Горькие травы. Книга 2. Священный метод - Екатерина Белецкая

– То есть мы бы смогли с помощью этого портала пройти на ту же Терру-ноль? – Милтон прищурился.

– Не знаю, – покачал головой Леон. – Не уверен. На Терру-ноль вряд ли, а вот куда-то еще – запросто.

– И?..

– Я не делал выводов, – Сэфес нахмурился. – Слишком рано.

В рубку вошел Ит, остановился на пороге. Обвел взглядом присутствующих.

– Что-то случилось? – поинтересовался Милтон.

– Петер пришел в себя, – сообщил Ит. – С ним сейчас разговаривает рыжий. Леон, а ты был прав насчет богов. Причем на сто процентов прав. Он такое говорит…

– Ему это не опасно? – Ри нахмурился.

– Да нет, сейчас уже не опасно, – заверил Ит. – Мы его очень вовремя взяли в работу. Думаю, на «Альтее» его терапевты за месяц поставят на ноги.

– И то хорошо, – кивнул Ри. – Посмотреть можно?

– Давайте позже, в записи, – попросил Ит. – Милтон, не волнуйтесь, рыжий умеет правильно задавать вопросы, да и сам Петер явно не прочь выговориться. Он всё еще… под впечатлением, скажем так.

* * *

– Петер, ты успокойся, – попросил Скрипач. – Короткими фразами говори.

– А нельзя сделать… так… чтобы нормальными?

– Нельзя, – покачал головой Скрипач. – У тебя, прости, легкое пробито. Ты на системе. Говорить тебе тоже помогает система, но я не хочу, чтобы ты нагружал легкое. Поэтому я тебе специально сейчас говорилку слегка притушил. Именно для того, чтобы ты не напрягался.

– Мне просто неудобно… – Петер поморщился. – Ничего не болит, но чувствую себя странно. И… очень короткое дыхание. Непривычно.

– Ой, ладно тебе, – отмахнулся Скрипач. – Потерпи, ты же мужик. Неужели первый раз влетаешь? С твоей-то выслугой? Да ни в жизни не поверю.

– Не первый. Но… я никогда не был… на системе.

– Всё бывает, – пожал плечами Скрипач.

– А ты сам… был?

– Был, – Скрипач хмыкнул. – Причем относительно недавно.

– И… как? После этого?

– Через десять дней уже двадцатку тренировочную бегал, так что не беспокойся, всё будет нормально.

– Тогда ладно… Скрипач, мне можно пить?

– Вообще нежелательно, но если гель и грамм по пятьдесят зараз, думаю, можно, – смилостивился рыжий. – Так что у вас случилось там? Кто тебя так отделал?

– Армия света… – Петер задумался. – Ну, они сказали, что они армия света. А я был… в армии тьмы. Благой тьмы…

– Как вообще получилось, что вы посадили катер? Ведь не собирались же. – Скрипач вывел загубник. – Давай-ка я тебе голову помогу поднять…

– Они нас позвали… Бейер услышал первым, забрал у меня управление… повел машину вниз… о, спасибо, как же пить-то хотелось, оказывается… Ну вот. Он услышал голос. Тот голос. Внизу.

– И что этот голос сказал? – Скрипач пододвинул своё кресло поближе, чтобы лучше слышать. Вообще, по идее, Петеру просыпаться было еще рановато. Показатели низкие, 2/7, пусть и при положительной динамике. По уму, сейчас нужно было организм поддерживать, параллельно поднимая и улучшая эти самые показатели. Вот только общая ситуация, к сожалению, была такая, что, посовещавшись, они Петеру проснуться разрешили. Пусть и ненадолго.

– Это было… не слова, – Петер задумался. – Зов… не могу объяснить. Оно… там, внизу… оно словно пело… Так прекрасно… так не бывает…

– Угу, – кивнул Скрипач. – И Бейер повел катер туда, откуда звали. Да?

– Да. Мы сели… это было чудесное место. Высокие горы, и лощина между ними. Низкая трава, мягкая, как волосы ребенка…

– У тебя есть дети? Эй, Петер, не спи. Дети у тебя есть?

– Да, сын. Он уже взрослый… мы сели там… и Бейер сказал, что нам нужно выйти…

– Но там же нельзя выходить, – Скрипач нахмурился. – Гравитация в семь раз выше, чем наша, по Кругу. Это самоубийство.

– Нормальная там была гравитация… наша… – Петер снова прикрыл глаза. Скрипач видел, что он очень быстро устает. Плохо. Поговорить нужно. А стимулировать страшно, потому что можно сбить. Ладно, попробуем.

Скрипач вывел визуал. Пробежался глазами по строчкам.

– Консилиум, – негромко сказал он.

Ит и Кир тут же отозвались. Сейчас у них были равные приоритеты, работали они по схеме «Вереска». Если Скрипач вызвал консилиум, значит, он не уверен в решении, которое хочет принять.

– Угу… – Кир нарушил молчание первым. – Смени схему, пора уже. Пожестче его подыши. Или меняй состав, ставь восьмой.

– Предлагаю дать пожрать, – добавил Ит. – Через средний порт.

– Илья тебе по рукам бы дал, «пожрать», – огрызнулся Скрипач. – Шесть часов после вмешательства. Было бы хоть восемь. И так уже парентерально кормим.

– Мало, – Ит вывел нужный сегмент. – Сам видишь. Желудок цел, кишечник цел. Мы ничем не рискуем. Так что загони ему сотку десятой смеси и дай поспать минут пятнадцать. На жесткой схеме вентиляции он вполне нормально всё расскажет.

– И это ты Милтона вивисектором называл? – прищурился Скрипач. – Сам-то чем лучше?

– Рыжий, фильтруй, – попросил Ит. – Ты же понимаешь…

– Да всё я понимаю. Меня смущает то, что для легкого это будет ни разу не полезно. Сам вспомни, мы всегда таких вели только на самых щадящих схемах. И с разгрузкой по составу…

– Так я тебе сказал – восьмерку ставь! – Кир рассердился. – Ну да, она боевая, но оксигенация два часа вообще падать не будет. Как раз хватит времени поговорить. А потом обратно опустим, на четверку. Слушай, может, нам прийти? Ты поговоришь, а мы поколдуем.

– Не надо, сидите там пока, – попросил Скрипач. – В общем, резюмируя. Восьмой состав по заменителю, схема вентиляции четвертая, сотка десятой смеси, пятнадцать минут покоя. И дальше поехали.

– Ага, – Кир кивнул. Ит тоже. – Если что, вызывай. Вместе, оно как-то лучше думается.

– Что верно, то верно…

Петер действительно проснулся минут через пятнадцать, и было видно, что ему сейчас значительно легче. Скрипач понимал, что улучшение это, которое они втроем Петеру устроили, временное, и что очень скоро агента придется переводить на другую схему. На которой удобнее лечить.

Но сейчас нужно было пообщаться.

– Скрипач, прости, я, кажется, заснул, – Петер немного повернул голову, улыбнулся. – Как же я хочу снова оказаться там…

– На планете?

– Ну да… О чем я рассказывал?

– О том, как вы сели в очень красивом месте, – напомнил Скрипач. – Что там были горы и лощина.

– Да, да… и небо. Потрясающее небо, красивое, синее, и словно бы с золотыми отблесками. Бейер и Шедар вышли первыми… Я шел третьим. Боевой группе мы сказали остаться внутри… но они не послушали нас. Тоже вышли…