Узник комнаты страха - Чингиз Абдуллаев

Марат, покрутив в руках упаковку, бросил ее назад на стол:

– Впервые вижу. Откуда взялось?

– А это мы нашли у вас в одном из шкафчиков, – сияя наглой улыбкой, принялся объяснять Торчилин. – А вчера точно в таких же пакетиках дети носили бутиратик, от которого пачками попадали в больницу. Сечешь, старик? Твоих рук дело, стало быть…

Марат перевел удивленный взгляд с Сергея на Влада. Зубров сидел, выстукивая пальцами на столешнице какой-то мотивчик, разглядывая при этом то Торчилина напротив, то упаковку на столе.

– А почему ты решил, что в этом виноваты таджикские сети общепита? – равнодушно, как будто Мураталиева тут и в помине не было, спросил Зубров.

– А я так хочу, – вызывающе нагло огрызнулся Торчилин.

– А это не разговор, Сергей. А вот я, например, так не хочу. И теперь ты хоть лопни, но придется тебе поступить так, как я хочу.

Торчилин оскалился в деланной улыбке:

– Так мы же доказательства нашли.

– А бутират вы нашли?

– Скоро найдем!

– Не найдете, Серега, не найдете!

– Ты не разрешишь, что ли? – наклонился к Зуброву Торчилин, даже лег грудью на стол.

– Запрещать я не стану. Я тебе не начальник, – в ответ наклонился к нему Влад. – Я тебе объясню, что лучше тебе этого не делать.

– Я весь сгораю от нетерпения, – ехидничая, прошипел Торчилин. – И что же мне надо делать, о великий и мудрый поборник… закона?

– С «поборником» поаккуратнее. Ты меня на контрах с законом не ловил – могу попросить ответить за базар! – огрызнулся Влад, но тут же снизил градус напряжения: – Но сейчас я добрый. И я скажу тебе, что надо делать. Что надо делать тебе и мне.

– И что же нам надо делать?

– Надо объединяться.

– Не понял я чего-то, – тоже откинувшись на спинку стула, с сарказмом сообщил Сергей. – Мне объединяться с тобой?

– Все ты понял, как я вижу, – хмыкнул Влад.

– А на кой мне это надо, я не понял! – зло отрезал Сергей.

– А я терпеливый. Я объясню, раз спрашиваешь, – пообещал Влад и повернулся к Марату. – А ты, уважаемый человек, присаживайся рядом. Послушай. Тебе тоже надо знать, чтобы потом не удивляться.

Когда все мирно уселись вокруг, выжидающе уставившись на него, Влад скрестил руки на груди и тоном учителя спросил:

– Ответьте мне, многоуважаемые коллеги, на следующий вопрос. Что лучше: бороться одному против двух врагов одновременно, или выступать вдвоем против одного врага?

* * *

«Совещание в десять тридцать. Совещание в десять тридцать», – неуемно звенело в голове у следователя. Ничего такого сверхъестественного это не значило. Через полчаса – собрание в малом зале для обзора последних событий и результатов. Пал Палыч чувствовал усталость, как-то особенно остро досаждавшую в последние дни. Несмотря на то что он вчера вечером благополучно переложил бремя заботы о правопорядке на другое ведомство, ему не дали возможности спокойно отдохнуть, чтобы закончить последнее дело и пойти, наконец, на пенсию. В середине ночи, когда Пал Палычу только-только удалось заснуть, раздался звонок и начальник приказал быстро собираться и отправляться на новое место преступления.

– Машина к тебе уже едет, адрес водитель знает. Тебя ждут, не задерживайся.

Сказав это, начальник положил трубку, оставив Кузнецова в темноте и в тишине просыпаться и соображать, что происходит.

– Наверное, эти покойники не дадут мне умереть, – бормотал Кузнецов, поднимаясь по ветхим скрипучим лестницам старого дома под самую его крышу.

Начальник отделения объяснял свое требование, точнее, просьбу, как он сам выразился, тем, что: а) Пал Палыч – лучший следователь в их подразделении, и: б) похоже, что этот случай может быть продолжением вечерней истории с отравившимися детьми. Таковыми были те аргументы, руководствуясь которыми, он просил Кузнецова взяться за расследование.

– Хотя бы начни, оцени, подготовь и потом, если будет много работы по делу об убийстве Асанова, отдашь новое дело кому-то молодому из подразделения, – попросил его шеф, когда Кузнецов уже ехал в машине.

– Пусть бы молодые и начинали, а то я измотан вконец, боюсь, не дотяну до пенсии с такой загрузкой.

– Ничего, Палыч, на пенсии отоспишься, – приободрил его шеф.

Осмотрев квартиру, собрав кое-какие первоначальные данные, Кузнецов написал рапорт, отправил его в участок и поехал домой – досматривать сон, как заявил он сам себе, покидая место убийства. Но заснуть ему уже не удалось. Ни на мгновение. А тут еще и совещание ни свет ни заря! Впрочем, как обычно, в начале рабочего дня. Зевая, следователь Кузнецов твердо решил, что ночное убийство им не удастся на него повесить!

* * *

– Коллеги, я имею честь сообщить вам крайне неприятное известие, – весьма многообещающе начал собрание начальник подразделения. – Все вы уже знаете о том, что ночью нам подкинули еще одно мокрое дело. Но не в этом суть моего сообщения.

– Что же у нас случилось еще худшее, чем убийство? – пошутил молодой полицейский, сидящий неподалеку от Кузнецова.

– Убийство кого – в этом суть. Мы это выяснили.

В зале воцарилась тишина. Командир медленно обвел всех присутствующих взглядом и только потом продолжил:

– Вадим и Сан Саныч утром наведались в школу…

– Вы рискнули показать учителям фотографию? – предположил Пал Палыч.

– Увы, это был кратчайший путь узнать, кто эта девочка.

– Ну а с чего же еще начинать?! – не выдержал на своем привычном месте около окна Вадик.

– Совершенно справедливо. Конечно, учителя впали в шок от зрелища. Но зато теперь у нас есть имя, – поддержал его шеф и огласил: – Екатерина Борисовна Караваева.

В наступившей тишине кое-кто переглянулся, кто-то почесал нос и, в конце концов, голос с галерки спросил:

– А какое она имеет отношение к тому Борису Караваеву, который начальник департамента наркотиков в ФСБ?

– Дочь.

Кто-то присвистнул.

– Будет жарко, – послышалось совершенно справедливое предположение от входной двери.

– Хреново будет! – возразили от окна.

– В ближайшее время выходные отменяются, да, шеф? – полюбопытствовал кто-то из сидящих.

– А какое отношение имеет покойная Екатерина Борисовна Караваева к Людмиле Михайловне Караваевой? – во втором ряду, считай за спиной Пал Палыча, поднялся молодой участковый.

– Объясни свой вопрос, Федор, – попросил командир.

– На всякий случай спрашиваю. У меня тут Людмила Михайловна Караваева имеется. Любопытный случай. Пару дней назад она написала заявление о потере телефона в кафе. Вчера мне оттуда позвонили, сказали, что уборщица нашла его в туалете в урне. Аппарат числится на ней, на Людмиле Михайловне Караваевой. То есть это ее телефон. Но дело в том, что накануне успешного обнаружения аппарата я, с целью поиска, запросил данные о ее абонентском номере. Начал проверять контакты. Знаете ли, оказалось, что там очень много исходящих на номер Асанова. И входящие имеются. А последние исходящие датируются тем же вечером, когда он был отравлен.