Обречены и одиноки - Александра Салиева

Металл венца уколол холодом. Прошлое накрыло сокрушительной волной. Я уже видела подобное. Нет страха, нет сожаления. Нет боли. Только костры. Отец. Его сестры. Ковен магов Альтерры сжег их прямо у меня на глазах. Они заставили меня смотреть. Не позволили закрыть глаза. Так они сломали меня.

Все, что происходило после, для меня показалось еще одной чередой событий. Как в зеркале временных отражений рода Де Алькарро. Прайм смотрел на костер. Он не смотрел на меня. Наверное, именно поэтому он не успел схватить за руку, когда я сделала шаг вперед. Его ладонь коснулась лишь воздуха, который остался на том месте, где еще мгновенье назад стояла я.

Я чувствовала, как черные метки на моей коже зажили отдельной жизнью, разрастаясь в разные стороны и меняя свою форму. Меня немного морозило, и я плохо чувствовала пламя, к которому приблизилась уже вплотную. А так хотелось ощутить его тепло. Так хотелось прикоснуться к той части прошлого, где оно всегда горело. Горело раньше, пока Прайм не забрал пламя горечи моей души.

Протянула руку вперед и попыталась ощутить буйство огненной стихии. Пламя погасло. Ведь если нет кислорода, то и гореть нечему. Обернулась лишь, когда почувствовала, как за моей спиной сгущается озон. Все двенадцать личных децернентов как один стояли за мной, а впереди них, конечно же, Прайм Киринион. В черных глазах плыла тьма. Так хотелось коснуться ее, раствориться в ней. И я обязательно сделаю это. Позже. Не сейчас.

– Аэлин, – услышала я тихий вкрадчивый голос.

Амит почему-то упал на колени, а за ним и упали остальные личные децерненты Прайма Кириниона. Но все это не важно. Сейчас важно лишь найти новое пламя. Оно так необходимо мне, даже больше чем воздух.

– Аэлин, – снова звал Прайм.

Он, оказывается, уже стоял совсем рядом.

– Просто отпусти, – сказал он.

Отпустить? Нет. Как я могу отпустить то, что является частью меня? То, что делает меня такой, какая я есть.

– Так холодно, Кир, – попыталась объяснить свой поступок. – Слишком холодно.

– Знаю, – ответил он тихо.

Мужчина прижал меня к себе. Я пыталась отстраниться, но не вышло.

– Я все понимаю, Аэлин. И помогу, как обещал.

Всего лишь миг, а перед глазах все потускнело и превратилось в сплошное темное серое марево. Так я снова погрузилась в небытие.

– Доброе утро, Кир, – произнесла очень даже миролюбиво.

Нет, глаза я не открыла. Просто знала, что он рядом. Твердые гибкие пальцы проводили очень даже в режиме собственника вдоль линии восьмого дома северных рун на моем предплечье. Точно знала, что именно там, потому что именно с их появлением, я смогла обрести контроль над стихией лишь усилием воли, а не применением трудоемких жестикуляций, как обычно поступало большинство стихийных магов в самом начале пути.

– И был изначально лишь Хаос, – начал цитировать супруг общеизвестные истины. – Пространство между двумя крайностями и противоположностями. Как огонь и вода, как воздух и земля, как мужчина и женщина. Первичный материал творения.

Вот как-то не задумывалась я раньше о том, что «мужчина и женщина», о том, что противоположности… Все как-то на баланс и равновесие грешила.

Глаза так и не открыла. Стыдно. Во-первых, потому что вчера я снова начала сходить с ума и могу поклясться, что ему пришлось вырубить меня. Во-вторых – одежды на мне вообще нет, а волосы почему-то мокрые… Вот сейчас поднимусь с постели, отвернусь так, чтобы он моего лица не видел, тогда и открою.

Попробовала приподняться на локтях. Боль пронзила позвоночник от основания шеи до самой поясницы. Твою ж…Вселенную!

Глаза сами собой открылись, когда вырвался непроизвольный стон от неожиданных ощущений. Прохладная рука Прайма легла на шелковую простынь, что покрывала мою грудь, и прижала к кровати обратно.

– Аэлин? – позвал он тихо.

Промолчала, пытаясь сообразить, что же это я такое вчера вытворила, что с такими последствиями вышло.

– Аэлин? – позвал он снова.

Надо что-то сказать.

– Почему у меня волосы мокрые?

Перед моими глазами лишь темно-серый балдахин, что закреплен над супружеским ложем, а Прайм где-то там сбоку, но я поворачиваться и не собиралась, пока с мыслями не определюсь. Бездна! Венца-то нет. И он уже все и так понял… Мрак.

Надо отдать дань уважения выдержке правителя Алнаира. На мои мысленные терзания он не сделал ни одного замечания, и даже не подал признаков ехидства. Лишь коснулся моей щеки тыльной стороной ладони.

– Так что с моими волосами? У тебя еще пара странных наклонностей проявилась?

Знаю, что грубо, но надо же как-то чувство стыда задавить.

– Странных наклонностей? – елейно уточнил Прайм.

Снова промолчала. Продолжила изучать затейливый узор кружев на балдахине. Супруг тяжело вздохнул и решил, что пора игру в недомолвки прекращать.

– Поговорим? – предложил миролюбиво.

– О чем? – поинтересовалась бесцветно.

– Начнем с этого, – рука Прайма коснулась снова предплечья. – Ты – моя крайность, моя противоположность, частичка моего хаоса, Аэлин. Всегда была ею. Все, что ты делала, лишь вело тебя ко мне. Можешь считать это еще одной моей странной наклонностью. Я не против. Только бы ты была рядом, – ладонь с предплечья скользнула дальше, приближаясь к шее, а затем остановилась, чтобы повернуть мое лицо к собеседнику. – Не многим разрешено расторгать обряд единения на крови, Аэлин. Мне разрешили. Взамен я поделился с тобой частью себя, как гарантией того, что понимаю, на что иду и не поверну назад. Венец и есть часть меня. Не лучшая, правда, – в черных глазах проявилась усмешка. – Но такой я, какой есть. И тебя всегда приму такой, какая ты есть. Не стоит так корить себя за то, что не подвластно.

Пришлось вновь прикрыть глаза. Они наполнились слезами. Не ожидала, что вот так быстро проявлю слабость, но его слова так глубоко осели в душе. Если он говорил правду, то в моей жизни еще есть надежда на то, что она прошла не зря. Первая соленая дорожка спустилась с ресниц и пробежала по щеке, чтобы остаться на его коже. Он подобрал каждую мою слезу мягкими поцелуями и только после этого продолжил.

– Всегда, Аэлин, ты поняла? Я не могу не принять, потому что ты – часть меня. Всегда была и всегда будешь.

Это сейчас признание?!

– Да, Аэлин, – подтвердил супруг, нисколько не стесняясь.

– Знаешь, до того, как я стал правителем Алнаира, я побывал во многих мирах и познал множество женщин.

Так-с, это мне знать не обязательно. В смысле, не про миры. Про женщин.

У меня глаза от очередного удивления сами собой и открылись обратно. Киринион едва сдержал улыбку. Подарила ему презрительный взгляд в ответ. Что называется, принимай такую, какая есть, раз уж дал слово. И он принял. Не сразу. Минуты через две, как поборол приступ поплывшей тьмы в глазах, так и принял.