Леди и вор - Натали Смит

Но когда Джеймс, не просыпаясь, повернулся и обнял ее, Анна почувствовала себя почти счастливой.

***

Пробуждение вышло кошмарным.

Джеймс уже и забыл, когда в последний раз напивался так, что утром не мог встать с постели. Голова трещала, все тело ломило, в горле было суше, чем в Сахаре. В довершение всего рядом кто-то спал. Кое-как продрав глаза, он обнаружил перед носом русые локоны и попытался припомнить, что было вчера и как зовут его подружку. Солнце давно встало, а он еще в постели, Джонни наверняка взбесится и будет орать, что у него тут бар, а не бордель…

Стоп.

Джеймс повернул голову, осматриваясь, и мысленно застонал. Никакого Джонни, никакого бара. Он все еще торчит на борту треклятой подводной лодки, и глаза режет не солнечный свет, а электрический, и рядом спит не случайная подружка, а…

Черт, как она оказалась с ним в одной постели?!

Память отзывалась неохотно. Змеи, храм, свитки, доктор Ливси с доброй улыбкой – обрывки воспоминаний крутились в голове, словно стеклышки в калейдоскопе, и никак не желали складываться в единую картинку. Он должен был добыть свитки… Перед выходом Ливси позвал на разговор… Раз он лежит в своей каюте, значит, он как минимум вернулся с задания живым, но почему такой кавардак в голове?!

Он попытался осторожно убрать руку, но Анна все равно проснулась, зашевелилась, и Джеймс замер, судорожно подбирая слова. Должен ли он оправдываться и извиняться, и если да – то за что именно? А если нет, и все случилось по обоюдному согласию…

Было бы очень обидно все забыть.

В ответ на его осторожное «доброе утро» Аннабель задумчиво сузила глаза.

– Доброе.

Она села и потянулась. Джеймс отметил, что платье она не снимала, а вот на нем самом только штаны, да еще повязка на предплечье. Рука почти не болела, значит, рана не серьезная. Да и вроде бы он вчера ни с кем не дрался…

Аннабель тем временем встала, прошла к столу. Джеймс услышал журчание воды, вспомнил о пересохшей глотке и приподнялся, собираясь встать, но тут Анна вернулась.

– Держи. Ливси сказал, что тебе нужно много пить.

Джеймс вцепился в стакан, мимолетно отметив, что руки не дрожат. Вода оказалась божественно вкусной, он выпил три стакана подряд, а Анна спокойно и терпеливо сидела рядом, не пытаясь увеличить дистанцию, и любопытство наконец пересилило жажду.

Он поймал руку Анны вместе со стаканом и заглянул в глаза.

– Что вчера было?

Она на мгновение нахмурилась.

– А ты не помнишь?

Он отрицательно качнул головой, тут же скривился и потер ноющий висок.

– Помню, как зашел к Ливси в каюту. А дальше кусками. Странно так… – Анна склонила голову к плечу, не отвечая, и Джеймс прикрыл глаза, готовясь к худшему. – Ладно. Что я натворил?

– Ты меня поцеловал.

Он изумленно приоткрыл один глаз и увидел, что она улыбается.

– Серьезно? И ты меня не пристрелила?

Вместо ответа она наклонилась ниже, и все вопросы разом утратили актуальность. Упавший стакан с дребезгом покатился по полу, следом с тяжелым шорохом сползло одеяло, волна жара пронеслась по позвоночнику снизу вверх, ударила в голову, отключая способность соображать, и никаких мыслей, никаких воспоминаний, только ее губы, ее руки, ее шепот в самое ухо…

– А если твоя девка еще раз посмеет сюда явиться, ее я пристрелю без раздумий.

Анна выпрямилась, и Джеймс в первый миг залюбовался: осанка, поворот головы, воистину королевская грация… Думать о каких-то посторонних девках именно сейчас казалось неуместным, но она ждала ответа. Собраться, сосредоточиться, ну должен ведь он что-то помнить, ну не может же быть, что…

– Кристина.

Кивок.

– Она мне не приснилась. И она здесь.

Еще один кивок.

Джеймс выругался, потом вздохнул и решительно поймал пытавшуюся встать Анну за руку. Прижал к себе, коснулся губами ее виска, зачем-то подумал о том, что в постели разница в росте не заметна вовсе…

Снова собраться и сосредоточиться.

– Рассказывай.

О том, как прошла попытка ограбления храма, Анна почти ничего не знала, разве что подтвердила, что нужные свитки он все-таки добыл. Но на борту тоже происходило немало интересного. Разговор с Ливси, разговор с Кристиной, и они что же, всерьез думают, что он останется на этом корыте? Укус змеи под повязкой – он был точно уверен, что ни одна кобра до него не добралась. И Кристина не добралась тоже, и десять лет прошло, между ними ничего нет, мало ли, что она там говорила… Что-то говорила?!

– А еще она…

Джеймс мягко развернул Анну к себе и прервал рассказ очередным поцелуем. Беседа о бывших подружках – минное поле, никогда не угадаешь, где ошибешься, и лучше не заходить на эту территорию вовсе. Удивительно, но его леди ничуть не возражала. Они на пиратской подлодке, фактически в плену, и никакая романтика не выживет в такой ситуации – но когда женщина так доверчиво прижимается всем телом, так нежно отвечает на поцелуи, так ласково ерошит волосы…

Когда в дверь постучали, ему захотелось убивать.

Из-за двери послышался голос Ливси, и Анна вскочила, поспешно поправляя платье. Джеймс стиснул зубы и взял поданную «супругой» рубашку. Как бы ни хотелось послать доктора ко всем морским чертям, ему стоило задать несколько вопросов. А что касается Анны…

Прежде, чем открыть дверь, Джеймс притянул свою леди к себе. Вот сейчас она попыталась возразить, запоздалое смущение окрасило ее щеки румянцем, но именно теперь было самое время, чтобы проявить настойчивость. Несколько секунд они стояли, обнявшись, слушая дыхание друг друга, ломая последние барьеры недоверия…

– Мы выберемся отсюда, слышишь? Я тебя вытащу. И никакие драконы никогда не будут тебе докучать. Обещаю.

Анна молча кивнула. Еще секунда – и она отстранилась, поправила волосы, в одно мгновение превратившись в английскую леди: холодный взгляд, прямая спина – и пистолет в кармане, нельзя забывать о пистолете…

А потом дверь открылась.

Следующие два дня прошли сумбурно – но продуктивно.

Выпавшие из памяти сутки Джеймса нервировали, и он, слегка придя в себя, явился в каюту Ливси за разъяснениями. Тот вел себя исключительно вежливо и благожелательно, однако ускользал от ответа на важные вопросы так ловко, словно сам был змеей. За добытые свитки он благодарил четверть часа – причем таким тоном, что Джеймс волей-неволей чувствовал себя легендарным рыцарем, добывшим Грааль. Потом доктор позволил себе пару шуток насчет дам и логики, вопреки которой они выбирают поклонников, выдал пространную лекцию о свойствах змеиного яда, напомнил о необходимости ежедневно пить лекарство и немедленно выдал крошечный стеклянный пузырек с белой жидкостью… Однако ему так и не удалось выяснить, чьи именно зубы отпечатались на его руке и как скоро пассажиры смогут сойти на берег.