Без права на жизнь - Александр Голодный

Это оказалось не шоссе. Высокий бетонный забор с редкими фонарями, метрах в пятидесяти чернеет проезд. Камер нет, уже хорошо. Подхожу, заглядываю. Нормальная дорога из бетонных плит, по обе стороны опять забор, угадываются окрашенные в серый цвет металлические ворота. Промышленный шум и не менее промышленный запах недвусмысленно намекают, куда я вышел. Технопарк, говоря по-нашему, промзона. Металлический лязг, открывается калитка в ближайших воротах. Сдаю за угол, наблюдаю. Выходит человек пятнадцать в знакомой униформе, с кем-то за калиткой прощаются, шагают в глубь промзоны. Так, похоже, с подготовкой угадал. На мне практически такая же форменная синяя куртка, брюки, кепи и высокие ботинки, как на отходящих. Собрать комплект стоило немало трудов, но разве есть преграды для Черного Теха? Общепринятый вид формы охранников внимательно изучил во время наблюдений у ворот и по фотографиям в прессе. Сумки почти у каждого… Да, у двоих что-то похожее на мою. Куда они идут? Судя по спокойной, усталой и неспешной походке, охранники сменились с ночного дежурства. Еще раз открывается калитка, выходят пять человек. Что-то не то… Оп-па, да это же женщины. Первый раз вижу живьем местных дам. Впереди из следующих ворот появляется очередная группа. Решаюсь. Отмываю ботинки в глубокой луже у дорожки, выхожу на дорогу и неспешно, подражая охранникам, иду. Регулярно лязгают калитки, вот я уже рядом с очередной компанией. Сохраняя отрешенное, спокойное выражение лица, рассматриваю соседей. Кто-то выбрит, кто-то нет, обычные парни. Лица, правда, холеные. Нет, это я привык к виду людей на свалке. Надеюсь, сам не очень отличаюсь от попутчиков. Вчера (уже вчера!) вечером побрился, неделю назад мне прилично поправил прическу Кыш. Там на свалке уже тоже утро, Рыба и Пауэр отдали письма. Надеюсь, меня поймут правильно.

Ловлю взгляд одного из охранников. Не понял? Он явно пытается меня вспомнить. Увидев, что смотрю на него, парень улыбается и кивает.

— Привет!

— Привет.

— Теперь ты тоже здесь работаешь?

Ничего себе вопросик! Что происходит? Узнан мой предшественник или меня с кем-то путают? Говорит на упрощенном английском, этим я владею прилично.

— Как видишь.

— Здорово! Тяжелая ночь?

— Да. Бывает лучше.

— А у меня отличная. Продрыхли в дежурке, как младенцы, только за камерами посидеть пришлось.

Охранник оживленно болтает, я поддакиваю, обходясь уклончивыми ответами. Нужна дополнительная информация. О, что-то он говорит, привязанное к дате.

— …та красотка, с которой ты сидел в «Снежной лакомке»…

— Дружище, подожди, а когда ты это нас видел в «Снежной лакомке»?

— Когда? Как раз перед Рождеством.

Рождество я провел на свалке. Точно, меня с кем-то путают.

— Знаешь, дружище, твоя герлфренд очень эффектная, я вообще западаю на блондинок. Конечно, заметно, что она старше тебя, но такая куколка… (Подмигивает, причмокивает губами. Я держу невозмутимое лицо.) А тебя я не сразу узнал. Эти усы, да и похудел ты, по-моему. Занялся спортом? Или куколка дает жару? Ха-ха-ха.

— Женщины любят спортивных мужчин.

— Это да. Я понял, почему ты отрастил усы! Ты действительно похож на Питерса. Давай угадаю: это тоже красотке захотелось?

Питерс, Питерс… А, актер, играющий Черного Теха! Изображаю фирменную ухмылку, собеседник одобрительно смеется, кивает. Вот что значит: болтун — находка для шпиона. Удачно попался разговорчивый охранник, мы со стороны — два весело болтающих приятеля. Смущают две вещи: за кого он меня принял и куда мы идем? Впрочем, на последний вопрос ответ уже есть. Впереди большая площадь, на ней разворачиваются новенькие, чистые автобусы белого и кремового цветов. Ведомый собеседником, подхожу к группе охранников. С ним здороваются, на меня смотрят безразлично. Не знают. Ну, и ладушки. Интересно, как идет оплата в автобусах? Похоже, что никак: нет номеров, классическая «вахта». Вот загружается очередная группа, не задерживаясь, рассаживаются. Автобусик, рыкнув движком, отъезжает. На крыше солидные белые в красную полоску баллоны. Помню, читал — это баллоны с водородом, безопасно и экологично.

— Что говоришь, дружище?

— У тебя не будет одной сигареты?

Так, в этом мире нет ничего бесплатного. Стреляющий сигарету обязан ее потом отдать. А почему он уверенно просит? Я же не курю… Курит тот, за кого меня приняли! Хорошо быть предусмотрительным. Лезу в карман, достаю начатую пачку престижного курева. Там восемь сигарет. Достаю одну, протягиваю.

— О, ты «Люкс» куришь! Красотка балует?

Еще одна фирменная ухмылка.

— А сам что, дружище?

— После такой ночи никакого желания.

— Да, бывает.

Перескакивая с темы на тему, он оживленно треплется. Фильтрую текст, вычленяя главное. Парень из категории болтливых бабников, основной мозг в головке. Того, за которого меня принял, запомнил исключительно из-за красавицы-подруги. Уже третий раз пытается пошловато уточнить, чем я, такой невзрачный, привлек куколку-блондинку. Отшучиваюсь. Черт, как-то он меня уже утомил. Да и вообще, адреналин, похоже, вышел, накатывает усталость.

— Что-то ты совсем засыпаешь, приятель. Покурил бы, полегчает.

— Нет, дружище, я уже подумываю, что брошу курить. Ночью явно перебрал с сигаретами. Вот позавтракать надо.

— О, если хочешь, у меня есть пара бутербродов…

Так, это намек. Сигареты в этом мире дороговаты, как и у нас.

— Отлично, дружище. Предлагаю обмен: я даю тебе сигареты, ты угощаешь меня бутербродом.

— Конечно, согласен!

Полиэтиленовый пакет, два симпатичных бутерброда с ветчиной и копченой колбаской, сверху по листику салата.

— Хм-м, дружище, только не говори, что делал их сам. От них за милю веет женской заботой. Так, дамский угодник?

Собеседник расцветает и откровенно хвастается знакомой официанткой, которая знает, что настоящего мужчину (многозначительное подмигивание) надо качественно кормить. Старательно сдерживаясь, откусываю небольшие кусочки, жую. Божественно. Как прекрасно, что есть на свете простые болтуны! Дымя очередной сигаретой, он описывает зазнаек-охранниц из соседнего техноздания (фабрики), спохватывается, достает небольшой термос. Видел такие, к сожалению, все с битыми колбами. Наливает в крышку-чашку чай, протягивает мне.

— О, спасибо, дружище!

— Угощайся, приятель. По-сухому даже маленький друг плохо идет, ха-ха.

Маленький друг? А, понятно, кто о чем, а он о члене. Радует другое: настоявшийся, крепкий, чуть тепловатый, сладкий чай, без малейшего привкуса свалки.

— Давай, дружище, доедай, вон уже наш автобус.

Киваю, делаю последний глоток. Еще бы узнать, куда едет «наш» автобус?

Пейзажи за окнами приятно смягчали надоедливый треп собеседника. Симпатичные, состоящие из ухоженных, чистых домов с небольшими палисадниками и фигурными низкими оградками поселки, поля, ограниченные снегозащитными полосами, деревья вдоль первоклассной ровной двухполосной шоссейки. Чистота и аккуратность. Нет, внимательно изучив фотографии, просматривая новости, беседуя с людьми на свалке, я был морально готов к таким отличиям от моего мира. Но одно дело быть готовым, а совсем другое — видеть. Германия, Чехия, Прибалтика… Что угодно, но это была не привычная мне Россия, не граница между Ставропольем и Краснодарским краем. Прилично одетые, ухоженные люди на улицах, ослепительно красивые женщины. Впрочем, насчет женщин — это я их полгода живьем не видел. Ничего, реализую план «А», можно будет и замутить… Черт, что-то мысли не о том совсем, собеседник, наверное, заразительно действует.