Ночная тьма - Агата Кристи

Но не подумайте, что мне так уж хотелось это делать. Толькокогда было очевидно, что игра на самом деле стоит свеч. Не понимаю, какимобразом Грете удалось учуять во мне такие способности. И тем не менее учуяла.Нет, ей не было известно, что я уже отправил на тот свет двух людей. Но онадогадывалась, что идея организовать убийство меня не испугает и не расстроит.

— Так что же, Грета? — спросил я.

— Могу тебя познакомить с одной из богатейших невестАмерики. Я нахожусь при ней вроде как в услужении. Живу в ее доме. И она ко мнеочень прислушивается.

— По-твоему, она снизойдет до такого человека, как я? —спросил я. Я ни на секунду не мог в это поверить. — С чего это богатая девица,которая может выбрать любого красивого и обаятельного парня, заинтересуетсямною?

— У тебя тоже обаяния хоть отбавляй, — заметила Грета. —Девчонки к тебе липнут, верно? Я усмехнулся и сказал, что это правда.

— Романы она до сих пор не заводила. За ней слишком зоркоприсматривали. И разрешали встречаться только с молодыми людьми из определенныхкругов — с сыновьями банкиров или миллионеров. Ее готовят к солидному браку ссостоятельным человеком. И боятся, что она может встретить какого-нибудьсмазливого иностранца, который, естественно, захочет прикарманить ее деньги. И,естественно, именно к таким авантюристам ее и тянет. Они непривычны для нее,она таких никогда не видела. Тебе придется разыграть перед ней целый спектакль.Ты должен будешь влюбиться в нее с первого взгляда и поразить в самое сердце!Ну это-то совсем просто. За ней еще никто по-настоящему не ухаживал. Я имею ввиду, по-мужски. Так что дерзай, у тебя все шансы.

— Надо попробовать, — осторожно сказал я.

— Мы могли бы все хорошенько продумать, — воодушевляла меняГрета.

— А потом вмешаются ее родичи, и все будет кончено.

— Нет, не вмешаются, — сказала Грета. — Не вмешаются, потомучто не будут об этом знать. А когда узнают, то будет поздно. Ты к этому временивтайне женишься на ней.

— Вот, значит, что ты затеяла?

Потом мы обговорили задуманный нами спектакль, так сказать,распланировали мизансцены. Естественно, примерные, учитывая неизбежностьимпровизации. Грета вернулась в Америку, но мы с ней переписывались. А япродолжал скакать с одной работы на другую. Написал ей про Цыганское подворье ипро мое желание его заполучить, на что она ответила: лучшей декорации дляромантической истории просто и не придумаешь. Мы скорректировали наши планытак, чтобы моя встреча с Элли произошла именно там. Грете предстояло настроитьЭлли на боевой лад: покупка дома — непременно в Англии, уход из семьи, кактолько она станет совершеннолетней.

Дело пошло, Грета оказалась великой мастерицей плестиинтриги. Я вряд ли сумел бы так лихо все закрутить, но не сомневался, что своюроль сумею сыграть как надо. Я всегда любил кого-нибудь из себя изображать. Воттак все и получилось. Так я и встретился с Элли.

Забавно все это было. Безумно забавно, потому что, конечно,во всех моих действиях всегда был элемент риска — того и гляди, дело сорвется.Особенно меня пугало, что мне придется встретиться с Гретой. Предстояло вестисебя так, чтобы ни единым взглядом не выдать себя. Я старался не смотреть нанее. Мы договорились, что самое лучшее — сделать вид, что она мне не нравится,что я ревную к ней Элли. Я играл свою роль без единого промаха. Помню день,когда она приехала к нам. И как однажды мы инсценировали ссору — ссору, которуюЭлли должна была слышать. Не знаю, не перестарались ли мы. Вроде нет. Иногда ябоялся, а вдруг Элли догадается, но, по-моему, она так ничего и не поняла Хотяне знаю. Правда, не знаю. Иногда Элли ставила меня в тупик.

Притвориться влюбленным в нее мне ничего не стоило. Она былатакой милой, такой прелестной. Я, правда, иногда ее побаивался, потому чтоиногда она поступала так, как считала нужным, не предупредив меня. Я и недогадывался, что ей кое-что обо мне известно. Но она любила меня. Да, любила.Порой и мне казалось, что я люблю ее…

Конечно, совсем не так, как Грету. Я был целиком во властиГреты. Она обладала необыкновенной женской притягательностью. Я сходил по ней сума, с трудом себя сдерживал. Элли же была совсем другой. Но с ней я чувствовалсебя счастливым, как ни странно это звучит теперь. Очень счастливым.

Я рассказываю об этом, потому что именно такие мыслипосетили меня в тот вечер, когда я вернулся из Америки и был на седьмом небе.Ведь я добился всего, о чем мечтал, несмотря на риск, на опасность, несмотря нато что совершил очередное убийство, в чем откровенно признаюсь!

Да, тут потребовалась хитрость. Не раз меня одолевалисомнения, но я понимал, что никому не догадаться, как мы это проделали. Теперьвсе страхи были позади, и я шел на Цыганское подворье — совсем как в тот день,когда впервые прочел объявление на стене и отправился поглядеть на руиныстарого дома. Дорога поднималась вверх, вот и поворот…

И тут я увидел ее. Элли, я хочу сказать. Как только я вышелиз-за поворота в том месте, где случались автокатастрофы. Она стояла там же,где стояла тогда, — в тени разлапистой ели. Там же, где стояла в тот раз, когдачуть испугалась, увидев меня, и я испугался, увидев ее. Именно там мыпосмотрели друг на друга, а потом я подошел и заговорил с ней, играя рольмолодого человека, влюбившегося с первого взгляда. Сыграл вполне удачно. Я жеговорю, что из меня вышел бы неплохой актер!

Но сейчас я вовсе не ожидал ее увидеть… Да и как я могсейчас ее увидеть? Но я ее видел… И она смотрела.., смотрела прямо мне в лицо.Только на этот раз взгляд ее был таким, что мне стало страшно. Очень страшно.Она смотрела так, будто не видела меня. Да, собственно, я ведь знал, что ее тамнет. Я знал, что она умерла, — но видел ее. Она умерла, ее тело покоится накладбище в Соединенных Штатах. И тем не менее она стояла под разлапистой елью исмотрела на меня. Нет, не на меня. У нее был такой вид, будто она ждала меня, ив ее лице светилась любовь — та самая любовь, которую я увидел однажды, когдаона, легонько трогая струны, спросила: «О чем ты задумался?», а я вместо ответасказал: «Почему ты спрашиваешь?» И она ответила: «Ты смотришь на меня так,будто любишь меня». И я произнес какую-то глупость, вроде: «Конечно, я тебялюблю».

Я остановился как вкопанный. Я остановился как вкопанныйпосреди дороги. Меня била дрожь.

— Элли! — громко позвал я.

Она не двинулась с места. Стояла и смотрела… Смотрела сквозьменя. Вот что напугало меня, потому что я знал, что если хоть на секундузадумаюсь, то пойму, почему она меня не видит, а понимать этого я не хотел.Нет, не хотел. Я был совершенно уверен, что не хочу этого понимать. Онасмотрела туда, где я стоял, — и не видела меня. Тогда я бросился бежать. Какпоследний трус мчался я по дороге туда, где светились огни моего дома, пока непрошел охвативший меня бессмысленный страх. Я одержал победу. Я вернулся домой.Я был охотником, вернувшимся с холмов домой, к той, другой женщине, чья любовьбыла для меня дороже всего на свете, к необыкновенной женщине, которой я былпредан душой и телом.