Рота уходит в небо - Александр Тамоников

— Неплохая статистика, капитан. Четверо против сотни, почти сотни.

— Согласен. Неплохая. Но это не показатель. Почти всех положили из засады. Чехи, по большому счету, не знали о нас. Теперь все изменилось. Они знают о нас почти все, мы – практически ничего, только данные захваченных боевиков. И то, что мы знаем, оптимизма не придает, как не придает его и то, что командование нашим данным не верит, считая паникерами. Провели воздушную разведку – и ничего не нашли. Так, мелкие группы в глубине гор.

— Это всегда так. И не то чтобы тебе не верят, а просто сил не хватает. Генералитет посчитал, что зимы в горах боевики не переживут. Либо сами выйдут, либо сдохнут в своих пещерах во имя Аллаха. Не вышли. Я имею в виду крупняк, и не сдохли, а федеральные войска отвели. Как же? Мирный процесс пошел. Жизнь нормализуется. Дивизии, пусть и раздутой до корпуса, вместе со вспомогательными силами, решили, будет достаточно для контроля. Не угадали. Как всегда. Стали вновь собирать войска, а это упущенное время. Вот его-то сейчас и не хватает, а как результат и сил, чтобы, в частности, ваш опорный пункт усилить. Так-то, десант.

— А ты стратег, капитан.

— Зови Жорой. Меня так все в полку зовут, от командира до начальника склада. А насчет стратега, научился за двадцать один год. У меня на счету и Афган, и Приднестровье, и Чечня. Тут хочешь не хочешь, а станешь кое в чем разбираться.

— Слушай, Жор, не в обиду, а чего ты все в капитанах?

— Это отдельная история. Неспокойный я и жопы лизать кому бы то ни было не научился. Ну и еще ряд субъективных причин в придачу. Понял?

— Знакомая картина. Только не проще тебя было из войск выкинуть, чем держать в вечных капитанах?

— Так вместо меня сюда надо кого-то присылать? А зачем? Если есть чудак, согласный здесь без замены обитать?

— А семья?

— Об этом давай не будем. А позиция у вас, Валера, ничего. Огневой мощи побольше бы. Твои четыре пушки – хорошо, но для вас мало. Видел я, как сметают такие вот локальные пункты. И, как правило, из-за того, что не хватает им мощи ударить так, чтобы разнести их обкуренную, обколотую «живую» волну вместе с «зеленкой». Хотя были и исключения. Один раз примерно такой же ротный опорный пункт прикрывали всего лишь две установки «Град». Эти «бээмки» так ввалили прямой наводкой по небольшому склону, откуда развернулся солидный отряд чехов, что сровняли все с землей, к чертовой матери. И больше на роту ни одна блядь не полезла. А у вас мощи маловато.

— У нас есть поддержка артдивизиона.

— Гаубичного?

— Да.

— Толку от него мало. Шума, грохота да. Но эффективность мала, тем более стрелять они будут по наводке, черт знает откуда, по навесной. Нет, Валер, вам бы взвод «Градов» – и закупорили бы эти Ворота наглухо.

— Что об этом говорить, Жор? Ведь не будет здесь ни батареи, ни взвода, ни даже расчета этих машин. А будут лишь четыре ствола «БМД», две спаренные зенитки и несколько ротных пулеметов, то есть то, что есть.

— Ну тогда тяжело придется. Если эти чехи уже сотню своих положили да главаря одного потеряли, не пойдут они другим путем, даже будь такая для них возможность. Только из-за того, чтобы вас удавить, не пойдут.

— Ну, спасибо, утешил. И вообще, Жор, давай забирай трупы и пленных и катись-ка в обратку, пока не стемнело.

— Не торопи меня, капитан, есть одна мысль, и, думаю, весьма дельная. Пойдем-ка к машинам, мне связь с полком нужна.

Егоров пожал плечами, и два офицера подошли к «БМП», которые были готовы к отправке в обратный путь.

— Подожди-ка меня, Валер, здесь.

Ланевский ловко взобрался в командирский люк боевой машины. Егоров закурил, ожидая бравого капитана с красивой гусарской фамилией, еще не понимая, что задумал этот опытный вояка. Минут через десять тот спрыгнул с борта.

— Ну вот, а ты говоришь – катиться.

— Ты о чем?

— О том, что на войне старый капитан может иногда принести больше пользы, чем несколько штабных генералов.

— А если понятней?

— Я связался с командиром. Сейчас три машины, одна с грузом, две в сопровождении, пойдут назад. Их встретят, перегрузят, и мои вернутся, понял?

— Не совсем.

— Объясняю еще раз. Мои машины пополнят боекомплект, подсадят экипажи и вернутся, передав твой груз. На пару-тройку дней я останусь здесь, с вами. Или ты имеешь что-то против?

— Нет, но как тебе это удалось?

— Да просто все. Мы с командиром полка в училище вместе учились, вместе в самоходы ходили, у нас подруги в одной общаге обитали. И на губе вместе сидели. Только тогда я его звал Сеня, а теперь – товарищ подполковник. Ясно? Мы как были друзьями, так ими и остались, вне службы, конечно. Объяснил ему ситуацию, а он понятливый и вообще мужик хороший. Вот и решили, что побуду я пока здесь, поддержу вас, если что.

Валера выслушал этого бесперспективного для высокого начальства, но такого нужного армии офицера, воюющего не за звания и награды, а просто выполняющего свой долг. Предлагающего разделить с тобой не праздничный стол, а тяжелейший и, возможно, последний бой. Причем делал он это обыденно, как само собой разумеющееся. И Егоров почувствовал себя неловко. Слова признательности застряли в горле.

Ланевский прекрасно понял состояние десантника.

— Не надо слов, Валер. Я отправлю машины, и пойдем с твоим начальством определяться, где мне расположиться. Бойцам придется попотеть. Если не использовать взвод как резерв, в чем я не вижу ни особого смысла, ни оперативной возможности, то машины надо укрыть в капониры, а те – еще сообразить надо…

— Об этом, Жор, не беспокойся. Сделаем как надо.

— Тогда жди на КНП, я поставлю задачу и приду туда.

Ланевский повернулся, чтобы уйти, но его остановил Егоров:

— Жор?

— Ну?

— Спасибо.

— Спасибо на хлеб не намажешь, стакан с тебя.

Егоров поспешил обрадовать Доронина. Взвод, конечно, не рота и не батарея, но четыре дополнительные пушки и пулеметы в броне – сила далеко не лишняя и в общем немалая на ограниченном пространстве. Они дождались Ланевского, который тут же потребовал обещанный стакан, и только после того, как опрокинул в себя двести граммов спирта, словно воду выпил, группа офицеров склонилась над оперативной картой района. Жора долго изучал местность, задавая вопросы.

Наконец пришли к общему решению – соорудить капониры и укрыть «БМП» непосредственно у подножия высот с четырех сторон, так чтобы одна машина контролировала «зеленку», другая – балку по всему фронту, а две оставшиеся имели целью проход в ущелье. Причем первые две машины могли перенести огонь как на проход, так и в направлении аула. В совокупности получался неплохо вооруженный и имеющий возможность круговой обороны и маневра усиленный ротный опорный пункт. Несмотря на то что боевые машины являлись, по сути, стационарными огневыми точками, они не утеряли мобильность, так что могли при необходимости использоваться и в качестве атакующей силы. Три «БМП» прибыли под вечер, и почти всю ночь личный состав занимался сооружением капониров, благо машины имели низкую посадку, что экономило и силы, и время. Работы производились под прикрытием взвода Егорова. К 4.00 «БМП» заняли позиции. И наступила тревожная тишина. А в 4.15 раздались первые раскаты далекого грома, и по мере их усиления стало понятно, что с гор надвигается приличная гроза. Для обороняющихся она никакой угрозы не представляла, а вот воспользуются ли боевики преимуществами дождя, если таковой, конечно, начнется, было неясно.