Недетские игры - Наталья Бульба

– Сволочь! – равнодушно бросил Ровер в пустоту. Я знала, к кому это относится. Шторм, конечно, друг и бывший однокашник, но это никогда не мешало Лазовски весьма точно его характеризовать. – Кому, кроме тебя, об этом известно?

Я невинно улыбнулась, ощущая тот самый кураж, которого не хватало, чтобы позволить себе «встать» рядом с шефом.

– Шторм и Горевски. Частично о ситуации знают губернатор, местный журналист Иштван Руми и командир базы каперанг Винс Солог. Руми можно использовать только как источник информации. – Поймав вопрос во взгляде Ровера, пояснила: – Сознание взломано. Есть подозрение, что один из офицеров СБ также подвергся ментальной атаке.

– Ты не участвуешь в операции. Все данные…

Пришлось его прервать:

– Губернатор пойдет на контакт только со мной. А еще… – я помедлила, наблюдая, как на лице Ровера появляется некоторая надменность. Сейчас это меня нисколько не пугало, – мною заинтересовалась Жаклин Форс. На невинную особу я, конечно, не тяну, но что-то им от меня нужно.

На этот раз Ровер молчал недолго. Вернувшись к кушетке и тяжело вздохнув, словно я лишила его надежды на столь желанный отдых, обулся.

Обернулся, недоуменно посмотрев на меня.

– Заказывай кофе, и будем думать…

В этом был весь мой непредсказуемый шеф, неожиданно ставший похожим на живого человека.

Или это я впервые позволила ему сойти с пьедестала?!

Ровер ушел за пару часов до рассвета. Тягаться в изворотливости со спецурой оказалось легче, чем разговаривать с ним, но своего я добилась. Пусть и с оговорками, но благословение на авантюру получила, большего и не требовалось. Выкручусь, обходить острые углы его приказов я уже научилась.

С губернатором мы договорились встретиться после полудня. Времени хватало и на то, чтобы отдохнуть и… подумать, как действовать дальше. Что именно мне скажет Шамир, я представляла, оставались только нюансы.

Вызов информера застал меня в ванной. Ладно еще, душ успела принять.

Накинув халат прямо на голое тело, спустилась вниз.

Лицо Валанда на экране смутило – наши последние стычки были полны личного подтекста, но игнорировать его приход значило почти то же самое, что и признаться в своей слабости.

– Решил пожелать мне спокойной ночи? – поинтересовалась я насмешливо, пропуская Марка в номер.

Выглядел он утомленным, но… решительным. Еще бы знать, чем мне это могло грозить.

Я ершилась, но понимала, что моя бравада напускная. Вопреки собственным принципам, в которых декларировалась способность мужчин самих разбираться со своими проблемами, этого хотелось прижать к себе и… не пожалеть – поделиться своей уверенностью в том, что все будет хорошо. И не важно, что это «хорошо» имело разное значение для него и… меня.

Ответа я не дождалась. Так же молча он шагнул ко мне, сокращая расстояние между нами. Отступить я не успела.

Объятие было властным, почти болезненным. Одна ладонь слепо шарила по спине, то ли исследуя, то ли гладя, вторая жестко, как в боевом захвате, удерживала затылок, не давая возможности даже шевельнуться.

Он зря беспокоился. Первое же прикосновение сорвало рамки самообладания, выпустив наружу ту Элизабет, которую я почти не знала. Дерзкую, чувственную, раскрепощенную. Желающую его в этот момент не меньше, чем он жаждал заполучить меня.

Поцелуй был похож на неконтролируемое падение. Пропасть под ногами, дезориентация, когда ты перестаешь осознавать, кто ты, что ты… и такое же стремление выжить любой ценой. Впиться пальцами в плечи, ощутить привкус крови в прокушенной губе, выпить дыхание до дна, но только жить!

Фиксатор кителя он расстегнул сам, сумев догадаться, что именно я ищу на его груди. Разум еще не окончательно простился со мной, так что смогла поставить Марку отлично за догадливость. Пока что он вполне оправдывал славу военной разведки.

Язвила я недолго. Пояс халата змеей соскользнул на пол, его рука коснулась обнаженной кожи. Рука, плечо, спина… Я выгнулась, следуя за незамысловатой, но такой манящей лаской, не сдержавшись, отозвалась стоном на его судорожный вздох.

Китель с него стянула с яростью, которой от себя не ожидала. Я хотела его. Всего и немедленно. Все, что мешало получить желаемое, должно было исчезнуть, перестать быть преградой.

Кажется, Марк разделял мое стремление. Приподняв, подхватил, допустив тактическую ошибку. Взять себя на руки я ему не дала, извернувшись, крепко обхватила ногами за талию, касаясь обнаженной грудью его щеки.

Он усмехнулся, словно принимая вызов, поддержал рукой под ягодицы, не давая опуститься ниже. Нежно провел языком по коже, заставив меня вздрогнуть и откинуться назад. Горячие губы сомкнулись на соске, жаркой волной отозвавшись в теле.

Это было пыткой. Сладостной, томительной, полной нежности и неудержимой страсти.

Слушая мои стоны и проклятия в свой адрес, он удерживал меня. Медленно поднимался по ступенькам на второй этаж, целуя, гладя. Шептал, что я – чудо, на которое он никогда и не надеялся, что я – мечта, надежда, искушение.

Я смеялась в ответ, чувствуя, как по лицу текут слезы, и верила каждому его слову. В нем была надежность, в которой невозможно сомневаться.

Марк опустил меня на пол уже в спальне, тут же отозвавшись на мое требование свободы. Чувствовал меня так, что было больно от осознания невероятности нашей встречи. Если бы не Шторм…

Это не значило, что я сумею простить Славе все, что он вытворил.

Воспоминание о полковнике вызвало истеричный смешок, отразившийся понимающим взглядом.

Марку все еще удавалось контролировать себя.

Противостояние…

Нас разделял не шаг – значительно меньше, но это было как раз то, что надо. Двинув бедрами, чтобы прикосновение получилось дразняще-случайным, опустила ресницы и медленно повела головой. От плеча к плечу, позволяя волосам упасть на лицо. Резким движением, буквально ударив прядями Марка, откинула назад.

Рукой коснулась собственного плеча, лаская, как мог бы сделать и он, скользнула ладонью на грудь, чуть задела сосок, выдохнула, не ожидая, что трону оголенные нервы.

Его ноздри раздувались, выдавая напряжение, но Марк даже не шевельнулся, позволяя мне продолжить игру.

Живот, бедра… я дрожала от возбуждения, понимая, что моей выдержки надолго не хватит. Но как же не хотелось признавать поражение!

Сдаваться я не собиралась! Я еще помнила, что хотела узнать, каково это – быть его женщиной… Он мне предоставил такой шанс, я не могла им не воспользоваться.

В соблазнительном танце, музыку для которого исполняла бьющаяся в жилах кровь, качнулась вперед, ощутив, как дрогнул, отзываясь на мою близость, его живот – и когда это мы успели расстегнуть рубашку?! – накрыла ладонью бугрящуюся ткань брюк и… отступила еще до того, как он попытался меня остановить, продолжая манить плавными движениями бедер.