Босиком по пеплу - Яра Вольцева

ее перед родителями. Ничего особенного, — качнул головой, но замялся перед ответом.

Воцарилась тишина. Только тяжелое дыхание Нины.

— Итак. Что у нас сегодня… — достал Дамир телефон и стал выискивать что-то на экране. — Массаж и…

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась, подаваясь вперед по привычке, но чуть не свалилась с кровати, от нетерпения даже позабыв, что ноги меня больше не слушаются.

— Осторожнее, — хриплый надорванный шепот Загорского и его крепкие руки, подхватившие меня в самый последний момент. Лишь благодаря ему я позорно не свалилась на пол.

— С-спасибо.

Тяжело дышала, ощущая его взгляд на себе. Наши тела соприкасались, и его кожа казалась мне чересчур разгоряченной.

— Теперь я всё знаю, — ответил он и отошел от греха подальше.

Мои щеки покраснели, выдавая меня с головой, и я опустила глаза, стараясь унять учащенный пульс.

— Это лишнее, — поджала губы, делая нам обоим одолжение.

Вижу его настрой и слишком яркие эмоции в глазах, но не готова встретиться с ними лицом к лицу.

Если он не может разорвать этот порочный круг и готов поступиться честью, бросив ребенка, то всё прекращу я.

И пусть мне не сильно хочется помогать Дине, но ни в чем не повинная душа младенца не виновата в нашей сложившейся ситуации.

— Крис, я уже сказал и повторюсь снова. Более доходчиво, если ты не поняла. Прогоняй, не прогоняй, но я буду приходить, и с этим ты ничего не сможешь поделать.

— Хватит упорствовать, прошу тебя, — застонала, протирая ладонью лицо и прогоняя усталость. — Ты бредишь. Напомнить тебе, как ты издевался надо мной? Может, у тебя психическое расстройство? Слишком быстрая смена эмоций.

— Надеюсь, ты не собираешься напоминать мне об ошибках до конца дней моих? Я так-то, знаешь, планирую лет до ста дожить.

Он еще и шутить мог в этой ситуации. Открыла рот, чтобы напрямую сказать о Дине, но не решилась. Хочу остаться в иллюзии хотя бы частично.

— Ты меня не любишь. Просто испытываешь чувство вины. Не отрицай, — махнула рукой, останавливая его, как только он собрался мне возразить. — Ты знаешь, кто сбил меня, и покрываешь его. Значит, этот человек либо дорог тебе, либо там замешаны связи, с которыми мне с родителями не тягаться. Не впутывай нас в это, Дамир. С нас достаточно. Я просто хочу, чтобы всё прекратилось, понимаешь?

В уголках глаз появились слезы, но я всё равно подняла на него взгляд.

— Понимаю, — прохрипел.

Наклонился, опершись подбородком в скрещенные кулаки, и расположил локти на коленях.

Взгляд у него был обжигающий и темный, заставлял меня сомневаться в том, что я хочу сделать.

Вот только, когда я открыла рот, чтобы прогнать его, наконец, раздался женский надрывный кашель, а затем тяжелое сипение.

Мы синхронно с Загорским обернулись и увидели, как дрожит Нина. Она лежала на животе, вся бледная, на лбу проступила испарина.

— Вызови врача. Ей плохо, — в панике прошептала Дамиру, но он в отличие от меня сориентировался быстрее, и мои слова донеслись ему уже в спину, когда он скрылся в коридоре.

Дежурный врач осмотрел девушку, а затем ее увезли, и мы с парнем остались наедине.

Сердце у меня наполнилось тревогой. С Ниной я успела сблизиться, и мне казалось, что мы были похожи, и это то, что нас объединяло.

В этот момент в тишине палаты прозвучал звонок мобильного. Дамировского.

— Слушаю, — ответил собеседнику, а сам смотрел на меня. Образовавшаяся складка на лбу и напрягшиеся мышцы заставили меня вцепиться пальцами в свои предплечья и замереть.

— Сегодня? Почему перенесли? — сделал паузу, нахмурился. — Понял. Участвую.

Общение было недолгим, но я насторожилась, хотя уговаривала себя, что меня это не касается. Не мои проблемы.

— Черт, Тинь, мне бежать надо, но завтра, обещаю, я снова приду, и мы договорим. Выбрось из головы всё, что надумала, хорошо? Ты же всё мне про Дину рассказала? Она ничего плохого тебе не говорила? — резко встал и подошел ближе, нависая и заставляя смотреть себе в глаза.

Его пальцы схватили мой подбородок и не давали дернуться.

— Тинь?

Пропустила все его слова мимо ушей, кроме своего искаженного имени. Лучше, чем Тина, но слишком ласково он его произнес. Довольно непривычно. Испытывало мою выдержку на прочность.

— Моя Тинь, — прошептал и вдруг резко наклонился, почти касаясь своими губами моих.

Дыхание у меня стало надорванным, участилось, и я задрожала, не в силах всё это прекратить.

— Ты подумай до завтра. Я вернусь, и мы продолжим разговор. А насчет аварии… Я же пообещал, что расскажу подробности, но не сейчас. Скоро у меня встреча с прокурором города. Это всё, что я могу тебе сказать.

Быстро чмокнул меня в губы, развернулся и ушел. Я даже не успела пискнуть и оттолкнуть его, настолько он был резвым. Тронула пальцем свои губы и сглотнула, ощущая ком в горле.

Весь день находилась в прострации, впервые сомневаясь в собственном решении.

Но когда Олеся, так и не добившаяся моей словоохотливости, вывезла меня на прогулку, посреди парка дорогу нам перегородила тень.

— Давно не виделись, Кристина, — до боли знакомый голос.

— Олеся? — произнесла в шоке, но на этот раз у меня не было сомнений, что Дамир тут ни причем.

Не сомневалась, кто дал бывшей однокласснице адрес больницы. И сомнения мои переросли в убеждение, что Дина чего-то боится и всеми силами хочет отвадить меня от Дамира, раз использует все средства, которыми располагает. Неужели я похожа на прежнюю наивную клушу?

— Ну привет, подруга, — хмыкнула весьма дерзко Олеся и посмотрела на меня с ненавистью.

Дернулась, впервые за несколько лет встретив ее взгляд, и была удивлена таким приемом. Я ведь ничего плохого ей не делала и не заслужила подобного отношения.

— А судьба справедлива, однако.

Ее слова кислотой въелись в мой мозг, оставляя за собой рваные ошметки, но я стойко вцепилась пальцами в подлокотники и вздернула подбородок. Было неприятно смотреть на нее снизу вверх, но я не ощущала себя уязвимой, и это радовало.

— Ты изменилась, — окинула ее взглядом и с грустью подметила ее вызывающую одежду, броский макияж.

— Стала любить себя и ценить. Больше нет той мышки Леськи, которую никто не замечал в тени нашей Завгородней.

Надула пузырь и лопнула его, с вызовом глядя мне в глаза. Медсестра напряглась и выдвинулась вперед, проявляя воинственный характер, но сейчас я как никогда хотела остаться с одноклассницей наедине. Нужно окончательно закрыть этот гештальт и двигаться дальше.

— Мы поговорим наедине? — попросила медсестру, и та нехотя кивнула.

— Буду неподалеку, — ответила и удалилась к скамейке, с подозрением покосившись на свою тезку.

Мы