Тимьян и клевер - Софья Ролдугина

Лисы посмотрели друг на друга, и один из них вновь превратился в Айвора, а другой – в керба.

– Неплохо держишься, – нехотя признал демон. – Но посмотрим, что ты сделаешь, когда я начну колдовать всерьёз.

Только он это произнёс, как сразу же обхватил себя руками – и начал сжиматься, становиться тоньше, изящнее. И через несколько мгновений перед Айвором стояла… его собственная копия. Даже синяя шёлковая рубашка, даже серебристый платок на шее – всё было точь-в-точь таким же. Только сапоги у двойника были красивее и богаче.

Настоящий фейри, кажется задумался.

– Да, задачка… – пробормотал он, а потом улыбнулся и повернулся к компаньону: – Солнце моё, закрой-ка глаза и не открывай, пока я не скажу.

Киллиан хотел было возразить, но заметил, что Грегор уже не просто накрепко зажмурился, но даже ещё и повернулся спиной к колдунам.

«Ну, ничего, я потом из тебя вытрясу, в кого ты обращался», – мысленно пообещал себе Киллиан и тоже зажмурился.

– Умница, – насмешливо похвалил фейри.

И почти в тоже мгновение повеяло запахом цветов – таким свежим и одновременно дурманящим, сладким, что перехватило дыхание. Киллиана, как морской волной, окатило жемчужным светом. Сердце пропустило удар, а затем, кажется, вовсе перестало биться…

…и целую вечность спустя послышался хриплый голос керба:

– Твоя взяла. Но я отыграюсь ещё!

И сердце снова ожило.

После этого Айвор превратился в крохотную птицу, размером со шмеля, но таких ярких цветов, что при одном взгляде на неё хотелось улыбаться. Керб наоборот стал орлом, таким огромным, что крылья его застилали небо. Фейри долго не хотел признавать это превращение, утверждая, что противник просто не может стать чем-нибудь маленьким, но в конце концов сдался. 

– Только спорить горазд, – прорычал керб, а затем вдруг ухмыльнулся: – Посмотрим, как ты умеешь справляться с загадками.

Сказал – и кинулся оземь.

Айвор только и успел отскочить на ступени церкви – по брусчатке разлилось целое озеро, с глубокими омутами, в которых тонул даже лунный свет, и с колючей осокой по берегу.

– Тоже мне, загадка, – насмешливо фыркнул он. – Любой знает, что лесная колдунья, когда спасалась от злой мачехи, обратила своего возлюбленного в озеро, а сама стала лебедем.

Айвор поднял руки, а когда развёл их в стороны, то они стали крыльями, и вот сам он уже обратился в прекрасную белую птицу.

…Киллиан так засмотрелся на это волшебство, что едва не пропустил самый важный момент.

Плащ с клетчатой подкладкой упал на землю, и Грегор ринулся к лебедю, потрясая тяжёлой железной цепью, готовый накинуть её на изящную птичью шею. Киллиан взвился в прыжке, перескакивая сразу несколько ступеней, и наотмашь ударил хитрого шотландца сумкой под колени. Тот повалился, как подкошенный. Не давая ему опомниться, Киллиан быстро рванул застёжки, вытащил из сумки пустую винную бутылку и со всей силы обрушил её Грегору на голову.

Он всхрапнул и затих в неподвижности.

Киллиан осторожно скинул мыском сапога осколки с рыжего затылка и присел, чтобы нащупать пульс. Сердце билось, пусть и вяло, неохотно – шотландец был жив. Переведя дыхание, Киллиан связал предателя его же цепью и для верности уселся сверху.

К тому времени исчезло и озеро, и лебедь. Айвор мрачно поглядывал на керба, керб – на Айвора. На Грегора Кирка оба они косились с одинаковой нелюбовью. Наконец фейри улыбнулся светло и спросил:

– Может, доиграем, если уж начали?

Глаза у керба загорелись:

– Отчего не доиграть… Загадывай, колдун!

Айвор коварно усмехнулся и потёр руки:

– Ну, не надейся на лёгкую победу, я запомнил твоё слабое место!

И превратился в мышь. Обычную, чёрную, с длинным хвостом и блестящими бусинками-глазками.

– И это всё?!

Керб гневно захрипел, закрутился вокруг себя, стал делаться меньше, меньше, меньше, пока не обернулся крысой – демонически белой и красноглазой. Айвор, к тому времени уже принявший свой истинный облик, восхищённо выгнул брови, поцокал языком…

…да и наступил на крысу с размаху.

Только кровь с мозгами в стороны и брызнула.

– Фу, пакость какая, – с отвращением выдохнул Айвор, вытирая каблук о траву. – И как теперь Энне сапоги возвращать? Разве что подарками откупаться.

– А он не оживёт? – опасливо пригляделся к дохлой крысе Киллиан.

– Ещё чего, – возмутился Айвор. – Зря я, что ли, таскался целый день в сапогах, подкованных холодным железом? До сих пор пятки горят. А вообще… возьми-ка эту гадость за хвост и отнеси отцу Франциску. Пусть окропит святой водой, а утром похоронит. Я по такому случаю могу даже прислать ему ненужную шляпную картонку.

От шляпной картонки отец Франциск благородно отказался, сказав, что у него где-то валялась банка из-под несвежей селёдки, и этого будет вполне довольно. Зато по счетам он расплатился более чем охотно, вручив Киллиану и бочонок эля, и горшок с мёдом – поменьше того, что стащил керб, но ненамного.

У Грегора Кирка отобрали цепь и отвезли его в полицейский участок, где не без помощи дядюшки О’Рейли упекли в темницу. Там шотландец вскоре пришёл в себя и запросился на свободу, но его пыл быстро охладили несколько ковшей воды и тяжёлых оплеух от констеблей.

– Думаешь, ему надолго урока хватит? – поинтересовался Киллиан, когда они с компаньоном уже тряслись в кэбе по дороге к дому Энны. Шустрый бочонок с элем так и норовил укатиться, а горшок мёда – спрыгнуть на пол и разбиться, но пока и то, и другое удавалось держать в узде.

На востоке занимался рассвет.

– Этому авантюристу? Вряд ли, – откликнулся Айвор и неизящно зевнул в кулак. – Мне появление керба сразу показалось подозрительным. А уж когда твой хитрец шотландец сладким голосом напел о своей забывчивости, то всё сразу встало на свои места. Я только не знал, как он подчиняет себе духов, но догадывался, что с помощью волшебного предмета. Безупречный план получался…

– Ну, да, – согласился Киллиан, вспоминая наставления компаньона накануне вечером. – Сперва с помощью заколдованной цепи из железа пленить слабого духа. Заставить его найти соперника немного сильнее, вызвать любыми способами на состязание, а когда тот отвлечётся – пленить его цепью и выторговать имя в обмен на жизнь. А от старого слуги избавиться. И так далее, пока не дойдёшь до самой большой лягушки на своём болоте.

– А потом можно и на соседнее болото переселяться, – хмыкнул Айвор. – Только там могут жить не лягушки, а гадюки. Кстати, денег у этого поганца не так уж много оказалось. Только Нив на платье с шалью и хватит.

– Только?

– Ну, и на пару вечеров в «Дохлом кролике»…

За беседой компаньоны и не заметили, как кэб подъехал к нужному дому. Небо к тому времени уже всё было цвета топлёного молока, только на западе оставалась тёмная ночная полоса, а на востоке золотились уже первые лучи солнца.