Свидетель, не увидевший свет - Николай Леонов

Крячко быстро подхватил термос и заспешил к двери. Вслед за ним поднялся со своего стула и Гуров.

– А кто обнаружил тело? В смысле, свидетели есть? Кого нам опрашивать? – спросил он напоследок.

– Свидетелей, как я понял, там достаточно, – проинформировал его Орлов. – Обнаружила компания отдыхающих. Паника поднялась, конечно, все первым делом решили деру давать. Хорошо, один мужик сориентировался, полицию и «Скорую» вызвал, а тех, кто нашел труп, задержал. Местные подъехали, посмотрели и позвонили нам.

– Ясное дело, кому ж еще! – ухмыльнулся из конца коридора Крячко. – Самим-то работать в лом!

– А тебе, можно подумать, нет, – заметил Орлов.

– Мне, может, и да, но я все равно работаю! – вздернул Крячко вверх палец свободной руки.

– Вот и работай! – отрезал Орлов. – А то с утра уже голова болит от твоей болтовни! – И решительной походкой отправился в свой кабинет.

Обстановка в Строгино была совсем не пляжной. Присутствующие на нем люди, еще недавно беззаботно отдыхавшие, выглядели хмуро и неуверенно. Гуров обратил внимание, что практически все они к приезду полиции либо облачились в одежду, либо завернулись в полотенца.

Гуров с Крячко сразу направились к группе мужчин в конце пляжа, среди которых были полицейские и медики «Скорой помощи». Когда они подошли, Крячко обратился к полицейским:

– Ну, что тут у вас?

– Вот, – кивнул один из них. – Труп.

– Это мы видим, – усмехнулся Стас. – Ну, а нас зачем вызвали? – попытался он «наехать» на прибывших на место происшествия полицейских.

Полицейских было двое, оба молодые. Нервы у них были куда менее закаленными, чем у таких мастодонтов уголовного розыска, как полковники Гуров и Крячко. Эти ребята, один из которых был в форме с погонами старшего лейтенанта, а второй в штатском, явно столкнулись с подобным впервые, о чем красноречиво свидетельствовал растерянный вид обоих, а также зеленоватый цвет лица.

– Сколько она пробыла в воде? – обратился Гуров к врачу, сделав знак Крячко оставить зеленых в прямом и переносном смысле полицейских в покое.

– Точно не скажу, но не меньше двух недель, – качая головой, ответил тот. – Особенно сказалась последняя неделя, когда жара ударила, а тело совсем у берега было, где вода в полуденный зной чуть ли не кипела. Вот вам и результат.

– Возраст?

– Молодая, – пожал плечами врач. – Лет восемнадцать, а может быть, двадцать восемь. Навскидку не определишь.

В процессе беседы он складывал инструменты в свой чемоданчик и выглядел гораздо спокойнее всех остальных – уж его-то удивить или напугать видом трупа было еще сложнее, чем Гурова и Крячко.

– Заключение о смерти я составил, – сообщил он, протягивая Гурову заполненный бланк. – Остальное, наверное, вам скажет судмедэксперт. Случай, вообще-то, не по моей части, так что, если вопросов больше нет, я поеду – меня живые пациенты ждут.

Гуров не стал задерживать врача, молчаливым кивком отпустил его, а сам обратился к полицейскому:

– Вы что, без бригады прибыли? Эксперты где?

– Да мы сами… – слабым голосом проговорил тот. – Нам позвонили в отдел, сказали – труп на пляже. Мы сперва подумали, утонул кто-то. Вот нас начальство и отправило. Со стажером…

– Да уж, работнички, – хмыкнул Крячко. – Слышь, стажер! Тебе вот, кстати, урок хороший на будущее. Подумай хорошенько, может, лучше, пока не поздно, другую профессию выбрать? У нас, знаешь, и похлеще трупы бывают.

– Ладно тебе, – остановил его Гуров. – Оставь парня в покое. Или тебе напомнить, что с тобой было, когда ты впервые труп увидел? И вообще, ты протокол составлять будешь?

– Протокол? Еще чего! Вон пусть наш наряд поработает. Стажеру, кстати, полезно поучиться. Эй, молодежь! Давайте-ка сюда, – поманил он старшего лейтенанта со стажером. – Значит, так, салаги… Пишите под мою диктовку. Итак, тело женщины, предположительно двадцати-тридцати лет. Одежда на теле отсутствует, видимых прижизненных следов повреждений нет…

– Попробуй тут разбери, какие прижизненные, какие нет, – шепотом проворчал стажер, пока старший лейтенант старательно записывал то, что диктовал Крячко.

– А ты, дружок, – неодобрительно покосился на стажера Стас, – дабы время попусту не терять, иди-ка сними свидетельские показания. Видишь, сколько народа здесь томится. Вот ты их и опроси.

– Всех? – с ужасом спросил стажер.

– Тебя как звать-то? – ласково посмотрел ему в глаза Крячко.

– Женя… Евгений Анатольевич Руденко.

– Значит, так, Женя. Первая твоя задача в розыске – научиться работе со свидетелями. Если их много, опрашиваешь сразу всех, а затем опытным глазом оставляешь самых ценных, и вот из них уже выжимаешь все до капли.

– Легко сказать – опытным глазом! Опыта у меня как раз и нет, – посетовал Евгений.

– А вот тут, брат, извини. Этого самому придется набираться. Да не дрейфь! – Стас от души хлопнул парня по спине, отчего у того едва не возобновился приступ тошноты.

Послышался шум автомобильного двигателя, и вскоре из-за кустов выехала машина, из которой вышла бригада экспертов. Один из них, помахивая медицинским чемоданчиком, первым подошел к собравшимся.

– Ух ты, какой экземпляр! – восхитился он, глядя на тело и молча подавая руку для приветствия по очереди Гурову и Крячко.

Это был судмедэксперт Козлов, давний знакомый сыщиков. Вообще-то оперативная группа выезжала на вызов в полном составе, но в этот раз произошла накладка: молодой старлей со стажером отправились вдвоем, не уточнив подробностей, а их начальство не проверило этот момент, полагая, что труп не криминальный. Гуров же с Крячко были уверены, что эксперты уже на месте и не стали брать свою бригаду. Пришлось спешно вызывать тех, кто был свободен. Козлов обладал довольно сложным характером, но при этом был опытным экспертом, и против его присутствия ни Гуров, ни Крячко ничего не имели.

– Так, господа, вынужден прервать вашу болтовню, – решительно произнес Козлов, усаживаясь перед телом на корточки, – протокол свой составите потом. Мне, знаете, нет большой охоты долго тут прохлаждаться.

– Что, компания не нравится? – хохотнул Стас.

– Если ты об этой бедолаге, то месяц назад я бы, может, посидел в ее компании с радостью. А сейчас – извини, с той же радостью избавился бы от ее общества как можно скорее, – с легким цинизмом, свойственным всем патологоанатомам, проговорил Козлов, приступая к работе.

– Что, она месяц пробыла в воде? – нахмурился Гуров.

– Нет, это я так, на всякий случай – чтоб наверняка, – усмехнулся Козлов. – Месяц назад она еще точно была живой. А вот когда умерла – это я вам, господа хорошие, скажу после вскрытия.

Услышав слово «вскрытие», стажер торопливо направился в сторону собравшихся кучкой отдыхающих, предпочтя работу со свидетелями медицинским подробностям.