Большая книга мудрости Востока - Сунь-Цзы

Лао-цзы указывает на субъективную природу человеческих суждений и поступков, не отрицая объективного характера добра, истины и красоты. Он учит ни к чему не стремиться, но и ничего не отвергать в жизни. Поистине, тот, кто ни за что не держится, ничего не потеряет. Такой каждое мгновение предстоит вечности и поэтому… счастлив. А те, кто живет мирскими понятиями, хотят выглядеть красивыми только потому, что боятся казаться уродливыми. Но нельзя быть красивым нарочно. Тот, кто старается выглядеть красивым, выказывает свое уродство. Тот, кто щеголяет своим умом, демонстрирует собственную глупость. Тот, кто имеет одно неизменное абстрактное понятие о добре и зле, становится рабом этого понятия и как раз поэтому навлекает на себя тревоги и беды. «Премудрый человек» Лао-цзы все видит как одно и не разделяет мир на противоположности. Он пребывает в средоточии всеобщего круговорота, в «оси Пути». Оттого же он никого и ничего не утесняет, но предоставляет всему сущему свободу быть… Он и сам свободен от всего, чтобы быть свободным для всего. Вот это и значит воистину быть собой.

Мудрый правитель, по Лао-цзы, не подстрекает людей к соперничеству, не обольщает их наградами и не запугивает наказаниями. В конце концов, и то, и другое бессмысленно: злодея никакими наказаниями не устрашить, а порядочный человек и без наград будет трудиться честно. Мудрое правление вообще не должно устанавливать каких-либо норм. Оно лишь обеспечивает минимальные материальные условия для человеческого благосостояния, но, что гораздо важнее, учит ценить индивидуальное своеобразие людей, благодаря чему только и возможно достижение или, точнее, восстановление органической цельности жизни. Для этого потребны смирение и терпение, то есть разумное ограничение претензий рассудка – источника чрезмерных желаний. Великий Путь мироздания исключает любое насильственное, нарочитое действие и сам собою осуществляется там, где нет соблазнов, порождаемых богатством, властью или славой. Политики же, которые кормят людей красивыми словами о «прогрессивном развитии» и «общественном мнении», в лучшем случае не ведают, что творят: рано или поздно они станут жертвой собственной близорукости.

Секрет успешной политики – в «упорядочивании себя» (по-китайски буквально «упорядочивании своего тела»), что означает отречение от своего эго или, что то же самое, освобождение от гнета себялюбия. Мудрый правитель «наполняет животы» своих подданных. Живот – физический центр тела и одновременно средоточие жизненных сил организма. Он вбирает в себя и материальную пищу, и духовные токи жизни. Он дает устойчивость нашей жизни. Отказываться от основы и средоточия своего бытия ради чего-то периферийного и вторичного не есть ли большая глупость? И надо иметь в виду, что Лао-цзы говорит не о технике духовного совершенствования, а об условиях, делающих это совершенствование возможным. Заниматься йогой, не сделав сознание «пустым», – все равно, что, как выразился один позднейший писатель, «отгонять мух тухлятиной». А тот, кто воплотил в себе покой, уже не нуждается ни в какой технике.

Глава содержит очень смелые и тонкие, долгим размышлением порожденные суждения о природе Великого Пути как вечнопреемственности отсутствующего. В ней обозначен ряд важнейших черт дао: бытийная первичность Пути и его деятельная беспредметность, фантомная природа бытия, «прикровенность» Пути и его свойство предшествовать всему сущему, его уподобление «пыли» тончайших восприятий бодрствующего духа (ср. понятие «множества утонченностей» в гл. I), причастность к абсолютному самоподобию всегда нового и всегда прежнего Пути и, наконец, «великое сомнение», сопутствующее моменту самопознания беспредметного духа, чистый динамизм которого предопределяет формы культуры, не совпадая с ними. Реальность в горизонте этого мировосприятия как бы мерцает, или пульсирует: чем она неопределеннее в словесных формулах, тем шире открыт для нас источник творческих превращений мира, тем больше радости сулит нам жизнь. И нет ничего долговечнее того, что постоянно прерывается. Эта бездна бесчисленных метаморфоз бытия внушает сознанию, ему предстоящему, подлинно священный ужас. Лао-цзы учит благочестию без культа, сыновству без отца. Все его учение – гимн «величайшему», каковое есть просто то, что не может не быть, потому что его нигде нет в мире. Прообразом же Пути выступают богатство и полнота родового существования, в котором открывается еще большая глубина опыта. И нельзя не видеть, что проповедь – вне доктрины! – даосского патриарха созвучна стремлению современной философии преодолеть метафизику «первоначала», «субстанции» или «истинно-сущего».