Тайны ветра. Книга 1. Маяк чудес - Нелли Мартова

Открытку дополнила двумя кружками из ярко-красной бумаги. В одном из них отлично бы смотрелась маленькая подвеска в виде автомобильных ключей, но где же ее взять? Я почесала в затылке и нарисовала гелевой ручкой значок «мерседеса».

Наконец я добавила страховку – этому мама научила нас с Софьей в первую очередь. Надо было внести маленький нюанс, ведь я не хотела, чтобы этой открыткой воспользовался кто-то, кроме меня. Я сунула палец в штемпельную подушку и оставила во втором кружке жирный отпечаток, а потом оглядела свое произведение. Чего-то не хватало.

«Чего-нибудь хулиганского», – хихикнула Аллегра.

Честно признаюсь, мне очень хотелось добавить на открытку надпись: «Слушаю и повинуюсь!» Но я подозревала, что это может ударить по самолюбию того, кому карточка будет адресована, и несколько испортить эффект. Поэтому сделала другую надпись. По стилю для этой открытки подошли бы вырубленные буквы, но времени на такую работу не было. Поэтому я воспользовалась своим любимым механическим принтером и добавила три отрезка ленты с отпечатанными словами, из которых сложилась фраза:

«YOUR WISH IS MY COMMAND»[11]

Мама никогда до конца не верила в мои способности скрапбукера. Мне кажется, она втайне надеялась, что мастер из меня выйдет не ахти какой. «Чем больше таланта, тем больше проблем», – напомнила мне Аллегра. Мама наивно полагала, что я не смогу догадаться, как можно воспользоваться новой функцией ее открытки. А я между тем собиралась ее улучшить.

Несколько часов назад я все-таки нашла в кардбуке то, что искала. Синяя стрелка показала мне еще одну стену с чистой лентой визиток.

Хозяйку стены я узнала с первого взгляда. Большие глаза цвета миндаля сразу привлекали к себе внимание. Я видела ее среди тех девиц под моим окном, только в тот раз ее волосы были заплетены в косу, а на фото они вились свободными локонами. И выражение ее лица было совсем другим. Девушка, которую звали Александрой, смотрела на меня со стены с участием, словно мы с ней были давно знакомы. Искренняя, живая улыбка носила оттенок легкой грусти. Мне захотелось улыбнуться ей в ответ и поделиться внутренней радостью. «Наш человек», – шепнула Аллегра.

– Была, – ответила я ей вслух.

Специализация Александры оказалась куда интереснее, чем у Эльвиры. Она работала с воспоминаниями. Моя тетя Марта тоже умела делать такие открытки, она вообще была мастером на все руки. Однажды я нашла карточку с воспоминанием о ее самой большой любви, и мне до сих пор стыдно, что я сунула в нее свой нос. Скрапбукеров с такой специализацией немного, и они всегда нарасхват. Что ни говори, а ничто и никогда не сможет оживить ваши воспоминания так, как это делает скрап-альбом или открытка. Никакой видеоролик не сравнится с полным погружением в воспоминания в Меркабуре. Не устаю этому восхищаться, готова петь дифирамбы при каждом удобном случае.

Стена Александры понравилась и мне, и Аллегре. Пляшущие буквы вверху стены складывались в чудные слова: «Рамамба хару мамбуру». Издалека стена показалась мне взлохмаченной – сверху донизу ее заполняли открытки и обложки альбомов. Подойдя ближе, я увидела, что открытки нанизаны на разноцветные бумажные ленточки. Карточки теснились, заезжали друг на друга, некоторые норовили скататься в рулончики.

Александра мастерски пользовалась десятками видов бумаги – от тонкой оберточной tissue paper до чипборда[12] 2 – и любила применять декупаж. Она часто использовала фотографии – но не людей, а предметов: старинная швейная машинка, горбатый «запорожец», вязаная шаль, сервант с посудой; а еще потрепанные обертки от шоколада или мыла, каких давно не выпускают. Она любила насыщенные цвета, теплые и темные. Лишь одна карточка в углу выделялась белым квадратом. Переплетаясь друг с другом, гирлянды открыток создавали общий пестрый узор.

Я подошла ближе, провела по стене ладонью. В потрепанных листах прятались нежность и глубокий покой. Как в месте, где обо всех говорят только хорошее. Открытки были удивительно не похожи друг на друга, словно их авторами были разные люди, но у них было одно общее свойство: все они наводили на меня странную сладкую тоску, которую отчего-то не хотелось прогонять.

«Какая чудная в этой стене радость! Первый раз с такой знакомлюсь. Щас спою, – сообщила Аллегра и тут же затянула голосом Людмилы Зыкиной: – Сладка ягода одурманит, жива ягода отрезвит».

Я аж подпрыгнула. В порыве чувств Аллегра иногда начинает петь на разные голоса. Скорее всего, это просто в голове у меня оживают воспоминания об услышанных песнях, но для меня это всегда неожиданно. И каждый раз мне стоит немалых усилий угомонить мою буйную радость.

Стена Александры сохранилась гораздо лучше, чем стена Эльвиры. Возможно, хозяйка оставила ее без присмотра не так давно. Мой опыт работы позволял мне отличать нарочно состаренные карточки, каких было на этой стене много, от тех, которых и в самом деле коснулось время.

«Эта стена понравилась 0 скрапбукерам», – я не обратила внимания на подобную табличку у Эльвиры. Элементы, которые повторяются на каждой стене, быстро перестаешь замечать. Я подавила в себе желание превратить нолик в единичку. В кардбуке для этого предусмотрена довольно муторная процедура: нужно взять в синем ящике, который стоит в начале каждого коридора, значок с поднятым вверх большим пальцем и прицепить его на понравившуюся стену. Но сейчас это ни к чему.

Пустая лента друзей на стене Александры смотрелась чужеродным пятном, словно кусок картины стерли ластиком. Я заглянула в ящик для авторских карточек – и Аллегра издала ликующее «УРА!». Здесь нашлось именно то, что мне было нужно, – визитка! Пусть одна-единственная, пусть мятая, но принадлежавшая хозяйке стены. Я забрала карточку и прикрепила ее на свою стену. Теперь в Меркабуре между нами есть очень тоненькая ниточка связи. Я была почти уверена, что Александра в нынешнем своем состоянии эту связь не почувствует, что было мне на руку.

Стильная визитка в цветах сепии необычайно подходила ее обладательнице: клавиши старого пианино навевали романтические воспоминания, из-за них тянулись вверх цветы – настоящие засушенные стебли затейливо переплетались с бумажными. Карточке придавали шарм неброские украшения – выпуклые розочки, полоска темного кружева, камушек цвета заката. В уголке стояла скромная подпись от руки: «Александра». Я была почти уверена, что в реале визитка отзывается романтической фортепианной мелодией и особенным запахом – так пахнут старые рояли и пианино. Талантливая девушка. По крайней мере была талантливой. Наверняка такая же чувствительная, как Софья (я даже почувствовала укол зависти). И тут же опомнилась – если я прямо сейчас не начну действовать, Софья тоже потеряет и скрапбукерский, и вообще всякий человеческий вид.