Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (+ Бонус. Новый год у Тумановых) - Вероника Лесневская

- Почему тогда ты злая такая? – хмурюсь я.

Любой мой пламенный порыв из огнетушителя гасит. Поглядываю на цветочную корзинку с бархатной коробочкой внутри, которую я поручил подготовить для нее. Нетронута.

- Пришли мне чек, я в состоянии оплатить подарки СВОИМ детям, - подчеркивает слово «своим». И подбородок воинственно вздергивает.

«Сомневаюсь», - мысленно усмехаюсь я, покосившись на антикварные часы на запястье Макса. Агате лучше не знать их стоимость. Как, впрочем, и цену обычных, на первый взгляд, украшений для близняшек. Они тоже с изюминкой. Хорошо, что чертовка ни хрена в часах не разбирается, а вот Макс вытягивает шею и едва не слетает с моих рук, рассматривая циферблаты на браслетах сестер. Глаз-алмаз у него, горжусь!

- Нам домой пора. Поехали, - строго чеканит Агата. Красивая, когда бесится, горячая и дерзкая.

Ее гнев настолько заводит, что хочется провоцировать дальше. Но Макс привлекает к себе внимание. Знаки какие-то мне подает, но я ни черта не понимаю.

- Сейчас с ней лучше не спорить, - шепчет мне на ухо заговорщически.

Вздохнув тяжело, все-таки соглашаюсь с внезапно обретенным союзником. Не хочется быть черствым хлебом, который Агата стороной обходит в магазинах.

- Да, конечно, поехали, - обезоруживаю ее неожиданным согласием. Вот и попалась, чертовка!

Глава 24

Адам

Тройняшки тараторят, не умолкая, на протяжении всего пути. У девочек рты не закрываются ни на секунду. Но если для них это обычное состояние, то Макс приятно удивляет своей активностью. Правда, невольно так и норовит «сдать» меня Агате. Толкает меня к краю пропасти, когда начинает воодушевленно рассказывать о нашем походе к мастеру, а затем называет фирмы часиков, которые я Ксюше и Ваське подарил.

Спасает меня от расправы лишь то, что Агата превратилась в черную грозовую тучку и, отвернувшись к окну, сидит не шелохнувшись. Делает вид, что меня не существует.

Я увеличиваю громкость радио, чтобы музыка скрыла откровения Макса, а сам поглядываю на чертовку. Кто бы подсказал, что в этот момент творится в ее симпатичной головке? Что я делаю не так, черт возьми? Или прежние грехи не до конца отмолил перед ней? Какая же сложная женщина. Настолько загадочная, что даже я, опытный ловелас, не знаю, с какой стороны к ней подступиться.

Притормозив на светофоре, хлопаю себя по карману. Сквозь ткань выпирает та самая коробочка, которую Агата нагло проигнорировала. И я готов был, если честно, плюнуть и просто оставить ее в салоне. Но внимательный Макс, осмотрев стол и заметив нетронутый букетик, сразу понял, что это для мамы. Не захотел лишать ее подарка, ведь все "должно быть поровну", как он заявил мне с укором.

Спасибо, хоть не отчитывал меня опять, как пацана, который к соседке по парте подойти не может. А лишь украдкой взял коробочку и запихнул ее мне в карман. Не упустил случая глаза закатить при этом обреченно. Точно Агата! Они вдвоем постоянно будут держать меня в тонусе, а близняшки – прощать мне все и окружать нежностью. Впрочем, я, кажется, не против такого расклада…

- Уснули, - шепотом сообщаю Агате, когда мы в сумерках паркуемся возле ее дома.

Оглядываюсь на крепко спящих детей. Сели у всех батарейки, даже вечный «дюрасел» у Васьки не справился с нагрузкой.

- М-м-м, - ерзает в кресле чертовка, потягивается.

И я понимаю, что «железная леди» тоже сдалась и задремала. Подаюсь ближе к ней, провожу пальцами от виска к затылку, где шикарные волосы собраны в высокий хвост. Дико хочется ослабить его, сорвать резинку, чтобы локоны черным водопадом рассыпались по хрупким плечам. Но в момент, когда я сжимаю волосы в кулак, ощущая какое-то больное наслаждение от одного лишь прикосновения, Агата вздрагивает. Резко ко мне поворачивается – и брови хмурит.

- Приехали, - сообщаю невозмутимо. Нехотя убираю руку от ее хвоста, все еще тугого и аккуратного. К сожалению... И выхожу из машины. – Я помогу мелких в дом отнести, - постановляю убедительным тоном, не терпящим возражений.

Подаю руку Агате. Не потому что строю из себя чертового джентльмена. Причина гораздо прозаичней и эгоистичней: я всего лишь не могу отказать себе в удовольствии коснуться ее. Проследить, как она сомневается и несмело вкладывает свою ладонь в мою. Как выпрямляется, демонстрируя идеальную осанку, натягивается струной, как только я приобнимаю ее за талию. Как опускает длинные ресницы, когда наши лица оказываются напротив. Как соблазнительно покусывает губки...

Стреляю в них загоревшимся взглядом. И меня клинит. Впервые хочу поцеловать женщину. Не любую, лишь бы удовлетворить желание, а конкретную. Единственную. Соблазнить именно ее, завоевать. Не просто взять, а почувствовать. Заставить ледышку растаять. И получить ее отклик. Искренний, яркий, такой не похожий на все то, что я имел до нее.

Стоп-кран, который и так держался на последнем издыхании, срывает. И я наклоняюсь к Агате. Перехватываю удивленный, слегка затуманенный взгляд, ловлю рваный выдох, почти касаюсь ее пухлых губ своими.

- Мы уже дома? – сонный детский голос пробивается в покрытое дымкой сознание.

Вместо того чтобы злиться на того, кто испортил мне интимный момент, я глупо улыбаюсь.

- Да, дома, - выдыхаю Агате в губы, не спешу отстраняться.

Наблюдаю за ее реакцией, впитываю каждую эмоцию. Чертовка может сколько угодно отталкивать меня и изображать ненависть, но ее тело предательски дрожит в моих руках. А значит, у меня с ней есть шанс, хоть и небольшой. Ведь Агата из тех редких дам, которые руководствуются разумом, а не жаждой тела. Ее здравый смысл может нам помешать.

- Идем тогда? – еще раз напоминает о себе Макс.

Он прав. Не время и не место для поцелуев. Я опять руководствуюсь своими желаниями, не думая о последствиях. Без теста ДНК у меня нет четкого решения. Только эмоции, а на них полагаться нельзя.

С трудом отлипаю от упругого женского тела, нехотя выпускаю из рук, отказываюсь от согревающего душу жара. И чувствую опустошение.

Агата словно испытывает нечто подобное. Потому что неожиданно обхватывает себя руками, поежившись от порыва ветра. Обычный жест, но мне кажется, будто она закрывается от меня.

Молча расходимся к противоположным дверям автомобиля. Агата выводит из салона Макса, а я освобождаю от ремней и беру на руки обеих близняшек. Обессиленные и уставшие после пережитых эмоций, они досыпают, роняя головки мне на грудь. И заполняют ту дыру во мне, которую только что оставила их упрямая мать.

- Я помню, где