Принцесса гарема - Диана Гроу

– Введи нового начальника охраны в курс дела и расскажи ему о переменах, которые ты внес. После этого можешь быть свободен, – сказал Эрику Мохаммед. – Пожалуйста, передай мою благодарность уважаемому генералу Квинтилиану за его интерес в сохранении безопасности моего скромного жилища.

Мохаммед приложил свои пальцы к губам, а затем ко лбу в грациозном арабском жесте прощания.

Ведя Хаукона из приемной Мохаммеда, Эрик некоторое время молчал, не решаясь заговорить о том, что мучило его. Он шагал по двору, рассказывая Хауку о здешних порядках, но не мог не думать о причине своей замены. Только когда он проводил друга в его новую комнату около конюшен, где пахло сеном и лошадиным потом, он наконец задал вопрос, который жег ему язык.

– Что заставило генерала произвести замену?

– Не что. Кто. Когда меня позвали, главный евнух выходил из его кабинета, – Хаук сел на провисшую кровать и сделал гримасу. Затем вытащил из-под туники маленький пакет. – Дамиан Аристархус попросил меня передать это тебе лично, только в твои руки.

Эрик размотал кожаный сверток. Внутри лежал его заточенный кинжал с рукояткой из рога.

– Кажется, это твой, где ты его потерял? – Эрик бросился на единственный в комнате стул и закрыл руками лицо. – В чужой спальне, мой друг.

Хаук щелкнул языком о зубы и издал смешок.

– Тогда евнух оказал тебе большую услугу, вернув его тебе тайком.

– Нет, – Эрик покачал головой. – Это предупреждение.

– Но ты ведь был у него на службе. И ты знаешь, как вести себя с этими придворными, хотя при разговоре с ними и нужно зажимать нос, – Хаук всегда жаловался, что придворные в Византии душились сильнее, чем самые дорогие девицы легкого поведения. – Что произошло?

Им многое нужно было друг другу рассказать. Эрик поведал ему, как пытался держаться подальше от Валдис, но не смог.

– Я люблю ее, Хаук, – признался он, удивляясь простоте этих слов и злясь на себя за то, что не сказал их ей.

– Тогда хорошо, что ты покидаешь этот дом, – глубокомысленно заметил Хаук. – Пока что тебе везло. Но когда это суд Асгарда позволял, чтобы радость у простых смертных длилась слишком долго? Нет нужды испытывать богов.

Плечи Эрика поникли. Он знал, что его друг прав, но когда речь зашла о том, чтобы оставить Валдис в этом доме, где она могла стать очередной игрушкой в руках чужого человека, в его глазах загорелся мрачный огонь.

– Я даже не могу сказать ей до свидания, – угрюмо произнес он.

– Вырежи руническое послание, – предложил Хаук, качая головой. – Видно, ты потерял голову, а не только сердце. Никогда бы не подумал, что ты начнешь практиковать сейдр.

– Это не самое страшное, – Эрик взял нож, чтобы написать руническое послание женщине, которую любил. – Ради Валдис я не побоялся бы даже проклятия Духов.

– Разрешают ли женщинам гарема выходить– за его стены? – поинтересовался Хаук, задумчиво почесывая подбородок.

– Нет. Но Валдис, возможно, сможет посещать большой храм Христа, рядом с Палатинским холмом.

Его лицо загорелось надеждой. Он знал, что напишет.

– Я попрошу ее прийти туда через два дня. Это даст ей время умаслить Мохаммеда.

Его лицо приняло ожесточенное выражение при мысли, что Валдис придется проводить время с хозяином. И просить его.

– Не печалься, – утешил его Хаук. – По крайней мере, тебе дадут интересное задание.

– Ты уже знаешь? – Эрик замер от ужаса. Византийская империя простиралась с одного края внутреннего моря до другого. Его могли послать куда угодно.

– Ты будешь командовать кораблем.

Самые опасные страхи Эрика подтвердились. Морское путешествие могло занять месяцы, даже годы. Как он мог оставить Валдис?

– Каким кораблем?

– Не беспокойся. Это не то, что ты думаешь, – Хаук усмехнулся. – Месяц назад флот захватил арабское судно с пиратами. Император хочет новой забавы. Греческий главнокомандующий собирается рассмотреть в суде битву в гавани Феодосии. Все это будет простым притворством, конечно же, каждый взмах весел, представляющий византийские дромоны самыми непобедимыми в мире.

Эрик усмехнулся. Он знал, что северный дракар был гораздо проворнее по сравнению с неуклюжими греческими судами. Только адское оружие, известное как греческий огонь, удержало флотилию кораблей-драконов от завоевания Византийской империи несколько лет назад.

– Теперь я должен командовать одной из этих громоздких морских коров?

– Нет. Тебе придется играть роль пирата. Ты будешь капитаном арабского судна. Конечно же, тебе не дадут выиграть. Из того, что я слышал, они рассчитали каждый поворот судна и каждый полет стрелы с точностью евнухов, взимающих налоги. Это будет постановка, они не хотят жертв. Но они решили, что лодкой должен командовать знающий человек, чтобы битва была похожа на настоящую.

Эрик мрачно кивнул. Он вдруг осознал, что Дамиан Аристархус переделал греческую легенду на свой лад. Он будет Одиссеем, привязанным к мачте. На корабле, которому суждено пойти ко дну.

– Это никуда не годится, – повторял Публиус в двадцатый раз, карабкаясь на носилки. Бедные носильщики еле удержались на ногах, чтобы не упасть под его тяжелым весом. – Женщинам гарема негоже оставаться без защиты хозяина.

– Но мы под защитой хозяина, ведь ты с нами, – Валдис пыталась его успокоить. Они с Ландиной сидели рядом с Публиусом в раскачивающихся носилках, закутанные в скромные бурки, которые скрывали их с ног до головы от любопытных глаз. – Ведь и раньше были такие случаи. Разве не ты сопровождал Ранию, главную жену, в ее поездке с хозяином на ипподром? Благодаря твоей заботе она вернулась домой в целости и сохранности, и все приличия были соблюдены.

Мохаммед и его свита были гостями племянника императора Лео в его тщательно охраняемой ложе во время гонок колесниц. Валдис смогла выудить эту информацию у евнуха и теперь использовала ее в собственных целях. Она всячески пыталась показать Дамиану, что занята сбором информации и что устранение Эрика от службы ее нисколько не беспокоит. Чем меньше Дамиан знал о ее настоящих чувствах, тем лучше.

Доставив удовольствие Мохаммеду с помощью благоприятного предсказания, Валдис решила воспользоваться удачным выходом из гарема главной жены, чтобы попросить о том же для себя и Ландины. Ландина была последовательницей Христа, объяснила Валдис, и хотела помолиться в соборе Святой Софии о зачатии сына. Мохаммед не мог не внять подобной просьбе. Какому мужчине не хотелось иметь как можно больше сыновей?