Голос земли. Легендарный бестселлер десятилетия о сокровенных знаниях индейских племен, научных исследованиях и мистической связи человека с природой - Робин Уолл Киммерер

объясняющих целый ряд обстоятельств и позволяющих прогнозировать, что может произойти в аналогичных ситуациях. Наше исследование определенно базировалось на теории, построенной на основе традиционных экологических знаний коренных народов, источником которых была Лина: «Если мы будем относиться к растению уважительно, оно останется с нами и будет процветать, если мы будем игнорировать его, оно пропадет…» Это теория, созданная на основе тысячелетних наблюдений за реакцией растений на разные методы их сбора, подтвержденная экспертной оценкой многих поколений практиков – от мастеров-корзинщиков до знахарей-травников. Но, несмотря на всю весомость фактов, члены комитета только что не закатывали глаза.

Декан посмотрел на нас поверх очков – пристально на Лори и искоса на меня. «Каждому известно, что в процессе сбора растения оказывается негативное воздействие на всю популяцию. Эта пустая трата времени. И, боюсь, я не нахожу все эти традиционные знания убедительными». Как бывшая школьная учительница, Лори была неизменно спокойна и любезна, давая дальнейшие пояснения, но ее взгляд стал отрешенным.

Позднее ее глаза все же наполнились слезами. И мои тоже. Раньше, как бы тщательно вы ни подготовились, женщин-ученых ждала самая настоящая экзекуция – снисходительный тон, публичная словесная порка со стороны ученых мужей, особенно если вы имели наглость обосновать свою работу наблюдениями за старухами, которые, вероятно, не окончили и средней школы, да к тому же разговаривали с растениями.

Заставить ученых задуматься об эффективности традиционных знаний местных народов – все равно что плыть против течения в ледяной воде.

Они настолько привыкли скептически относиться даже к самым упрямым фактам, что трудно склонить их умы к теориям, не подтвержденным привычными для них графиками и уравнениями. Прибавьте к этому стойкое убеждение, что только научные данные являются истинными, и здесь уже не остается повода для дискуссий.

Но нас это не отпугнуло, и мы продолжили свою работу. Корзинщики снабдили нас компонентами научного подхода: наблюдением, образцами и проверяемой гипотезой. Для меня это звучало вполне по-научному. Итак, мы приступили к созданию экспериментальных участков на лугах, чтобы задать растениям вопрос: «Влияют ли два этих разных способа сбора урожая на его снижение?» И постарались получить ответ. Мы выбрали участки с густой сладкой травой, где популяция растений восстанавливалась, и те традиционные места, где происходил активный сбор травы местными жителями.

Проявив невероятное терпение, Лори провела учет сладкой травы на каждом из выбранных участков, чтобы получить точные данные о ее плотности до сбора урожая. Она даже пометила отдельные стебли цветными пластиковыми маркерами, чтобы легче было ориентироваться. Когда подсчет был окончен, она приступила к сбору урожая.

На каждом из участков применялся один из двух описанных корзинщиками методов сбора. Лори собирала по половине урожая с каждого участка, но на одном из них она аккуратно отщипывала по травинке у основания, а на другом вырывала пучки травы с корнем, оставляя в почве ямки с обрывками корней. Эксперименты, конечно же, должны подкрепляться сравнением с контрольными участками, поэтому она оставила такое же количество нетронутых участков, с которых урожай не был собран. А луга, на которых проводились исследования, пестрели рядами розовых маркеров, выбранных ею для разметки.

Как-то раз днем мы сидели на лугу на солнышке и обсуждали, действительно ли этот метод в точности воспроизводит традиционный способ сбора урожая. «Я знаю, что нет, – сказала она, – потому что я не воспроизвожу сами взаимоотношения. Я не разговариваю с растениями и не делаю приношений». Она долго колебалась, но в итоге решила исключить данный компонент, объяснив это так: «Я уважаю традиционные отношения, но вряд ли смогу когда-нибудь сделать их частью эксперимента. Было бы неправильно на любом уровне – добавить переменную, которую и сама я не понимаю, и наука не может даже попытаться ее измерить. А кроме того, я не умею разговаривать со сладкой травой». Позднее она призналась, что ей было сложно оставаться нейтральной в процессе данного исследования и избегать привязанности к растениям. После стольких дней, проведенных среди них, когда она училась и прислушивалась к ним, безразличное отношение было просто невозможно. В итоге она была предельно корректна, демонстрируя им всем свое глубокое уважение и в то же соблюдая условия эксперимента, чтобы нельзя было повлиять на результат. Сладкую траву, которую она собирала, подсчитывали, взвешивали и раздавали мастерам-корзинщикам.

Каждые несколько месяцев Лори пересчитывала и помечала всю траву на своих участках: мертвые побеги, живые и молоденькие, только вылезшие из земли. Она вносила в свою таблицу рождение, смерть и размножение всей своей травы. Когда наступил очередной июль, она еще раз собрала урожай так же, как делали женщины на своих исконных землях. На протяжении двух лет она собирала траву и проводила замеры реакции травы вместе с командой студентов-интернов. Поначалу было сложно набрать добровольных помощников среди студентов, учитывая, что их задачей должно было стать наблюдение за процессом роста травы.

V. Результаты

Лори вела тщательные наблюдения и записывала в блокнот данные измерений, фиксируя жизненную силу каждого участка. Она немного встревожилась, когда контрольные участки стали как-то чахнуть. Ведь она ориентировалась на эти участки, с которых не собирали урожай и которые служили критерием для сравнения влияния методов сбора травы на экспериментальных участках. Оставалось надеяться, что они оживятся с приходом весны.

На втором году эксперимента Лори уже ждала своего первенца. А трава все росла и росла, как и ее живот. Сгибаться и наклоняться ей становилось все труднее, не говоря уже о том, чтобы лежа разглядывать бирки на травинках. Но она была верна своим растениям и, сидя на земле, пересчитывала и помечала их. Лори говорила, что тихие полевые работы, покой усеянного цветами луга с ароматом сладкой травы были хорошим началом жизни малыша. Думаю, что она была права.

По мере того как лето близилось к концу, работа ускорялась: нужно было успеть завершить исследование до рождения ребенка. А за несколько недель до родов понадобились коллективные усилия. Когда Лори заканчивала работу на участке, она подзывала ребят из своей полевой команды, чтобы они помогли ей подняться. Это стало своего рода обрядом посвящения для женщин – полевых биологов.

А Лори все больше убеждалась в верности воззрений своих наставников – мастеров-корзинщиков, признавая, в отличие от западной науки, качественность наблюдений женщин, у которых издревле сложились тесные отношения с растениями и средой их обитания. Женщины делились с Лори многими своими знаниями и связали немало детских чепчиков для малышки.

Малышка Селия родилась в самом начале осени, и над ее кроваткой повесили косичку из сладкой травы. Пока Селия спала, Лори вводила данные в компьютер и занималась