Разведывательно-диверсионная группа. «Индеец» - Андрей Негривода

– Резо... – прохрипел Медведь.

Резо Габелия, гордый осетинский джигит, смотрел затухающим взором на Игоря. Из уголка его рта вытекала толстая кровавая темно-бурая струя:

– Умеют стрелять, с-суки... – прохрипел Кобра.

– Рез-зо!!! – Игорь орал в каком-то исступлении.

Его душа, его сердце, казалось, умирали вместе с Коброй:

– Резо-о! Что ж ты не сказал! Резо-о! – огромные, горючие слезы катились по щекам Игоря. – Я отомщу! Слышишь, сержант! Отомщу за тебя! Су-уки-и! А-а-а, с-с-су-у-ки-и!!!

Группа, склонив головы, смотрела на своего погибшего друга, и никто не пытался успокоить Медведя – каждому из них довелось потерять на этой войне друга. Они понимали своего командира, понимали его чувства и понимали его слезы, нестыдные слезы солдата...

Так группа потеряла своего последнего «аксакала» – Кобру, сержанта Резо Габелия...

* * *

...Вот так и воевал Индеец...

Всегда на пике, всегда готов прийти на помощь и... Всегда или почти всегда в тени своих друзей, когда приходило время получать от командования благодарности или награды... Артур просто считал службу своей обязанностью, своим наследием, доставшимся ему от деда и отца, традицией своего казацкого рода... А разве потребует наград тот, кто просто соблюдает семейные традиции? Да никогда!

Но Индеец всегда был готов прийти на помощь, как бы это ни было опасно для него самого! И всегда умел найти то, что нужно было отыскать его группе...

О его незаменимости в РДГ молоденький тогда еще лейтенантик Проценко понял уже при выполнении самого первого задания... Тогда, осенью 88-го... Именно Артур нашел того, кого они так долго искали...

30 ноября 1988 г. Пакистанская граница. Чаман.

Чайханщик Хайзулла...

...Тогда, лежа на бархане и рассматривая в двадцатикратный бинокль пакистанский приграничный городишко Чаман, Андрей напряженно, до ломоты в зубах, думал: «Что дальше? Как войти в город, кишащий «духами», найти на шумном восточном базаре нужную чайхану, изъять ее хозяина, находящегося под надзором, и уйти? Задачка!»

Перед Филином лежал конечный пункт задания, но до решения самой задачи еще придется попотеть. Ох как попотеть!..

«...Еще неизвестно, жив ли Хайзулла, а если жив, то в каком физическом состоянии? Сумеет ли выдержать переход через пески Регистана? Почти наверняка – нет... Он хоть и разведчик, но другой пробы, что ли, штурмовые задачи – не его профиль, его работа – информация... Не послали бы мою группу к черту на рога, если бы он мог уйти сам. А что это значит? Только то, что с ним придется нянчиться, как с дорогой куклой!.. Приказ однозначен: «Хайзулла должен вернуться!» Даже в разобранном состоянии, даже в полиэтиленовых мешках, но при этом ничего, даже пуговица на кальсонах, не должно пропасть. Кто знает, где и что он спрятал?! Помню, помню, как же, инструктаж того сурового дядечки в отличном костюме, генерала ПГУ[26], не иначе, судя по тому, как он рубил фразы, экономя каждое слово...»

– Так, все ко мне! – скомандовал Филин, скатываясь с гребня бархана. – Значит, так, ребята, диспозиция такая...

План, родившийся в голове Андрея, был абсолютной авантюрой.

– Нам нужны колеса – в каком состоянии находится Хайзулла, мы не знаем, но в любом случае он не готов к пустыне, поэтому уходить будем по шоссе на Кандагар. – От слов командира у Медведя брови поползли на лоб. – Поэтому – Индеец, Брат, Кабарда... Ваша задача – машина. Лучше «газон», ну, в смысле, «шестьдесят шестой», он и проходимый, случись чего, и в кузове все поместимся. В шести-семи километрах от города на север, почти на самом шоссе, есть, как я понял, заброшенные строения. Дувал, но там какие-то движения, и я видел парочку 66-х и несколько «козлов»[27]... Пойдете, как стемнеет. Индеец, наш шанс унести ноги отсюда – это машина...

Все смотрели на Филина, но в глазах «псов войны» мало-помалу начали зажигаться искры понимания задуманного, а вместе с этим и азарт. По большому счету все они были авантюристы. С опытом. А это – уже профессионализм...

– ...Дальше... В город со мной пойдут Бай и Мулла, естественно. По полученной информации, здесь царь и бог Алихан. Он полевой командир у Масуда, а Чаман – его вотчина. Сейчас его в городе нет – Кандагар кусочек слишком сладкий. Вот и будем изображать: я – инструктора-«янки», а Бай и Мулла – переводчиков и охрану. Идея ясна?..

Идея Филина была ясна, и группа приступила к ее выполнению...

А когда через несколько часов с помощью местного мальчишки выяснилось, что в городе, в чайхане, Хайзуллы нет, его уже два дня назад увезли люди Алихана и держат на старой конюшне, что рядом с шоссе, вот тогда-то еще совсем неопытный Филин и спросил одного из своих бойцов:

– Слушай, Бай, да это же тот дувал, куда я Индейца с ребятами отправил за транспортом!

– Похоже, что так.

– А ведь нарвутся пацаны на неприятности!

– Кто? Индеец с Братом и Кабардой? Ты, Филин, можешь смеяться, но, не зная того, отправил обычную сбитую связку – они всегда так работают: Индеец, Брат и Кабарда. Не боись, Андрей, если что-то не так, они будут ждать группу – Индеец у нас уже давно «основной разведчик»! Он лысого шайтана под землей найдет, если будет приказ!..

...К 23.00 они, с помощью мальчишки, вышли на окраину Чамана... Отправив юного проводника восвояси, они ускоренным маршем двинулись к старой конюшне. За время этого скрытного марш-броска еще два раза свистела «эфа». В 23.40 уже вся группа Филина была в сборе...

– Значит, так, Филин... – докладывал Индеец результаты своего, совместного с Братом и Кабардой, похода за транспортом. – «Колеса» есть на выбор: парочка 66-х, тентованный «Урал», четыре «козла», причем на двоих стоят турели с «Утесами»[28]!.. Где только и взяли? Охраняли эту богадельню одиннадцать наркош – они обкурились до глюков, вот мы их и сняли в три прыжка...

Тут Индеец как-то замялся, словно не знал, как докладывать дальше:

– Тут вот еще что...

– Ну же, Артур!

– Там, у них, афганец один в клетке сидит, полужмурик... Его, видимо, пытали – я много чего видел, но этот должен был их сильно достать, если с ним такое сотворили. Пойдем посмотришь...

В одной из комнат была оборудована походная тюрьма. То, что увидел Филин, заставило его сердце ухнуть куда-то вниз, к каблукам.