Хельмут Ньютон. Автобиография - Хельмут Ньютон

Мы прибыли в ее апартаменты точно вовремя: парикмахер, гример, редактор, ассистент и я. Дверь открыла дама, которую я сразу же принял за Джейн Расселл. Я обратился к ней по имени и услышал, что ошибаюсь. Я часто сталкиваюсь с такой проблемой, когда вдруг не могу вспомнить известное имя или узнать знакомое лицо. Возникла очень неловкая ситуация, но эта женщина действительно была похожа на нее. Нам сообщили, что мы пришли не вовремя: на самом деле сеанс был назначен на завтра. Оказывается, я так волновался, что перепутал дни. Но тут по лестнице спустилась мисс Расселл и очень любезно предложила позировать для меня сегодня, несмотря на мою ошибку.

...

Разумеется, я выбрал для фотографирования ее спальню. Нас провели в будуар, где мы стали готовиться к сеансу. Когда дело дошло до выбора одежды и ювелирных украшений, она открыла ящики большого комода. Я стоял рядом и видел, что находится внутри. К своему восхищению, я увидел в одном из ящиков изумительную коллекцию разных лифчиков с чашечками с проволочной вставкой.

В спальне были две огромные испанские кровати. Я попросил ее позировать на одной из них, пока я буду перескакивать с другой кровати на стул и обратно, чтобы найти подходящий угол съемки. Стояла невероятная жара, а в комнате не было кондиционера. Моя футболка прилипла к телу, пот заливал глаза и очки, я с трудом мог навести резкость и так нервничал, что камера дрожала в руках. Джейн Расселл величественно позировала на кровати; она выглядела прекрасной, спокойной и собранной, посылая мне чарующие улыбки. Я делал глупейшие комплименты, восхищаясь ее внешностью. Время от времени она странно поглядывала в мою сторону. Видимо, она обнаружила, что пустила в свою спальню безумца.

Всего я отснял три катушки пленки. Все кадры, за исключением двух или трех, были не в фокусе или получились смазанными из-за движения камеры.

С тех пор я фотографировал многих кинозвезд, часто по заказу редакторов модных журналов. Много раз я гадал, почему фотографии моды в исполнении известных актрис часто оказываются неудачными. Иногда они оказываются слишком низкорослыми, чтобы носить платья, предназначенные для высоких фотомоделей, и психологически неготовыми к долгим часам позирования перед неподвижной камерой. Звезды не испытывают желания тратить свое время на подобные мероприятия, результаты которых чаще всего сомнительны, а в итоге страдает вся индустрия моды.

...

Некоторые звезды слишком интеллектуальны. Они надевают платья, а когда я прошу их позировать на необычном фоне, соответствующем моему замыслу, спрашивают: «Какую роль я должна играть? Кем мне полагается быть?» Разумеется, у меня нет ответа на такой вопрос, ведь я не кинорежиссер. В фотографии для журналов мод редко присутствует логика: каждая из них представляет собой застывший момент без начала и конца. Но есть и счастливые исключения – кинозвезды, которые любят менять одежду, любят фотографироваться и не устают перед камерой. Шарлотта Рэмплинг, Катрин Денев, Анук Эме, Сигурни Уивер, Софи Лорен и Ракель Уэлч относятся к этой категории.

Мне всегда бывает очень приятно нацелить объектив своей фотокамеры на красивую актрису. Понадобилось много времени, чтобы убедить Настасью Кински провести со мной сеанс съемки, но когда она дала согласие, то без устали работала в течение двух дней, с утра до ночи. Ханна Шигулла – очаровательная женщина, которая любит фотографироваться, хотя иногда становится нетерпеливой и непредсказуемой. В 1980 году я сделал серию ее фотографий в роли Лили Марлен для немецкого Vogue. Представляя снимки редакторам, я установил диапроектор в их мюнхенском офисе. После просмотра наступила мертвая тишина. Никто из редакторов не проронил ни слова; они выглядели ошеломленными. Я находился в недоумении. Фотографии вышли хорошие, Ханна выглядела великолепно – с технической точки зрения не было никаких проблем. Я обвел взглядом комнату. Тут главный редактор нарушила молчание и пробормотала: «Волосы под мышками!» Во время съемки Ханна закинула руки за голову, и я сразу же влюбился в ее волосы под мышками. Я настоял на том, чтобы она держала руки за головой, так что волосы стали важной притягивающей деталью моих фотографий. Разумеется, в мире Vogue нет места для такой неэстетичной вещи, как волосы под мышками.

Париж, 1974 Сейчас поздняя ночь, и я фотографирую Пляс дю Палас Бурбон, на которой находится здание главной студии Vogue. Зачем принимать жизнь близко к сердцу, если прямо за порогом есть такая чудесная маленькая площадь? Как и многие другие места, по ночам она обладает особым очарованием. Я люблю фотографировать ночью. Во время поездок, когда мне встречаются своеобразные места, которые кажутся скучными и невыразительными, я фотографирую их по ночам. Ночью все становится более таинственным, и любое уродство скрывается во тьме. Свою первую пленку я снимал в берлинской подземке в возрасте двенадцати лет. Я не помню, почему я так поступил; разумеется, пленка оказалась испорченной. Но вскоре я узнал, что ночные съемки вполне возможны. В темное время суток бывает гораздо светлее, чем можно ожидать, – так светло, что существует большая опасность передержки при съемке. Фотографии Брассаи были для меня мощным источником вдохновения: он мастер ночного освещения, парижских улиц, городских ландшафтов и интерьеров борделей. Кроме того, на меня оказали большое влияние снимки д-ра Саломона, сделанные во время посольских приемов и на дипломатических встречах.

...

«Вилла д’Эстэ», озеро Комо

Весной 1975 года я отправился на «Виллу д’Эстэ» на озере Комо. Журнал Réalité, очень престижное французское издание, дал мне задание сделать фоторепортаж об этой знаменитой роскошной гостинице. Я взял с собой двух красивых девушек, одна из которых была дочерью французского газетного магната, а другая талантливой фотомоделью. Они очень хорошо поладили друг с другом и в совершенстве овладели ролями, которые я для них предназначил. Я решил сделать две серии фотографий: одну для журнала, а другую для личного архива. Эта серия вошла в мою первую книгу «Белые женщины». В 1976 году, после публикации книги, она попала в руки директора «Виллы д’Эстэ» Жан-Марка Дролера, и меня навсегда объявили persona non grata. Однако через несколько лет он смягчился, пригласил меня к себе и задал чудесный банкет для меня и моих моделей. Примерно то же самое произошло с моей второй книгой «Бессонные ночи» в 1978 году: серия снимков для этой книги была сделана в гостинице Raphael в Париже. Сначала мне тоже запретили появляться в этом замечательном отеле, но спустя долгое время я получил милосердное прощение.