Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого - Диана Гэблдон

Голос дрогнул – мы целую вечность не говорили о нашей первой дочери, родившейся мертвой.

Джейми обнял меня и прижал покрепче.

– Конечно, – прошептал он. – Как я могу забыть?

– Вот именно. – По щекам у меня катились слезы. Я не плакала – просто переполнявшие душу чувства рвались наружу. – Я тебе не рассказывала, но когда мы были в Париже, чтобы встретиться с Джаредом, я ходила в «Обитель ангелов» и видела ее могилку. Я… я принесла ей розовые тюльпаны.

Джейми замер.

– А я – фиалки, – прошептал он так тихо, что мне, наверное, послышалось.

Забыв о слезах, я недоверчиво уставилась на него.

– Ты никогда об этом не говорил!

– Ты тоже.

Он принялся поглаживать мне спину.

– Я боялась, что ты…

Голос сорвался. Я боялась, что Джейми будет мучиться чувством вины или решит, что я его проклинаю… Мы только-только воссоединились, и мне не хотелось, чтобы прошлое вставало между нами.

– Вот и я боялся…

– Жаль, что ты ее так и не увидел, – сказала я в конце концов, и он вздохнул. Джейми повернулся ко мне и обнял еще крепче, прижимаясь губами ко лбу.

– Это ведь не важно. И да, ты права, саксоночка. Она была наша – и мы никогда о ней не забудем. Также и Брианна – когда она уйдет, все равно останется с нами.

– Да. Что бы ни произошло и где бы ни был сейчас твой ребенок… Даже если вы расстались навсегда – ты никогда его не потеряешь. Это невозможно.

Джейми не ответил. В окно тихим шелестом ангельских крыльев ворвался ветер, и мы медленно уплыли в сон, залитые светом бессмертной луны.

Ронни Синклер мне никогда не нравился. Я терпеть не могла его некрасивое лицо и лисью усмешку. Не выносила, как он смотрит на меня – слишком прямо и нарочито честно, будто скрывает какой-то секрет. Особенно же меня бесило, как он пялится на мою дочь.

Я громко кашлянула, заставив его подпрыгнуть. Ронни повернулся ко мне, скаля острые зубы в улыбке.

– Джейми говорит, ему к концу месяца нужен еще десяток бочонков для виски, а мне – большая бочка из орешника для копченого мяса, и как можно скорее!

Кивнув, он нанес пару загадочных отметин на сосновую дощечку, висевшую на стене. Как ни странно для шотландца, Синклер не умел писать, но при этом разработал собственную систему стенографии, позволявшую вести учет заказов.

– Ясно, миссус. Еще что-нибудь?

Я задумалась. Что еще до конца зимы нам могло понадобиться от бондаря? Солить мясо и рыбу лучше в глиняной посуде, в дереве они пропахнут смолой. Бочонок для яблок у нас есть, для кабачков тоже, а картофель, чтобы не сгнил, разложим в ящики на полках.

– Нет, – решила я наконец. – Пожалуй, это все.

– Да, миссус. – Он замялся, теребя в руках стальной обруч. – А ваш мистер, он сам здесь больше не появится, только когда за готовыми бочками придет, да?

– Скорее всего. Слишком много дел: ячмень созрел, пора скот забивать… Все пришлось отложить из-за суда. Вы хотели ему что-то передать?

Бондарня примостилась у самой дороги и потому была первым местом, куда заглядывали приезжие, – а значит, именно через нее проходили все новости и сплетни.

Синклер задумчиво склонил рыжую голову.

– Хм… скорее всего, это пустяки, но я слышал, какой-то чужак слоняется по округе и расспрашивает насчет Джейми Фрейзера.

Краем глаза я заметила, как резко обернулась Брианна, мигом забывшая о созерцании висевших на стене молотков и пил. Ее юбки с шорохом разметали древесную стружку, усыпавшую пол мастерской до самых щиколоток.

– А вы знаете, как зовут того чужака? – тревожно спросила она. – Или хотя бы как он выглядит?

Синклер удивленно воззрился на нее. Он был очень странно сложен: плечи узкие, а руки такие огромные и мощные, будто их позаимствовали у мужчины раза в два крупнее. Он глядел на Брианну, а сам большими пальцами поглаживал обруч, все быстрее и быстрее.

– Ну, как он выглядит, мистрис, сказать не могу, – ответил Синклер вежливо, но с таким голодным блеском в глазах, что я чуть было не выхватила обруч и не стянула его вокруг тощей шеи. – А вот представился он Ходжепайлем.

Надежда, вспыхнувшая было на лице Брианны, угасла, хотя девушка все-таки улыбнулась самыми уголками губ.

– Вряд ли это Роджер… – пробормотала она мне.

– Наверное, – согласилась я. – Ему нет нужды называться чужим именем. – Я повернулась к Синклеру. – А о человеке по имени Уэйкфилд вы не слышали? Роджер Уэйкфилд?

Тот уверенно затряс головой.

– Нет, миссус. Хозяин велел, если такой вдруг объявится, сразу отвезти его к вам. Едва ваш Уэйкфилд ступит на эти земли, вы первая о нем услышите.

Брианна вздохнула, пряча разочарование. Стояла уже середина октября, и хотя моя дочь ничего не говорила, ее тревога росла с каждым днем. И не только ее – Брианна рассказала нам, что затеял Роджер, и долгими бессонными ночами меня теперь преследовали мысли о многочисленных бедах, которые могли настигнуть его в пути.

– …а еще насчет виски, – снова заговорил Синклер.

– Виски? Ходжепайль спрашивал о Джейми и виски?

Синклер кивнул и наконец-то отложил обруч.

– Ага. Никто, конечно, ему и слова не сказал. Но тот, кто с ним разговаривал, решил, что этот человек – солдат. Красномундирникам никогда не удается отмыть голову от муки.

– Но одет он был не в форму?

Пехотинцы заплетали волосы в тугую косицу, подкладывая валик из овечьей шерсти и присыпали рисовой мукой, которая в нашем климате тут же смешивалась с потом и превращалась в тесто. Впрочем, Синклер, наверное, говорил больше о манерах чужака, нежели о его внешнем виде.

– Не-а, прикинулся торговцем мехами, а сам держался так, будто ему в задницу впихнули шомпол. Ну и чеканил каждое слово, как на плацу. По крайней мере, так Джордж Макклинтон рассказывал.

– Может, кто-то из людей Мурчисона… Спасибо, я передам Джейми.

Мы с Брианной вышли из бондарни, размышляя, ждать ли проблем от этого Ходжепайля. Вряд ли его появление сулит опасность: Фрейзер-Ридж располагался в неприступном месте (поэтому-то Джейми его и выбрал). Добраться до него было нелегко, но все неудобства с лихвой компенсировались, если речь заходила о возможном нападении. Нет, во Фрейзер-Ридже нам опасаться нечего.

И пусть Мурчисон сколь угодно бесится со злости и посылает к нам шпионов, ему никогда не позволят отправить вооруженный отряд в далекий поход по неизведанным горам ради одного-единственного винокуренного заводика, который производит каких-то сто галлонов в год.

Лиззи с Иэном ждали снаружи, собирая щепу для растопки, благо возле бондарни высились огромные горы стружки и ненужных кусков дерева и коры. В них стоило покопаться, чтобы пополнить наши запасы.