Последняя загадка Ивана Грозного - Наталья Александрова

Нет, только не это! Сердце ее замерло, а потом покатилось куда-то вниз, даже не в пятки, а в каблук левой туфли. Или правой, от страха она никак не могла сообразить, где право, где лево.

Она глубоко вдохнула густой, какой-то неживой химический воздух. Легче не стало – еще бы, комната-то без окон, света белого не увидишь, воздуха не глотнешь! И этот тип с вылинявшими глазами – смотрит без выражения, как робот.

Усилием воли Лариса приказала сердцу вернуться на место.

Что же делать? Как перехитрить этого человека?

И тут Лариса подумала, что, раз он не поверил в ее правдивый рассказ – нужно сочинить что-нибудь правдоподобное. В самом деле – с тем бритоголовым получилось, он ей почти поверил. Раз этот тип правде не верит – она все ему наврет. Одна только проблема – как не ошибиться, как попасть в тему?

– Хорошо, – заявила она со вздохом, как будто приняла тяжелое решение. – Не надо сыворотки, я вам все расскажу. Только вы мне задавайте вопросы, так будет проще.

– Ладно, – он удовлетворенно улыбнулся – добился, мол, своего.

Потом вернулся за стол, нажал кнопку – видимо, включил спрятанный диктофон, и задал первый вопрос:

– Вы работаете на Муслима?

Лариса на секунду задумалась. Если ответить утвердительно, ее начнут расспрашивать об этом Муслиме, а она о нем ничего не знает, так что ее версия немедленно развалится. И снова этот тип с выгоревшими глазами заведется и начнет пугать ее «сывороткой правды», а может, не станет пугать, а просто вколет ей дозу. Потом-то он поймет, что Лариса ничего не знает, что она – человек в его деле случайный, но ей-то от этого легче не станет.

– Нет, – ответила она. – Я не знаю, кто такой Муслим.

Мужчина посмотрел на нее пристально и кивнул:

– Возможно. Кто поручил вам это дело?

– Ко мне на улице подошел незнакомый мужчина, – на ходу сочиняла Лариса. – Предложил заработать по-быстрому… всего-то и нужно было зайти в Эрмитаж, взять там этот ключ и передать его… а деньги он предложил хорошие… А я медсестра, получаю копейки, так что деньги никогда не лишние…

– Как он выглядел, этот мужчина?

– Высокий брюнет, – сказала Лариса, подумав, – маленькая бородка и усы, нос крючковатый…

– Похож на Вагифа… – пробормотал мужчина. – А кому вы должны были передать ключ?

Лариса снова задумалась.

Она вспомнила развешенные по городу афиши очередного международного кинофестиваля или кинофорума, как теперь любят называть разные сборища, и подумала, что на таком шумном и многолюдном мероприятии у нее будет шанс сбежать от похитителей. Лишь бы вырваться отсюда, из этой безликой комнаты, уйти с глаз долой от этого типа с его неживыми глазами, а там уж она как-нибудь выпутается. В крайнем случае заорет на людях, на пол повалится, начнет в конвульсиях биться. Есть же у них там охрана, вызовут «Скорую». Лучше в больнице оказаться, чем у этих в руках.

– Я не знаю, кому… – начала она.

Мужчина помрачнел и взглянул на шкафчик с лекарствами.

– Я не знаю, кому, – повторила Лариса. – Тот человек должен сам подойти ко мне на фуршете по поводу открытия кинофестиваля «Письмо человечеству». Он меня сам узнает в лицо, а я его не знаю, честное слово! Он подойдет и скажет: «Как ты здесь оказалась?» И я ему должна отдать этот ключ…

– Что ж, звучит логично… – признал мужчина. Он немного подумал и решительно проговорил: – Ну что же, пойдете на этот фестиваль. Но только не думайте, что сможете от нас сбежать – мои люди будут за вами следить!

– Только одна проблема, – спохватилась Лариса. – У меня нет пропуска на фестиваль. Я должна была взять его час назад в кассе речных трамваев на набережной возле Медного Всадника, но меня перехватили, так что теперь уже поздно…

– Ладно, с этим проблем не будет, пропуск на фестиваль мы вам достанем.

Он явно показал свою заинтересованность, так что Лариса решила поторговаться.

– Как вы себе представляете, – воскликнула она с чувством. – Разве можно появиться на фестивале в таком виде? Я одета черт знает во что, да еще меня полдня пытали, мучили, возили с мешком на голове, так что я выгляжу, как огородное пугало! Вы должны отпустить меня домой, чтобы я переоделась и привела себя в порядок, иначе я никуда не пойду, хоть убивайте.

Мужчина нахмурился, и тогда Лариса выдала неоспоримый аргумент:

– Вы, конечно, не женщина, вам этого не понять, но я скорее умру, чем появлюсь на фестивале в таком виде! Я буду всем бросаться в глаза, как белая ворона, да меня просто не пустят внутрь в таком виде! Там же фейсконтроль – о-го-го!

Мужчина вздохнул и проговорил:

– Ладно. Домой, конечно, мы вас не отпустим, но с вашим внешним видом все будет в порядке. Возможности у нас имеются. А пока можете немножко отдохнуть.

У этих людей и впрямь были большие возможности.

Ларису заперли в крошечной комнатке опять-таки без окон, и дверь была без внутренней ручки. Под потолком горели две галогенные лампы.

«Как в тюрьме», – угрюмо подумала она.

Однако в комнатке имелся диван – новый, но жутко неудобный, еще круглый табурет и стол – просто доска, привинченная к стене.

«Чтобы признательные показания писать», – догадалась Лариса, хотя не было на столе ни ручки, ни клочка бумаги.

Она прилегла было на диван, но сообразила, что разлеживаться не время. Сумку отобрали вместе со всем содержимым, так что не было у нее ни мобильного телефона, ни пилочки для ногтей, пудреницы и то не было, чтобы на себя в зеркало посмотреть. Куртку с нее снял еще тот бритоголовый тип, когда привязывал к креслу в этом чертовом музее пыток. Сейчас на Ларисе была трикотажная блузка без карманов и джинсы. Ну, и ботинки, понятно.

Она обшарила карманы джинсов и нашла там случайно завалявшуюся визитку капитана Уклейкина. Да, толку от нее никакого, разве что попробовать замок открыть… Но даже если ей повезет и замок откроется, куда она денется с этой подводной лодки? Окон нигде нету, под землей же они окопались, как кроты!

«Не расслабляться, – приказала себе Лариса, – не киснуть, держаться увереннее, а не то наколют какой-нибудь дрянью, так что и имя свое позабудешь. И не причитать – зачем, мол, я это сделала, зачем влезла во всю эту историю с поисками чего-то непонятного. Что сделано – то сделано, сначала надо от этих типов уйти, а потом уже сокрушаться по поводу собственной глупости».

Она сама себе удивилась – никогда раньше так здраво не рассуждала. Может, это от страха? Хотя страха как раз не было, ей надоело бояться.

Через час Ларису вывели из отведенной ей комнаты и провели (под конвоем, конечно) в настоящую артистическую уборную. Здесь имелось огромное зеркало с подсветкой, кресло, как в парикмахерской, и всевозможные косметические и парфюмерные роскошества.