Сироты небесные - Ирина Андронати

Всё-таки хорошая штука – дневной дождь. Конечно, кто дураки, кто зазевается да вымокнет вусмерть, хоть разочек, те его шибко не любят. Так сами и дураки, нечего было птичек-шляпников считать. Они, конечно, красивые – наподобие разноцветных карнавальных шляп, которые на Земле, говорят, по большим праздникам делают, а вот самих шляпников на Земле, говорят, совсем и нету. А на Мизели перед дождём для шляпников самое время: рассаживаются по майским деревьям и давай галдеть, хвастаться, кто какие слова запомнил. Как тут дураку не заглядеться, не заслушаться. А дождик – он и вот он. Шляпники тогда надуваются, замолкают и сидят неподвижно до самого конца дождя, разбухают, водой запасаются. А раззява пусть считает, сколько в больнице проваляется – дневной дождь холодный, почти ледяной, вода с большой высоты хлещет. Хоть шляпа на тебе, хоть дождевик, хоть беги, хоть прячься – ливень всё промочит…

А пан Ярек хитёр. Судя по припасам да приметам, это своё логово он уже не первый год ладит, расширяет грамотно, запасается – а ведь не то что их, мушкетёров, он и сыновей своих если сюда водил, то хорошо двоих-троих. Никогда здесь много народу за раз не было, хотя место – подготовлено. А средним своим при расставании сказал – в зимовье буду. Без намёков сказал, без нажима, а это значит, что про логово они не знают.

* * *

…С самого раннего детства Вовочка славился общительностью и способностью встрять в любой взрослый разговор. Желания взрослых при этом в расчёт не принимались – только грубая физическая сила. А вот сегодня и позвали его – и куда! инопланетянский язык учить! С инопланетянской кошкой объясняться! – а не захотел… Что с тобой, Вовочка, не заболел ли? Никак сам с собой разговариваешь? – Да нормально, пан Ярек, задумался. Всё путём. – Ну тогда ладно…

А ладно было не очень-то.

– …ты там не это… не расстраивайся, слышь? И не думай, я ничего такого делать не стану – просить, чтоб знак подал, или дрессировать там… Ты делай что хочешь. Просто я с тобой разговаривать буду. Тебе ж, наверно, темно под землёй. И холодно. Хотя Олег вон говорит, что холод чувствовать перестаёт. Значит, наверно, не холодно. Зато ничего не видать. А я тебе всё-всё буду рассказывать. Только не соображу, с чего начать. Жалко, что ты спросить чего-нить не можешь. Или можешь? Нет, я не спрашиваю, это я просто так сказал…

Вовочке было не до инопланетных кошек. Он пытался установить контакт с собственным горным Духом. С того момента, когда в приручившемся Духе ему померещился Серёга, Вовочка перестал бояться. Серёга никак не мог сделать ему ничего плохого. Чудо, что он узнал и вспомнил младшего брата, но если бы у самого Вовочки был младший брат, он бы его тоже узнал хоть среди ста человек. И искать бы пошёл хоть до самой Иглы. Он просто маленький был, когда Серёга пропал. Он бы так просто не сдался. Правда, про Жерло тогда, наверное, никто не сообразил, да и сам Вовочка вряд ли бы додумался. В Жерла только полные психи суются… Хотя, если Серёга живёт в Жерле, значит, он туда полез? Значит, там что-то нужное было, может, тоже спасал кого-то и не оберёгся. И вообще, тогда полез, а теперь вылез. Будет жить рядом с братом, и всё будет хорошо. Чем с отцом собачиться, лучше с кем угодно разговаривать. А уж тем более с Серёгой.

Даже Михелю Вовочка не сознался, что со вчерашнего дня шариков стало уже пять.

* * *

Первые попытки объясниться успеха не имели. Даже Ярослав сломался, пытаясь воспроизвести гортанный, урчащий и шипящий язык звёздных котов. Михель, правда, сразу запоминал отдельные слова, значение которых удавалось прояснить, – он всё запоминал с фантастической скоростью и точностью, Олег уже давно готовил его себе на смену и сейчас мысленно хвалил себя за то, что вовремя начал и очень много успел, – но с произношением справлялся хуже пана Ярека.

К счастью, кошка оказалась весьма способной к языкам. Уже через час она самостоятельно сложила и произнесла по-русски: "Дать Тейшш домой быстро. Пожалуйста!" Через два – люди в общих чертах поняли ситуацию: в небе над ними появился новый звёздный корабль, однако появление его не сулит ничего хорошего. Это враги. Правда, к Тейшш обязательно придет подмога…

Она не знает, когда. Может быть, скоро. Может быть, через много лет.

Всё ещё вне времени

Система, в которую стремительно ворвался «Неустрашимый», состояла из жёлтого карлика класса G4, двух планет и неимоверного астероидного пояса. Кораблю повезло, что трасса его полёта прошла в стороне от этой плотной тучи скал, камней и песка. Одна планета была голым раскалённым каменным шаром размером с половинку Луны и вращалась по орбите, чрезвычайно близкой к центральному светилу; вторая держалась от солнышка на почтительном расстоянии, имела развитую атмосферу и, что существеннее всего, систему искусственных спутников.

Уже потом Санька понял, насколько ювелирно рассчитал их полёт Рра-Рашт – и как он рисковал. Когда торможение закончилось, в баках оставалось меньше одного процента водорода – буквально иней на стенках. Зато весь прыжок занял всего сорок два часа, и кораблик затормозил почти у самой границы так называемого "действенного гравитационного поля" звезды – то есть там, где маршевый двигатель на полной мощности ещё мог придать кораблю ускорение в одну третью g. Это, конечно, никакой не полёт, а липкое подползание, но с приближением к звезде тяга понемногу росла, да и Рра-Рашт, торопясь к цели, ещё раз использовал хроновик и реактивные двигатели – теперь с водой в качестве рабочего тела. Этим он выиграл четыре часа. Правда, теперь воды на корабле не было совсем – только несколько десятков литров замороженных фруктовых соков. На крайний случай, серьёзно пояснила Шарра.

Ну, в крайнем-то случае, Санька знал, более половины массы кораблика можно было постепенно «ампутировать», потом пропустить через конвертор, а там – выпустить горячей плазмой из дюз. Так что, проскочи они "действенное поле", вернуться к звезде всё равно удалось бы. Однако на эту своеобразную заготовку дров требовалось довольно много времени, а сейчас именно время было бесценно.

Торможение после выхода из суба – ещё более интенсивное, чем разгон (кораблик стал легче, а мощность двигателя осталась прежней) – все перенесли почему-то легче: может быть, сказалось то, что предстояла ответственная операция, и организмы мобилизовались, – а может, на редкость удачно сработал хроновик. Во всяком случае, никого не рвало, никто не ходил, держась за стенки, никто не пытался мучительно вспомнить, кто он и зачем он?..

До планеты оставалось два часа лёту, когда Маша вновь поймала чужую волну…

– А тебя они не засекли? – тревожно спросил Санька.

– Не знаю, – Маша дышала тяжело: во время связи так сильно сдавило сердце, что и сейчас оно ныло и колотилось. – Думаю, нет. Не уверена, но – скорее всего. Там им… очень плохо. Очень плохо. Я не понимаю, что с ними, но им очень плохо. Может быть, сначала?.. – она подняла глаза на Саньку и на Рра-Рашта.

Они сидели плечом к плечу, очень серьёзные и неожиданно одинаковые. Как братья. Один чуть постарше…