Чингисхан. Демон Востока - Алексеева

и всё, дальше не получается. Как говорится, «я смею всё, что можно человеку, кто смеет больше — тот не человек»… Тем не менее, все экспериментаторы утверждают, что плюмбаты сохраняют приличную убойность на всей протяжённости своего полёта, что обеспечивается встроенным в этот девайс свинцовым утяжелителем. Сейчас я аккуратно, только не паникуйте и не начинайте звонить «02», сделаю шаг на поле предположений: легионер, немалую часть своей военной карьеры посвятивший метанию плюмбат (Вегеций писал, что упражнение с плюмбатой легионерам вообще нельзя было пропускать) мог бы бросить даже дальше, чем эти энтузиасты, баловавшиеся с реконструированным девайсом пусть даже полгода, а не меньше месяца. Полагаю, что могли и дальше восьмидесяти метров, но это не точно. Впрочем, остготские легионеры метают плюмбаты не так долго, как это делали легионеры римские, поэтому в тексте указано расстояние в рамках возможностей современных нам офисных клерков.

Глава восемнадцатая. Марш

/9 июля 409 года нашей эры, Провинция Паннония, среди полей/

— Как только достигнем Сервитиев (1), позволю сделать привал, а сейчас любая остановка слишком опасна, — сказал Эйрих примипилам.

Легион устал от, кажущегося бесконечным, марша длиною в восемьдесят миль. Сразу после битвы они пошли в отступление, слова Эйриха о том, что он будет поджидать Алариха под каждым неприметным кустом — это лишь уловка, чтобы он напрягался при каждом шорохе в ночи, а настоящий генеральный план базировался на экстренном отходе на приличную дистанцию, чтобы, в итоге, воссоединиться с остготским войском.

Раненые умирали по пути, их хоронили выделенные легионеры, которые вынуждены были настигать легион в ускоренном темпе.

Визиготы не выслали кавалерийские отряды, потому что ждали губительных подлостей со стороны Эйриха. И эти губительные подлости действительно были подготовлены, в виде эквитов, ждущих вестей о прибытии вражеских всадников.

Эйрих, чтобы подчеркнуть своё единство с легионерами, шёл во главе первой центурии первой когорты. Инцитат следовал за когортой, ведомый знамёнщиком Баримаром, чтобы Эйрих мог оперативно вскочить на коня и принять бой, если случится что-то неожиданное.

— Слушаемся, военный трибун, — кивнул примипил Альдрик без особой радости.

— Я тоже устал идти, — вздохнул Эйрих. — Но ты понимаешь, почему именно мы всё это делаем.

— Понимаю, военный трибун, — ответил примипил.

Боевой дух легиона был высок, как никогда, потому что вчерашняя убедительная победа над, формально, шестидесятитысячной армией визиготов, силой восьми тысяч воинов — это уже готовая легенда, которая уже начала переходить из уст в уста. Унижение рейкса Алариха, которое неизбежно скажется на отношении его окружения к нему и его статусу, тоже выдалось почти легендарным. Если Аларих не смоет это унижение кровью в неизбежной грандиозной битве, обязательно кто-нибудь из песнопевцев напишет балладу.

«Полупобеда недопустима», — подумал Эйрих, твёрдо шагающий по мощёной дороге. — «Аларих должен быть сокрушён, а воины его уничтожены. Любое отклонение будет считаться провалом».

Всё, пока что, шло согласно плану, как он изначально и задумал, но было в этом плане несколько узких мест, которые никак от него не зависели. Отец не должен сплоховать, Виссарион и Феомах обязаны за этим проследить, поэтому Эйрих надеялся на лучший исход. Выделенную себе часть плана он уже почти выполнил, осталось надеяться, что отец сумеет удержать сенаторов под контролем и отправленный к римлянам Балдвин сделает всё так, как было оговорено…

Переменных много, но люди ими занимаются надёжные, поэтому Эйрих всерьёз рассчитывал, что всё получится.

/9 июля 409 года нашей эры, Восточная Римская империя, Диоцез Фракия, г. Адрианополь/

— Соломон Атратин Приск, викарий диоцеза Фракия, — представился римлянин.

— Второй консул Балдвин, сын Тенкфрита, — представился остгот. — Наслышан о тебе от претора Эйриха, прозванного Щедрым.

— Этот достойный юноша мне знаком, — кивнул викарий. — Проходи в мой дом, будешь гостем.

Соломон уже осведомлён о том, что на северных рубежах творится невесть что. Ещё он, сравнительно недавно, стал осведомлён о том, что Аларих больше не в Италии, Рим больше не в осаде, а у них скоро будут большие проблемы. И узнал он всё это ещё до прибытия дромона со вторым консулом остготов.

Сведения были переданы в столицу, чтобы Флавий Антемий дал дальнейшие инструкции, но ответа пока не приходило.

— Ты пришёл, как я понимаю, обсуждать сложившуюся ситуацию? — осторожно поинтересовался Соломон, когда они с остготским консулом устроились в триклинии.

— Не буду ничего скрывать, поэтому скажу, как есть, — изрёк консул Балдвин. — Аларих пошёл на нас войной, для чего снял осаду с Рима и повёл всё своё многочисленное войско на восток. В связи с этим, Сенат дал мне полномочия вести переговоры с самим императором Восточной империи. И мне нужно с ним поговорить.

— Аудиенции императора можно ждать неделями… — покачал головой Соломон.

— Тогда мне нужен консул Флавий Антемий, — не потерялся второй Балдвин. — Эйрих сказал, что вы живейше заинтересованы в том, чтобы Аларих перестал быть проблемой, потому что он не остановится и пройдёт дальше на юго-восток. Вашу кровь на вкус он уже пробовал, поэтому не надейтесь даже, что удастся отсидеться за не такими уж и крепкими стенами.

— С чего ты решил, что он не ограничится вашим уничтожением? — прищурил глаза викарий.

— С того, что соблазн взять Константинополь уж слишком велик, — усмехнулся второй консул остготов. — Это же почти как Рим, только защищено куда хуже!

Резон в словах Балдвина был. Аларих уже грабил Афины, а также опустошал Грецию, но до Фракии не доходил, потому что его обоз был забит награбленными ценностями из богатых южных городов. Соблазн повторить успешный рейд просто должен прийти ему в голову…

— Да, опасность велика, как никогда, — согласился Соломон. — Но это ведь и ваша вина тоже — Аларих пошёл на вас не просто так.

— Не просто так, — не стал спорить Балдвин. — Наши воины разбили комитатский легион Гонория, а затем комитатский легион узурпатора Константина. Мы показались Алариху слишком опасными, поэтому он решил действовать на упреждение — так считает претор Эйрих. Я думаю, он прав.

— Сложно оспорить его утверждение, — вздохнул Соломон, слышавший о достижениях самого славного готского юноши. — Скорее всего, он прав. Серия громких побед привлекла пристальное внимание к претору Эйриху не только на западе, но и на востоке…

Судя по всему, противостояние остготов с визиготами было неизбежно, потому что Аларих обязан был почувствовать угрозу от племени, очень успешно торгующего рабами, а также быстро усиливающегося за счёт мирного присоединения братских, и не очень, родов.

— И поэтому мне срочно нужно побеседовать с Флавием Антемием, — вздохнул консул Балдвин. — Необходимо срочно принимать решения, потому что Аларих идёт и он очень близко.

— Насколько близко? — внутренне напрягся Соломон.

— Настолько, что Эйрих остался у нашей главной деревни, чтобы задержать его, — ответил консул. — Он обещал создать Алариху трудноразрешимые проблемы, но я не думаю, что он сможет создать их столько, чтобы задержать его хотя бы на декаду. Хотя, кто знает? В любом случае, нам нужно торопиться.

Латынь Балдвина была не очень чистой, хоть и правильной — уверенно пробивался типичный германский акцент, но зато чувствовалось, что у него был отличный учитель по риторике. В целом, Соломон был в недоумении от того, как опрятно выглядит этот гот, а также как складно он излагает свои мысли. Сбрить бородку с усами, подстричь, как подобает, обрядить в тогу — готовый римский сенатор с, едва заметными под почвой воспитания, германскими корнями в происхождении.

Проблема же… Балдвин был прав — решать нужно срочно.

— Эх, придётся мне отложить моё возвращение в Филиппополь и срочно убывать в Константинополь, — произнёс викарий. — Поедем небольшим конвоем, чтобы добраться быстро. Твои воины умеют ездить на лошадях?

— Умеют, — кивнул Балдвин.

— Тогда им выдадут лошадей, — улыбнулся Соломон. — Отправляемся в течение часа. Вперёд пошлём лёгкого гонца на самой быстрой лошади. Так, пойдём в конюшни.

/8 июля 409 года нашей эры, Провинция Паннония, переправа через реку Драв/

—… это полнейший бред, но это есть, сам видел, — заявил вождь Хродхари.

— Это очень подозрительно, — произнёс рейкс Аларих с беспокойством. — Обоз с ценностями, брошенный прямо