Сад Лиоты - Франсин Риверс

Когда дочь вернулась домой, Нора узнала, что у него появилась другая пассия. С очередной дамой сердца он прожил несколько лет, пока той не поступило интересное предложение по работе, которое она с очевидной радостью приняла и переехала в Нью-Йорк. И опять вполне мирное расставание. Теперь отец Энни живет с новой женщиной, на сей раз намного моложе его.

Прошло уже четырнадцать лет, как они с Дином развелись, а Нора все еще иногда испытывала чувство горечи: ведь он не любил ее настолько, чтобы остаться с ней. Он позволял себе говорить ей слишком жестокие и слишком оскорбительные слова, ничего общего не имевшие с правдой. И даже после всего этого, даже по прошествии стольких лет она ощущала уколы ревности всякий раз, когда слышала об очередном его увлечении.

Что же стояло за ее любовью к Фреду?

Говорят, что третий брак от лукавого, однако Нора считала свой союз с Фредом самым удачным. Вплоть до сегодняшнего вечера.

Где муж пропадает? Два часа ночи, а он еще не пришел.

Неужели он тоже предал ее, как и все те, кого она любила?

Господи, почему они так поступают со мной? Почему они все отворачиваются от меня? Всю свою жизнь я отдаю без остатка им, а они убегают. Моя мать не любила меня и не уделяла мне времени. Мой отец практически не разговаривал со мной. Брайан бросил меня. Гарднер изменял. Майкл вечно не находит для меня времени. Энни хочет все делать по-своему. А теперь вот и Фред…

Заскрежетала, поднимаясь, дверь гаража, и сердце Норы забилось то ли от радости, то ли от злости. Где Фред мог пропадать так долго? Она села в кресло с подголовником, чтобы оказаться лицом к двери. Муж увидит свет и обязательно заглянет в комнату. Вскоре Фред, с кейсом в руке и плаще, наброшенном поверх костюма, показался в коридоре. Вид у него был усталый.

— Где ты пропадал, Фред? Я так сильно переживала за тебя, что у меня разболелась голова. Уже половина третьего.

— Я был в Сан-Франциско, в ресторане «Скома». Утром приехали гости из Японии. Как ты могла забыть? — с негодованием спросил он.

Она слегка нахмурилась, забыв о своей ярости, которая сменилась сомнением. Что-то тут не так.

— Ты даже не помнишь, не так ли, Нора? — тихо спросил Фред и стал смотреть на нее, выжидая. От растерянности она не знала, что сказать. Он грустно улыбнулся. — Ты так поглощена бунтом Энни, что ничего не замечаешь вокруг. — Его взгляд стал мрачным. Я говорил тебе месяц назад, что из Японии приезжают деловые партнеры. Я говорил, как важно подписание контракта для моего бизнеса и что всю субботу они пробудут здесь.

Она прочитала осуждение в его глазах.

— Почему ты сердишься на меня? Что я сделала не так?

— Вчера утром мы договорились, что я позвоню тебе и сообщу в каком ресторане мы будем ужинать. Предполагалось, что ты приедешь туда, Нора.

Внутри у нее все похолодело, когда она вдруг вспомнила. Как она могла забыть?

— Где ты была, Нора?

— Заезжала к матери, — дрогнувшим голосом ответила она, приходя в ужас от того, что она могла подвести его. Во всем виновата Энни! Если б она не сбежала и этим не вымотала ей нервы, она помнила бы о просьбе Фреда.

Выражение его лица стало несколько мягче.

— Твоя мать больна?

— Она выглядит, как никогда, плохо. — Это была правда. Нору потрясло, как сильно постарела мать со дня их последней встречи.

— Она звонила тебе?

— Нет. Я лишь… Мне показалось, что-то случилось. — Подумав о предательстве Энни, она закрыла лицо руками и заплакала. — Mне нужно было увидеть ее. Все остальное просто вылетело у меня из головы. Это был самый паршивый день в моей жизни. И теперь, в завершение всего, ты сердишься на меня.

Раньше Фред всегда старался поскорее утешить ее. Но на этот раз он стоял не шелохнувшись. Вздохнул, бросил плащ на спинку дивана, поставил свой кейс на пол.

— Мне нужно выпить.

Он прошел за барную стойку, достал из нижнего шкафчика бутылку виски и налил себе полстакана.

Всхлипывая и прикладывая к носу свой кружевной платок, Нора боролась с чувством обиды, вызванной тем, что муж даже не предложил ей выпить глоточек.

— Мне придется очень постараться, чтобы «сохранить лицо», — еще более мрачно сказал Фред и, сделав глоток, поставил стакан на барную стойку. Он как-то странно посмотрел на нее. — Да, с японцами мне надо «сохранить лицо». Поскольку жена мистера Ямамото находилась в ресторане и с нетерпением ждала встречи с тобой, тот факт, что моя жена не пришла, сказал им намного больше, чем сотни официальных бумаг и документов, над которыми я работал в течение шести месяцев.

Не только ярость, а боль и разочарование мелькнули в его глазах. Она его очень подвела. Чувство страха охватило все ее существо. Неужели и он, как все остальные, бросит ее? Как ни старайся, ничто никогда не получается у нее так, как она запланировала.

— Прости меня, Фред.

— Твои извинения несколько запоздали. — Он сделал глоток виски, поставил пустой стакан на стойку и, медленно покачав головой, снова посмотрел на нее, словно не понимая, что происходит.

— Нора, порой я спрашиваю себя…

— О чем? — тихо проговорила она, чтобы пауза не была такой долгой.

Когда Фред уставал, он выглядел старше своих пятидесяти семи лет.

— Будет лучше, если я сейчас ничего не скажу. Страшно вымотался. Хочу спать.

Что он имеет в виду? Что во всем виновата она? Почему он даже не попытался разобраться, насколько трудным был для нее сегодняшний день? Тогда бы он понял, почему этот злосчастный ужин с японцами вылетел у нее из головы. Несмотря на все ее жертвы ради тех, кого она любит, ни один из них, кажется, не задумывался о том, как она страдает.

Фред взял свой плащ со спинки дивана и наклонился за кейсом.

— Поговорим утром.

Каким-то непостижимым образом Нора поняла, что в его словах прозвучала угроза.

Когда он вышел из комнаты, она разрыдалась, на сей раз от страха, который под утро стал еще сильнее.

Остановившись на автомобиле перед домом Лиоты Рейнхарт, Корбан заметил припаркованную перед ним машину, на которой был изображен христианский символ в виде рыбы. И еще кое-что привлекло его внимание: недавно скошенная трава на лужайке, аккуратно и довольно коротко подстриженные кусты вдоль стены дома, отчего крыльцо приобрело более ухоженный вид, и снятые висячие горшки для цветов.

Когда он стал подниматься по ступенькам, то увидел старое тщательно вымытое кресло-качалку. Его сиденье еще не высохло, как и все крыльцо. Никакой паутины, никакого намека на пыль, лишь запах влаги и свежескошенной травы.

Неужели приходил еще один добровольный помощник? Он почувствовал легкое раздражение, оттого что кто-то вторгся на его территорию. Позвонив в дверь, стал ждать. После третьего звонка он забеспокоился, не стряслось ли чего дурного с миссис Рейнхардт. Почему она не отпирает дверь? Не услышав внутри ни звука, он подошел к окну рядом с входной дверью, но тут же вспомнил сердитые замечания хозяйки дома во время их первой встречи. Если ей не хочется открывать дверь, она не обязана ее открывать.