Любовь неукротимая - Хизер Сноу

Милая, сладкая Пенелопа. Наконец-то она с ним, она – его. Он отклонился назад, чтобы лучше разглядеть ее, впечатать этот образ в свою память. Габриэль смотрел на ее груди, небольшие, но казавшиеся ему потрясающими. Он не сводил глаз с ее бледных розовых сосков, представляя, что на вкус они, должно быть, само совершенство. И он решил это выяснить.

Габриэль положил руку на ее грудь, наслаждаясь ее нежностью, и принялся целовать вторую. Он услышал стон удовольствия, когда его язык коснулся соска. Это было явным доказательством ее желания, и Габриэль ощутил, как в нем зарождается новое пламя страсти. Он понял, насколько чувствительна ее грудь, и стал ласкать ее более настойчиво. Пенелопа дрожала в его руках, жаждая большего. Но он продолжал дразнить ее, словно давая понять, что это только начало. Она также стала поглаживать его тело, начав с головы – чтобы сильнее прижать ее к своей груди. Потом руки опустились ниже, к его естеству, и он задрожал от удовольствия. Она продолжила гладить его, скользить по нему ладонями, и Габриэль отстранился, сделав шаг назад.

– Господи, Пен. – Он усмехнулся. – Если ты будешь ласкать меня так, все закончится слишком быстро.

Пенелопа чуть склонила голову, не сводя с него глаз, в которых Габриэль заметил… смущение?

– Не нужно?… Ты разве не хочешь?… – Однако ничего толком сказать у нее так и не получилось.

Габриэль был немного удивлен – так же, как тогда, в карете. Но нет, сейчас его поразило не ее необузданное желание: она ведь уже была замужем и искушена в плотских утехах. Габриэля изумило то, насколько быстро решила отдаться ему.

Он заметил еще кое-что: Пенелопа не знала, что заниматься любовью можно медленно и нежно – а это показатель. Ее муж все делал поразительно энергично, быстро – то же касалось и совокупления. Такой же была и Пен – готовой на всех парах гнаться навстречу.

Боже, ну почему он не заметил этого прежде? Она настолько ослепила его своей страстью, что Габриэль перестал обращать внимание на что бы то ни было.

Он смотрел на нее сейчас: она тяжело дышала, соски отвердели, тело дрожало – вся она излучала ту энергию, которой он не замечал раньше. Пенелопа дразнила и манила его.

Но что будет между ними дальше? Кто знает, подходит ли он ей, готов ли быть с ней? Но одно Габриэль знал наверняка: сейчас-то уж точно ему есть что ей предложить. Он доставит ей истинное удовольствие, научит тому, чего у него никогда не было прежде.

– Я очень, очень хочу, Пен, – заверил он ее. – Однако сейчас мне нужно, чтобы ты расслабилась и позволила мне ласкать тебя.

Пенелопа не смогла скрыть удивления, и ее страсть, казалось, слегка остыла.

– Извини, что?

– Просто доверься мне, – сказал Габриэль и вновь подошел ближе. Когда она вновь попыталась дотронуться до его плоти, он взял ее руки и уложил их за ее голову. – Я буду трогать тебя, – напомнил он. – А ты расслабься.

Пен прикусила губу и нерешительно кивнула. Габриэлем вновь овладело вожделение. Если бы она только знала, что он хотел сейчас сделать… Он желал взять ее неспешно, постепенно дарить ей все больше и больше удовольствия, пока оно не захлестнет ее целиком. И все это – прежде, чем он овладеет ею. Если у Габриэля имелся всего один шанс заняться любовью с Пенелопой, то он был намерен сделать все, чтобы она это запомнила.

Он нежно провел ладонью по ее щеке. Пенелопа вздрогнула от этого легкого прикосновения. В его глазах она видела теплый огонек, который грел ее изнутри. Ей пришлось с силой сжать кулаки, чтобы подчиниться требованию не трогать его. Боже, как же ей хотелось подтолкнуть его, дабы он вошел в нее, заполнив ту пустоту, к которой она так привыкла.

Однако ясно, что Габриэль задумал что-то еще. Он продолжил касаться лица Пен кончиками пальцев, но ее тело было сейчас настолько чувствительным, что даже эти легкие ласки жаром отдавались внизу живота. Ее дыхание участилось, когда он приподнял за подбородок ее голову, чтобы поцеловать.

«Да!» – подумала Пенелопа, стараясь ответить на поцелуй со всей страстью. Но Габриэль аккуратно сжал ее подбородок пальцами, давая понять, что и целовать его тоже нельзя. Пенелопе захотелось зарыдать от разочарования, но она сдержала свой порыв.

Габриэль целовал ее медленно, неспешно. Сперва его язык прошелся по ее зубам, потом – по внутренней стороне губ, плавно переходя к языку. Неторопливые, томные поцелуи производили головокружительный эффект, только усиливая желание. Пенелопе не удалось воспротивиться желанию положить его руки на свою грудь, чтобы вновь ощутить его прикосновения. Он повиновался, но по-прежнему изнуряюще медленно.

– Ш-ш-ш, моя любовь, – прошептал Габриэль. – Терпение. Уверяю, оно того стоит.

Пен застонала. Что же он имеет в виду? Так она скорее всего никогда не получит удовлетворения.

Габриэль продолжил свои медленные протяжные поцелуи, которые, однако, вызвали у Пенелопы томительное наслаждение… Чувство оказалось поразительно приятным. Его руки проскользнули в ее волосы, ласкали и массировали голову, и Пен показалось, что она вот-вот достигнет пика удовольствия. Он прерывисто вздохнул, и она поняла, что как бы Габриэль ни пытался себя сдерживать, сам он также сгорает от нетерпения. И Пен знала, что легко может прервать это томление – теперь у нее не осталось сомнений. Однако он наверняка будет зол на нее и ей придется просить прощения.

И все-таки… это медленное томление интриговало ее. Частичка Пенелопы желала узнать, что же она испытает в итоге. И она удержала руки на месте.

Габриэль же вновь дотронулся до ее груди, и Пен едва не закричала от удовольствия. Она раньше и не подозревала, что подобные ласки могут доставить такое наслаждение. А потом он принялся теребить ее набухшие соски, и блаженство ее лишь усилилось. И Пенелопа, не желая больше терпеть, взялась за его шею руками и притянула его лицо к своей груди – чтобы он целовал ее. Она заныла от этих ошеломляюще приятных ощущений, едва ли не корчась в его руках от этих сладостных мук.

– Ляг на спину, любимая, – велел он.

О, слава Небесам! Наконец-то он войдет в нее, будет входить сильными толчками, которые доведут ее до пика удовольствия. Пен, облегченно вздохнув, упала на кровать. Но Габриэль не лег рядом с ней, а лишь чуть потянул ее за бедра, чтобы подвинуть на самый край матраса. Странная позиция, подумала Пенелопа, но она ничего не имеет против того, чтобы он взял ее стоя.

Однако вместо того чтобы встать меж ее ногами, он раздвинул их еще шире и встал на колени. Она подняла голову, но он жестом велел ей молчать, и тогда Пен почувствовала прикосновение его пальцев к своей влажной плоти. Тело Пенелопы дрожало и горело от наслаждения, изгибаясь дугой, пока Габриэль пальцами ласкал лоно.

– О! – чувственно вздохнула она, ощущая, как внутри разрастается ком удовольствия.

Поглаживая ее набухший чувствительный бугорок, Габриэль ловко просунул два пальца в лоно Пенелопы. Пик наслаждения был близок… так близок, что Пен задрожала, не в силах более выносить мучительное томление. Она прерывисто дышала, изнуренно мотая головой.