Нечего терять - Ли Чайлд

— Стоит ли мне сожалеть по этому поводу?

— Немного.

— Чем он занимается?

— Сейчас уже ничем.

Она села на стул, перед которым не стояло чашки, и одернула футболку. Ее волосы, подсыхая, начали завиваться. Воэн была обнаженной под тонкой тканью футболки, но не испытывала смущения. Она смотрела на Ричера, не отводя взгляда, словно знала, что он знает.

Он сел напротив.

— Что дальше? — спросила Воэн.

— Администратор моего мотеля пришла к выводу, что завод зарабатывает слишком много денег.

— Ну, это всем известно. Тарман владеет банком, а аудиторы любят посплетничать. Он очень богатый человек.

— Администратор считает, что он ввозит на самолете наркотики или что-то еще, столь же нелегальное.

— А что думаешь ты?

— Я не знаю.

— И это твой окончательный вывод?

— Не совсем.

— Что же еще?

— Четверть завода огорожена. Там находится нечто секретное. Я полагаю, что Тарман получил контракт на переработку металла от военных. Отсюда и деньги. В наши дни контракт с Пентагоном — лучший способ быстро разбогатеть. И это объясняет наличие поста военной полиции на дороге. Тарман занимается переплавкой секретного оборудования, многие могут этим заинтересоваться. Толщина брони, материалы, особенности конструкций, микросхемы и тому подобное.

— И это все? Вполне законный бизнес с правительством?

— Нет, — сказал Ричер. — Это еще не все.

Ричер сделал первый глоток кофе. Он был превосходным. Горячий, крепкий, приятный и в правильной чашке. Ричер посмотрел на Воэн и сказал:

— Большое тебе спасибо.

— Что же еще там происходит? — спросила Воэн.

— Я не знаю. Но они там что-то тщательно прячут. После того как полицейский участок обезлюдел, я зашел к местному судье, чтобы он взял меня на место помощника шерифа.

— Неужели ты собирался там остаться?

— Нет, конечно. Но я притворился, что таковы мои намерения, чтобы увидеть его реакцию. Он страшно запаниковал. Чуть с ума не сошел. Сказал, что прежде он поставит под ружье все население Диспейра. Они самым серьезным образом намерены не допускать в город чужаков.

— Из-за контракта с военными.

— Нет, — покачал головой Ричер. — Это дело военной полиции. Если бы возник малейший намек на шпионаж, люди Тармана связались бы по рации с военной полицией, и через минуту весь Диспейр был бы наводнен «хамви». Никто не стал бы использовать жителей города.

— Так что же там происходит?

— По меньшей мере еще две вещи.

— Почему две?

— Потому что реакция Диспейра совершенно непоследовательна. Из чего следует, что в этом замешаны как минимум еще два игрока, которые могут ничего не знать друг о друге. Скажем, сегодня утром Тарман меня проверил. Это не слишком сложно, если предположить, что компьютеры в полицейском участке все еще работают. Тарман увидел, что мой бумажный след теряется десять лет назад, а значит, я не представляю для него реальной угрозы. Потом он пробил номер твоего «шевроле» и понял, что я каким-то образом связан с копом из соседнего города, а значит, остаюсь в некотором смысле неприкасаемым, после чего он повел себя очень мило и устроил мне тур по заводу. Роль гида играл он сам. Между тем кто-то, не имеющий этой информации, разбил окна твоей машины. Но никто не станет портить машину копа ради развлечения. Получается, левая рука не знает, что творит правая.

— Тарман водил тебя по заводу?

— Он пообещал, что покажет мне все.

— И показал?

— Нет. Он держался как можно дальше от секретной части завода. Тарман сказал, что там свалка.

— А ты уверен, что это не так?

— Ранее я видел, что там шла какая-то работа. Дым и искры. К тому же этот огороженный участок тщательно прячут. Кто же станет так поступать со свалкой?

— А кто два других игрока?

— Понятия не имею. Но к происходящему имеют какое-то отношение молодые парни. Муж Люси Андерсен и мертвый парнишка. Кстати, муж Люси Андерсен еще один пример того, что левая рука не ведает, что творит правая. Они дали ему приют и переместили куда-то, но вышвырнули его жену из города, словно парию. Какой в этом смысл?

— Он уехал?

— Я видел его возле дома с меблированными комнатами в три часа дня, а к семи вечера его уже там не было. Никаких следов, и никто не признает, что он там жил.

— Самолет улетает в семь, — заметила Воэн. — Это как-то связано?

— Я не знаю.

— Совсем никаких следов?

— Никаких физических следов и множество людей, не желающих говорить.

— Что же там происходит?

— Когда в последний раз кто-нибудь из нормальных людей являлся в Диспейр, оставался там сколько хотел и покидал город по собственному желанию?

— Я не знаю, — ответила Воэн. — Наверняка прошло несколько месяцев.

— В регистрационной книге гостиницы есть запись, сделанная семь месяцев назад.

— Похоже на правду.

— Вчера вечером я встретил новую девушку, — сказал Ричер. — Славная малышка. Ее зовут Мария. Я практически уверен, что умерший парень был ее возлюбленным. Она показывала мне его фотографию. Его звали Рафаэль Рамирес.

— Ты ей сказал?

Ричер покачал головой.

— Нет.

— Почему?

— Она спросила, видел ли я его. На самом деле я ведь его не видел. Было темно. А я не могу сказать ей такое, не имея полной уверенности.

— То есть она будет и дальше пребывать в неизвестности.

— Я думаю, в глубине души она знает правду.

— Что стало с телом?

— В окружном морге его нет. Я проверял.

— Мы это знали.

— Нет, мы всего лишь знали, что его не повезли в морг сразу. И не более того. Мне пришло в голову, что его могли просто бросить где-то за пределами Диспейра и там его кто-то мог найти. Но нет. Значит, тело не покидало Диспейр. Единственный санитарный фургон с носилками в Диспейре принадлежит металлическому заводу. А у завода есть дюжина способов, позволяющих избавиться от тела. В плавильных печах оно может испариться за пять минут.

Воэн немного помолчала, потом встала и налила себе стакан воды из бутылки в холодильнике. Она стояла, прижимаясь бедром к стойке, и смотрела в окно. Ее пятки касались пола, но большая часть веса приходилась на пальцы. На футболке образовалась поперечная складка в том месте, где спина переходила в ягодицы. Свет шел со стороны окна, и хлопок слегка просвечивал. Волосы высохли и теперь изящной золотой волной спускались на шею.