрелить Джонса прямо сейчас. Чтоб не радовался, гад! Но благоразумие взяло верх. Третьего убитого точно не простят, а он, считай, вновь попался!

Нет! Ошейник раба он больше не наденет! Бежать! Пока не поздно!

Андрей рванул. Прочь! Как можно скорее! Не оглядываясь, побежал в сторону Волги по Республиканской улице. Добраться до густой зеленки меж развалин домов! Укрыться в листве и уходить дальше!

Рабство страшней смерти! В густой поросли запросто могут таиться новые некроформы, но для них у есть винтовка и пистолет. Оружие Андрей и не думал бросать!

Врешь! Не возьмешь! Позади грохотали выстрелы! Кавалерия, как сказал Рамирес, разносит папоротники, а он все ближе и ближе к спасительной зеленке на противоположном краю Октябрьской площади.

Какое-то звериное чувство заставило обернуться. Сзади! Андрей увидел догоняющий его дрон. Метрах в тридцати окрашенный в чёрную краску беспилотник размером с человека и с широким размахом крыльев Он летел на высоте двухэтажного дома. Хищные очертания носа напоминали орлиную голову, на которой, словно глаза, горели красным два индикатора.

Это за ним! Развернувшись, падая на одно колено и переведя винтовку на автоматический огонь, Андрей выпустил очередь. Стальная птица взяла в сторону за миг до стрельбы, и все пули ушли в небо. Ливадов успел заметить выпущенную в него ракету, но среагировал слишком поздно — уже после взрыва в шаге от себя.

Нет, не взрыв, скорее хлопок, на Андрея посыпалась земля. В нос ударил резкий химический запах. Из враз обессиливших рук выпала винтовка. Ливадов смог сделать один шаг и упал. Он не контролировал собственное тело, мог только моргать и шевелить глазами, однако не более того. Взрыв ракеты выбросил облако газа, что почти мгновенно парализовало беглеца, а через несколько секунд и вырубило.

Боль, пронизывающая острыми иглами все тело до последнего нерва, выдернула из небытия. Эта боль была знакома, и вместе с ней пришла мысль, что страшней боли, что могла бы сломать навсегда. Андрей вцепился пальцами обеих рук в ошейник раба. Стальной обруч снова на нем! Снова, снова, снова…

— С возвращением в ад! — Артур Джонс сидел перед русским на раскладном стульчике, вытянув раненную ногу. Русский очнулся, и болевое воздействие пока можно отключить.

Рамирес умылся, разорванное ухо залеплено пластырем с бинтовым тампоном, а одежда вся прежняя, грязная и окровавленная. Американец не испытывал неудобств от этого, он с мстительным удовлетворением разглядывал раба. Это животное вновь его собственность! Все стало на свои места. Внезапно лицо Джонса перекосило от злобы.

— Ты идиот, — оскалив зубы, заговорил он. — Вы русские все тупые свиньи! Ты забыл про нетчип!

Рамирес постучал согнутым указательным пальцем по своей голове, что вновь была укрыта от солнца банданой.

— Здесь недалеко пост Синей корпорации. Я подал сигнал о помощи, едва понял, что ты взбесился, и помощь, как видишь, пришла!

Американец картинно развел в стороны руки, оглянулся и попытался улыбнуться, однако маска благодушия у него не получилась. Физиономию вновь перекосило. Джонс вздумал встать, но боль в ноге вернула его зад на раскладной стул.

— Ты идиот! — повторившись, злой, как собака, Рамирес опять принялся оскорблять раба.

Джонс мог говорить все, что вздумается — Андрею было все равно. Сейчас он попросту не понимал ни одного слова. В ушах гудит, все звуки, словно приглушены. Взгляд плывет, и мир покачивается перед взором каждый раз, когда Андрей делал попытку хоть немного пошевелиться. Ливадов с большим трудом, с напряжением всего себя осознавал происходящее вокруг.

А в мыслях только одно — снова рабский ошейник.

Руки скованы наручниками. Его поместили около перевернутого на бок джипа. Ливадов сидел, отперевшись о покореженный автомобиль, но спиной не чувствовал ничего. Пальцы все еще держатся за обруч. Его металл, как воплощение приговора и одновременно отчаянья!

Он не справился! Не смог! Не убежал!

Нужно было понимать, что не может свобода достаться столь легко. Всего два трупа, Рамирес в заложниках и пьянящее ощущение, что твоя жизнь в твоих руках. Эх… Раньше ценность свободы не осознавалась столь остро. Даже тогда, когда рабский ошейник был надет в первый раз. Андрей поднял взор и сфокусировался на происходящем вокруг, пытаясь выкинуть из головы любые мысли. Тошно от них.

Убитых русским помощников Артура Джонса положили рядом. Просто бросили на истоптанную лапами двухголового монстра траву, не позаботившись придать мертвецам приличествующее покойникам положение — руки и ноги не выпрямили, а чернокожий толстяк вовсе лежит на боку.

С телами Томми и чернокожего, чье имя Андрей так и не узнал, обращались ничуть не лучше, чем с останками расстрелянных зомби, которых стаскивали сейчас под бетонный столб в центре Октябрьской площади. Двухголовый вожак тоже не ушел, его огромная туша — то, что от нее осталось под огнем конвертоплана — отчетливо выделялась средь остальных тел некроформов.

Андрей попытался рассмотреть, целы ли головы у этого монстра, но взгляд опять поплыл. Ливадов закрыл глаза, подняв лицо к небу и откинув голову к джипу. Почему-то легче, если не смотреть на всех этих суетящихся людей и не видеть Джонса. Его почти и не слышно тоже — гул в ушах мешал уловить, о чем все еще чешет языком Рамирес. Получится понять только, если очень постараться, а стараться Андрей не собирался.

На посадку заходил третий конвертоплан со звездно-полосатыми опознавательными знаками. Два других, раскрыв все люки, стояли в центре Октябрьской площади. Её заполняли десятки людей — периметр оцепили солдаты в чёрной броне, наподобие той, в какую были облачены похитители Андрея и Женьки. В казавшемся сейчас очень далеким две тысячи шестнадцатом годе.

Были еще люди, много людей — кто тоже в броне, а кто налегке. Деловитая суета: к бетонному столбу в центре площади из расстрелянных зарослей папоротника все тащат и тащат неподвижных некроформоров — бойцы в чёрной броне, по двое на каждого мертвеца.

В небе дроны. Ливадов приоткрыл правый глаз и заметил одного из них. А! Плевать на все. На солдат в черной броне, на остальных, крутящихся вокруг зомби, и даже на Рамиреса! Подавленный неудачей, все еще под остаточным действием парализующего газа, Ливадов действительно думал, что ему все до одного места.