Пьяная боль - Тата Кит

Пройдет… Убеждаю себя каждый день. Каждый день на протяжении вот уже четырех месяцев я пытаюсь себя убедить в том, что всё пройдет.

Жопа зажила и эта рана тоже заживет.

Вот только я обманываю самого себя. Эта рана гораздо глубже. Она оставлена во мне и разбросана по всему телу и душе, подобно последствию от взрыва осколочной гранаты. И самый большой осколок царапает грудак изнутри, не давая забыть. Особенно остро впивается вечером, когда нужно возвращаться в квартиру, где ее нет.

Я уже даже не помню, каково это — дом без неё. Ей хватило полтора месяца, чтобы впиться мне в мозг и выселить все те воспоминания, что были до нее.

Хотя… Кого я обманываю? Ей хватило одной секунды в раздевалке. Одного взгляда огромных голубых озёр, чтобы я утонул в них и даже не пытался спастись.

Несколько раз приезжал к ее дому и каждый раз останавливал себя. Что я ей скажу? Ой, прости, я тут тебе наплел всякой хуйни, но я уже передумал, возвращайся ко мне?

Идиота кусок…

Впрочем, один раз я напился до такой горячки, что всё же набрался смелости и поднялся к ней в квартиру. Правда, позже в отделении полиции выяснилось, что я ошибся этажом и довёл до нервного срыва какую-то бабку.

Этот случай стал для меня, своего рода, знаком того, что её пути для меня закрыты. Она хоть и сильная девочка, но не думаю, что мои слова и последующий аборт не озлобили её еще сильнее.

Не открывая глаз, делаю новую глубокую затяжку, заполняя легкие дымом до самого основания. Каждую прокуренную клеточку щекочет горечь.

В один момент оглушающие биты музыки проникают в кабинет и, оттолкнувшись от стен, замолкают. Остается только размеренный стук каблуков, что приближается ко мне.

— Дэн? — мурлычет Аленка и садится мне на колени. — А что ты меня к себе не вызываешь? Я всё жду, жду…

— А нахуй ты мне нужна? — открываю глаза и выдыхаю дым ей в лицо, отчего она немного морщится, но продолжает улыбаться.

— Ну, как же? — надувает губки и начинает водить острыми когтями за воротом рубашки. Расстегивает одну пуговицу, другую… — Нам же есть чем заняться.

— Тогда ты не там расстегиваешь, — останавливаю её одной рукой и указываю взглядом на свою ширинку. — Там твое место.

— Ты ведешь себя как урод! — вспыхивает она, но с колен не сходит.

— И? — спрашиваю и снова выпускаю дым ей в лицо. — Ты исправно сосешь у этого урода. Не вижу, чем сегодняшний день отличается от предыдущих. Либо опускайся на колени и делай то, за чем пришла. Либо вали в зал и делай свою работу.

— Да ты ей нахрен не нужен! — толкает она меня в грудь ладонями, но всё равно продолжает сидеть и сдерживать слезы.

Плевать. Снова откидываюсь в кресле и упираюсь затылком в подголовник. Закрываю глаза и делаю новую затяжку. Без особого интереса спрашиваю у Аленки, чтобы она уже перестала раздражать меня своей трясучкой на моих коленях:

— Кому ей? Твоей глотке?

— Не прикидывайся идиотом, — всхлипывает она. — Я о Полине.

Концентрирую свой взгляд на ее разукрашенном личике и вопросительно выгибаю бровь, давая ей шанс опомниться и втянуть свои слова обратно.

— Что ты смотришь?! — она лишь начинает злиться, хоть в глаза уже старается не смотреть. — Не нужен ты ей. Замуж она завтра выходит! — выплевывает последние слова и замирает, словно поняв, что взболтнула лишнего.

— Замуж? —  подталкиваю её на продолжение бурной речи.

Молчит. Смотрит в пол и молчит.

— Отвечай! — хватаю её за подбородок и заставляю смотреть в глаза. — Замуж?

— А ты думаешь, чей мальчишник у нас сегодня в vip-зоне? Женишок её зажигает, — издевательски улыбается сквозь слёзы.

Стерва.

— Вали, — сталкиваю её с коленей и выпроваживаю из кабинета.

С хлопком закрываю за ней дверь и, сжав кулаки, несколько долгих секунд стою перед дверным полотном.

Едва сдерживаю себя от того, чтобы пойти в зал и лично разбить морду тому женишку.

Замуж? Она серьёзно выходит замуж?

Какого, сука, хуя?!

Вжимаю кулаки в стену. Напряженно дышу, пытаясь унять гнев, что жжет изнутри.

Отхожу к столу, чтобы взять ключи от внедора и свалить из этого клуба, пока в нем не нашли труп несостоявшегося жениха.

Рефлекторно хватаю очки и убираю их в карман брюк.

Покидаю свой кабинет и, стараясь не смотреть в vip-зону, направляюсь к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж и свалить отсюда нахрен.

Но любопытство и желание увидеть этого сраного женишка прожигает дыру в моем затылке.

Пробегаюсь взглядом по vip-зоне и безошибочно нахожу мальчишник, устроенный прыщавыми студентами — детишками богатеньких родителей.

По картонной короне и футболке с надписью «жених» нахожу того самого жениха. Пацан пьёт текилу из пупка стриптизерши, слизывает соль с ее тела и закусывает лаймом прямо из ее рта, в котором не брезгует поковыряться языком.

Кулаки сами сжимаются, когда я узнаю этого белобрысого сопляка. Того самого на белой спортивной плоскодонке, который учиться с Полей.

Взгляд наливается кровью. Я уже не отдаю себе отчета, когда вижу, как собственнически пацан лапает стриптизершу моего клуба.

И за это ничтожество Поля собралась замуж? Это её изощренная месть — отправить женишка, проводить мальчишник у меня под носом?

Приближаюсь к их столику и, не сбавляя темпа, хватаю пацана за шкирку и как щенка тащу за собой на улицу.

Его компания попыталась вякнуть, но узнав меня, замолкла и продолжила глотать коктейли, сделав вид, что ничего не видят и веселье продолжается.

Ссыкуны.

— Эй! — машет руками белобрысый. — Отпусти, сука!

— Сейчас, щенок, я покажу тебе твоё место, — произношу я, не заботясь о том, услышал ли он меня.

Выталкиваю его из клуба через черный ход. Как тряпичную куклу швыряю о стену, на что он лишь ржёт.

Обдолбанный. Под алкашкой так не смеются.

— Полина… — хватаю его за грудки. — Ты женишься на Полине? — он лишь продолжает смеяться и едва стоит на ногах. — Отвечай, твою мать!

Ударяю его о стену, что немного приводит пацана в чувство.

— А чё? — выдыхает он насмешливо. — Думаешь, старику уступлю? — он снова начинает смеяться и я снова ударяю его о стену, что опять приводит его в некое подобие адекватности. — Целку её приручить смог, а саму — нет?

Башню в момент срывает. Бью его по роже. Он лишь продолжает смеяться. Бью еще раз и еще. Он валится на землю и прячет лицо в сгибе локтей, прижав ноги к груди. Смеха уже не слышно.

Из клуба выбегает Аленка и вцепляется мне в руку, пытаясь оттащить: