Целитель магических животных - Юлия Журавлева

– Я хочу обсудить с тобой своего старичка Дао. – Василиску недавно минуло двадцать лет.

– Какой он тебе старичок! Всех нас переживет!

Да не факт. Василиски сейчас жили лет пятьдесят от силы. Не то, что древние особи.

– Так вот, недавно ко мне попытались забраться воры, – о том, что это не простые грабители, я решила умолчать. – И им не повезло нарваться на Дао. И он их… обездвижил.

Слово “окаменил” я использовать побоялась, пусть в данной ситуации оно и казалось наиболее уместным.

– И надолго? – пока интерес Майка был, скорее, вежливым. – Сколько минут длился анабиоз?

– В минутах не скажу. Но в днях уже с неделю.

Вилка выпала из ослабевших рук Майка и звякнула по тарелке.

– И ты молчала?! – Майк вскочил, теперь уронив стул. Тот, в отличие от вилки, грохнулся на весь дом. – Показывай быстрее!

Мы поднялись на второй этаж, где в чулане хранились незадачливые злоумышленники.

Магические огни тут же повисли в воздухе, Майк склонился над телами людей, судя по примененным заклинаниям, проверял: живы они или нет.

– Поразительно… – только и смог сказать Майк. – Зови Дао, пусть идет сюда.

– Дао не может ходить.

– Дорогуша! Быстрее!

Майк, как и обычно, походил на кипящий чайник. Всегда завидовала его энергии.

Я зашла в гостевую спальню, в отсутствии гостей безраздельно принадлежащую василиску. Дао, предчувствуя неладное, высунулся из-под одеяла и не мигая смотрел на меня.

– Ну что, пошли, – приказала любимцу я, открывая настежь дверь. – То есть я пойду, а ты поползешь.

Дао покорно сполз с кровати и безошибочно завернул в сторону чулана.

– Привет, старик, – Майк сидел на полу и, видимо, пытался как-то вывести бедолаг из режима “окаменелости”. Точнее, как друг правильно назвал их состояние, – из анабиоза.

Дао что-то прошипел в ответ и тоже склонился над людьми.

– Знаешь, – задумчиво протянул Майк, – а ведь раньше я никогда его не боялся.

– И не надо начинать, – встала на сторону любимца я. – Это же Дао.

– Вот в том то и дело. Если бы я знал тебя чуть хуже, рыба моя, то решил бы, что ты меня разыгрываешь.

– А что еще может вызвать такой результат? Они были увешаны артефактами, если что-то их одновременно активировало…

– Не продолжай, – оборвал меня Майк. – Это не артефакты. Их состояние совершенно не нормальное, такое и сотня разномастных артефактов не вызовет.

– А вы сможете вернуть их к жизни? – поинтересовался Ксавьер, до этого молча стоявший в уголке.

– К жизни – возможно. Но человек слишком сложно устроенный организм, чтобы без последствий пережить продолжительный анабиоз. Скорее всего, на выходе мы получим два овоща.

– То есть допросить их не получится, я правильно понимаю? – уточнил лорд. Ну да, его-то точно мало волнует, проживут ли преступники долго и счастливо. Или недолго и… могут ли быть счастливы овощи?

– Вам лишь бы допрашивать, – пробурчал Майки. – Могу ошибаться, но думаю, что нет. Почти уверен.

– Значит все зря, – признала поражение я.

– Кое-что попробовать можно. Надо только снять с них все удерживающие заклинания, особенно одно какое-то корявое, что за криворучка его накладывал? – продолжал друг, не зная, что автор заклинания рядом с ним. – Можно подумать, они способны пошевелиться.

– А сам-то что не снимешь? – обиделась на “криворучку” я.

– Да оно настолько кривое, что я даже не пойму, с какой стороны к нему подступиться.

– Оно таким и задумывалось, – я отодвинула друга и начала втягивать свои заклинания обратно. Разрушить собственное творение всегда проще простого, родная магия легко вливается обратно.

Ксавьеру даже приближаться не пришлось. Он так и продолжил стоять в своем углу, а опутавшие преступников заклинания попросту исчезли. Я вздохнула – ну и ладно, каждый хорош в своем деле.

– Анабиоз сохраняет мозг в том состоянии, в каком он находился при погружении, – принялся объяснять задумку Майк. – Такие эксперименты проводились, правда, не на людях, но у животных результаты были стабильными. Я попробую считать их эмоциональное состояние.

– Не считывай, по ним и так видно, что они испугались, – то же мне, виртуоз эмпатического воздействия.

– Линда, ты не могла бы меня не перебивать? А еще мыслить шире, но здесь я, наверное, прошу слишком многого, – скривился друг. – Человек – животное, но сложноустроенное. Поэтому эмоций у него больше, а еще они не исчезают не сразу, а держатся какое-то время в нашем подсознании.

– Давайте попробуем, почему нет, – Ксавьер был менее категоричен, чем я.

Майк надулся, но больше для вида. Готова поспорить, ему самому интересно, что все это означает. Эмпат замер, будто прислушиваясь к чему-то, а потом начал легонько раскачиваться.

Майкален мало рассказывал о том, каково это – быть сильным эмпатом, когда восприятие чувств окружающих едва ли не острее зрения или слуха. Когда ты всегда знаешь, что чувствуют по отношению к тебе окружающие, понимаешь, что кроется за их улыбками и добрыми словами. Наверное, поэтому мы с ним и сдружились, у меня на лице всегда то, что и на языке, и в голове тоже. На публике общительный Майки, душа любой компании, весельчак и балагур возвращался вечерами (или под утро) в комнату (мою) общежития (женского), ложился на кровать и просто лежал.

– Давай помолчим, – просил друг.

Я без слов укрывала его одеялом, заваривала крепкий и непременно сладкий чай, садилась рядом и молчала. А Майк, маленькими глотками выпив горячий чай, устраивал голову у меня на коленях и дремал, пока я штудировала очередной учебник или справочник. А заодно перебирала его густые и мягкие волосы, думая, что друг спит и ничего не чувствует. Майкален же подыгрывал и не возражал, пусть и не особо любил, когда кто-то его трогает.

И при всей яркости и живости характера, Майк тот удивительный человек, с которым приятно не только говорить, но и просто молчать.

– Они не боялись в начале, – шепотом произнес Майк. – Никаких отголосков страха и сомнения, но быстро начали злиться и раздражаться, – наверное, потому что не могли с наскока вскрыть мой сейф, сделанный на заказ у мехов. И злость вымещали на моем бедном кабинете. – Потом они… удивились? Трудно понять, но что-то их переключило на другую эмоцию, которую почти полностью затмил страх. Ужас. Паника. И вот они в анабиозе, – завершил рассказ друг.

– Негусто, – прокомментировала я.

– Ну знаешь! Извини, мысли не читаю!

– А жаль, – вздохнул Ксавьер.

– Мог ли это сделать Дао? – вот, что тревожило меня сильнее всего.

– Мог, – признал Майк. – Смотри, дорогуш, оба пытаются отвернуться, не сбежать, заметь, а не встречаться взглядом.