Бойня - Дик Фрэнсис

— Пока нет.

— Вы уж постарайтесь...

Я, как обычно, ответил, что постараюсь, и мы присоединились к прочим, как будто только и говорили, что о Геликоне.

— А Аллардек на тебя опять смотрит, — сказала Даниэль. Я ответил, что давно это заметил — он с меня весь день глаз не сводит.

— И как это тебе на нервы не действует? — спросила Даниэль.

— Да что вы, какие у него нервы! — усмехнулся Литси.

— Вы о мистере Аллардеке? — вмешалась Беатрис. — Никак не могу понять, за что вы его так не любите! Очень приятный джентльмен!

«Очень приятный джентльмен» неутомимо пялился в мою сторону, всем своим видом демонстрируя, что я «вторгся на его территорию». Мне снова сделалось не по себе. Мозги у него явно не в порядке. «Дурной глаз, — подумал я, — и защититься от него нечем».

Пришло время садиться в седло, и мы с чересчур горячим Геликоном выехали на дорожку. Геликон был конь порывистый и к тому же нервный — короче, не подарок. По пути к старту я пытался заставить его хоть чуть-чуть расслабиться, но проще было бы заставить расслабиться моток колючей проволоки.

Принцесса купила его годовичком и возлагала на него большие надежды, но, хотя препятствия он брал неплохо, нам с Уайкемом пока так и не удалось выправить его заскоки.

Это была барьерная скачка. В ней участвовало около двадцати лошадей, и мы с Геликоном встали впереди, потому что, если на него кто-то наткнется, он может так напугаться, что откажется скакать. Однако мне все равно приходилось держать ухо востро: он мог неожиданно сбросить меня и сбежать. Конечно, он, как обычно, потряс головой и похрапел, протестуя против такого насилия, но в конце концов я его урезонил, и скакали мы вполне прилично. К третьему ряду барьеров я уже уверился, что худшее позади и скачка пройдет сносно.

Но у Геликона был неудачный день. На четвертом препятствии шедшая прямо перед нами лошадь попала ногой в барьер и рухнула на бок, проехавшись по земле. Геликон споткнулся об нее и тоже полетел на землю, сбросив меня.

Дальнейшего я не видел, но, видимо, эта свалка была из тех, что случается только в густом тумане на оживленной автостраде. Потом я узнал, что в тот момент препятствие брали одновременно еще пять лошадей. Одна из них приземлилась прямехонько на меня. Очень не полезно для здоровья.

Я лежал на травке и прикидывал, сильно ли мне досталось.

Я в сознании. Чувствую себя как раздавленный жук, но ноги целы. Я всегда больше всего боялся сломать ногу.

Один из жокеев, тоже угодивших в эту кучу-малу, присел на корточки возле меня и спросил, все ли со мной в порядке. Но я пока не мог ему ответить: дыхания не хватало.

— Никак не отдышится, — сказал мой коллега кому-то, кто стоял позади меня. «Ну надо же, прямо как Литси в Брэдбери!» — подумал я. Кто-то расстегнул мой шлем и снял его, а я даже не мог его поблагодарить.

Наконец я снова смог дышать. Так всегда бывает. К тому времени, как подъехала санитарная машина с врачом, я пришел к утешительному заключению, что у меня вообще ничего не сломано и пора вставать на ноги. Встав, я обнаружил, что голова у меня кружится и тело в нескольких местах болит, но с этим надо было смириться. В целом можно было считать, что я дешево отделался.

Одному из жокеев повезло куда меньше. Он лежал пластом, бледный и тихий. Санитары первым делом бросились к нему. По дороге к зданию ипподрома он немного пришел в себя и принялся громко стонать. Это тревожило санитаров, но было отчасти утешительно: раз стонет, значит, живой.

Когда мы подъехали к медпункту и санитары распахнули заднюю дверцу машины, я выбрался первым и увидел жену того жокея, беременную, хорошенькую, вне себя от тревоги.

— С Джо все в порядке? — спросила она у меня и тут же увидела, как его вытаскивают на носилках, и поняла, что с ним далеко не все в порядке. Я увидел, как исказилось и побелело ее лицо... Это была действительно смертная мука.

«Вот то же самое произошло и с Даниэль», — подумал я. Вот что она увидела, вот что она чувствовала.

Я обнял жену Джо за плечи и прижал ее к себе, и сказал, что с Джо все будет нормально, честное слово, хотя ни она, ни я не знали, правда ли это.

Джо внесли в медпункт, дверь за ним закрылась, но через некоторое время вышел сердобольный врач и сказал жене Джо, что его отправят в больницу, как только приедет городская машина «скорой помощи».

— Можете поехать, с ним, если хотите, — сказал он ей, а у меня спросил:

— Ну а вы собираетесь заходить или как?

Я вошел, он осмотрел меня и осведомился:

— Ну-с, что вы от меня скрываете?

— Ничего.

— Знаю я вас, жокеев, — сказал он. — Где ни дотронешься, вы морщитесь.

— Ну тогда ой! — сказал я.

— Где именно «ой»?

— В основном в лодыжке.

Он стянул с меня сапог, и я сказал «ой» еще громче, но, как я и думал, переломов не оказалось. Доктор прописал мне тугую повязку и покой и добавил, что в понедельник я могу участвовать в скачках, если смогу ходить и если у меня хватит дури.

Доктор снова взялся за Джо. В дверь постучали. Одна из сиделок вышла на стук, вернулась и сказала, что меня спрашивают. Я снова надел сапог, пригладил взъерошенные волосы и вышел. Меня ждали Литси и Даниэль.

Литси обнимал Даниэль за плечи, а у нее был такой вид, словно она мечтала очутиться за тысячу миль отсюда.

Я сразу вспомнил, что вид у меня сейчас довольно жалкий, что я заметно прихрамываю, одежда в пятнах зелени и бриджи на левом бедре порваны.

Литси оценил мой внешний вид. Я чуть заметно улыбнулся.

— Грубая реальность!

— Вижу-вижу... — Литси выглядел задумчивым. — Тетя Касилия прислала нас посмотреть... посмотреть, как вы тут.

Я подумал, что Даниэль понадобилось немало мужества, чтобы снова решиться встретиться лицом к лицу с тем, что так потрясло ее тогда, в январе.

— Пожалуйста, передайте ей, что со мной все в порядке, — сказал я.

Обращался я к Литси, но смотрел на Даниэль. — В понедельник я буду участвовать в скачке.

— Как же ты будешь скакать? — с ужасом спросила Даниэль.

— Ну, как «как»? Сяду в седло, суну ноги в стремена, возьму повод...

— Не валяй дурака! Как ты можешь шутить?.. Нет, не надо, не отвечай.

Я наперед знаю, что ты скажешь. «Легко» либо «с трудом» — смотря что тебе покажется забавнее!

Она внезапно рассмеялась, но смех был отчасти истерический, и она уткнулась лицом в могучее плечо Литси.

— Я приду в ложу, — сказал я ему, и он кивнул, но, когда они оба уже собрались уйти, дверь медпункта отворилась, и на крыльцо вышла жена Джо.