Весна Гелликонии - Брайан У. Олдисс

Пожав плечами и не сказав ничего, Датка ушел. Ойра работала в услужении у правителей, и так как Нахкри благоволил ей, служба ее была легкой. Лэйнталу Эй очень не нравилось, что она работает там.

Аоз Рун расхаживал по крыше и сыпал проклятиями. Вернулся Датка.

— Она приведет Нахкри, — сказал он. — Но я не хочу принимать участие в том, что ты задумал.

— Заткнись! — Впервые за много времени Датка испытал такое обращение. Он отступил в глубокую тень, когда на лестнице послышались шаги. На крыше показались три фигуры: первая была Ойра, за нею появился Нахкри, пьяный, с кружкой рателя в руке, а за ним — Лэйнтал Эй, решивший не отпускать от себя Ойру ни на шаг. Он был зол, и выражение его лица не смягчилось, когда он увидел Аоз Руна. Тот был явно недоволен.

— Спускайся вниз, Лэйнтал Эй. Тебе нечего тут делать, — сказал он.

— Здесь Ойра, — ответил юноша, как будто этого было достаточно, чтобы оправдать его присутствие здесь.

— Он присматривает за мной, отец, — сказала Ойра.

Аоз Рун отодвинул ее в сторону и встал перед Нахкри:

— Мы с тобой постоянно ссоримся, Нахкри. Теперь мы будем драться с тобой, как мужчина с мужчиной. Приготовься.

— Прочь с моей крыши! — крикнул Нахкри. — Я не буду драться здесь. Внизу, где тебе положено быть.

— Готовься драться.

— Ты наглец, Аоз Рун, и тебе следовало бы помолчать после твоего провала на охоте. Сейчас ты просто пьян.

Нахкри был пьян и нахален.

— Мы будем драться здесь! — крикнул Аоз Рун и бросился на Нахкри.

Тот швырнул кружку ему в лицо. Ойра и Лэйнтал Эй схватили охотника за руки, но тот вырвался и ударил Нахкри по лицу.

Нахкри упал, покатился по полу, выхватил из-за пояса кинжал. Лезвие его сверкнуло в зеленоватом свете. Небесное пламя полыхало так, как будто ему не было никаких дел до человеческих трагедий. Аоз Рун ногой попытался выбить нож, но промахнулся и тяжело упал на Нахкри. Нахкри застонал и его начало рвать. Аоз Рун откатился от него.

— Прекратите! — крикнула Ойра, снова схватив отца.

— В чем дело? — спросил Лэйнтал Эй. — Ты спровоцировал ссору из ничего, Аоз Рун. Все права на его стороне, хоть он и дурак.

— Заткнись, если ты хочешь получить мою дочь, — рявкнул Аоз Рун, и снова бросился на Нахкри. Его противник, задыхающийся, был беззащитен. Он потерял свой кинжал. Под градом ударов он подкатился к парапету. Ойра вскрикнула. Нахкри несколько мгновений держался за край, затем его пальцы разогнулись и он рухнул вниз.

Все услышали удар о землю далеко внизу. Они стояли, как зачарованные, молча глядя друг на друга. Пьяное пение доносилось до них снизу.

Когда я был весь Бефуддок

И приехал в Эмбруддок,

Я увидел свинью, танцующую джигу

И упал на задок…

Аоз Рун посмотрел вниз.

— Ты это заслужил, лорд Нахкри, — сказал он угрюмо. Он снова взялся за бок и застонал. Затем Аоз Рун повернулся к остальным, глядя на них дикими глазами.

Лэйнтал Эй и Ойра молча стояли рядом. Ойра всхлипнула.

Датка вышел вперед и сказал:

— Если вам дорога жизнь, Лэйнтал Эй и Ойра, вы будете молчать об этом. Вы видите, как легко лишиться жизни. Я скажу, что видел, как поссорились Нахкри и Клилс. Они подрались и оба упали с башни. Мы не могли остановить их. Помните, что я сказал. Молчите. Аоз Рун будет лордом Эмбруддока и Олдорандо.

— Я буду лучшим правителем, чем эти два идиота, — пошатываясь, сказал Аоз Рун.

— Посмотрим, — спокойно сказал Датка. — Не забывай, что мы были свидетелями двойного убийства. И мы не принимали участия в этом. Это все сделал ты, так что относись к нам соответственно.

Годы правления Аоз Руна в Олдорандо прошли так же, как проходили и при других правителях. Только погода изменилась, но она, как и многие другие вещи, не подчинялась установлениям лордов.

Градиент температуры в стратосфере изменился, тропосфера прогрелась, температура на поверхности земли стала подниматься. Проливные дожди шли целыми неделями. В тропических зонах снег исчез совсем. Ледники остались только высоко в горах. Земля покрылась зеленью. Появились птицы и животные, каких раньше никто не видел. Жизнь трансформировала сама себя. Ничто не осталось таким, как прежде.

Для многих старых людей эти перемены были нежелательны. Они с тоской вспоминали снега, покрывающие землю в пору их юности. Люди среднего возраста радовались переменам, но они качали головами и говорили, что все слишком хорошо, чтобы продлиться долго. Молодежь не знала ничего другого. Жизнь кипела в них, как и вокруг. Теперь у людей всегда было много разной еды, они стали производить много детей, которые умирали гораздо реже.

Что касается светил, то Беталикс восходил на небо, как и раньше. Но с каждым днем, с каждым часом Фреир становился все ярче, все горячее.

И одновременно с драмой климата разворачивалась драма человеческих судеб, в которой играл свою роль каждый человек. И одни играли с радостью и удовлетворением, другие с горечью и разочарованием. Но каждый считал свою роль главной, каждый считал себя центром событий в настоящий момент. Так было на всей планете Геликония, где небольшие группы мужчин и женщин боролись за свое существование.

А Земная Станция Наблюдения фиксировала все.

Став лордом Олдорандо, Аоз Рун потерял все свое добросердечие. Он стал мрачным, угрюмым, нелюдимым, отдалившись даже от свидетелей и сообщников его преступления. И даже те немногие, кого он допускал к себе, не понимали, что его самоизоляция объяснялась неистребимым ощущением вины. Люди редко затрудняют себя тем, чтобы понять душу другого человека. Запрет убийства в племени был очень категорическим. Ведь в племени все были родственниками, пусть и дальними. К тому же потеря хотя бы одного человека, способного приносить пользу племени, всегда болезненно отражалась на благосостоянии людей.

Случилось так, что ни Клилс, ни Нахкри не имели детей от своих женщин и теперь только они могли общаться с призраками своих мужей. Обе сказали только то, что оба призрака клокочут гневом, а гнев призраков трудно переносить, так как они никогда не могут избавиться или утолить его. Люди приписали этот гнев тому, что оба брата погибли в состоянии безумного опьянения и ярости ссоры. Поэтому женщинам разрешили не общаться со своими мужьями. Сами братья и их жуткий конец вскоре перестали быть темой разговоров. Тайна убийства так и не выплыла наружу.

Но Аоз Рун никогда не забывал. На следующее утро после убийства он с трудом поднялся и сунул голову в холодную воду. Но это только усилило лихорадку, которая трясла его. Все его тело было охвачено жгучей болью, которая, казалось, переходила от одного органа к другому.

Дрожа от озноба и не желая общаться со своими компаньонами, он вышел из башни. Его собака Курд шла рядом. Он пошел сквозь густой туман, в котором, как призраки, шли на работу в свою башню женщины. Обойдя их стороной, Аоз Рун поспешил к северным воротам. Проходя мимо большой башни он, еще не понимая ничего, наткнулся на изуродованное тело Нахкри. Тот лежал у его ног. Глаза его были открыты и в них застыл ужас. Аоз Рун обошел башню и с противоположной стороны нашел тело Клилса. Трупы еще не были обнаружены, и тревога не была поднята. Курд зарычал и стал прыгать возле тела Клилса.