Я была здесь - Гейл Форман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Смешал пополам с молоком, – продолжает он. – Холодный я почему-то больше с ним люблю. Так как будто похоже на мороженое.
Да прекрати ты о кофе говорить! – хочу крикнуть я. Но вместо этого молча киваю.
– Хочешь пойти подкрепиться перед дорогой, или лучше держаться друг от друга на расстоянии?
Вчера Бэн сказал, что разница между нами в том, что он учится на ошибках. И он прав. А я дура.
– Я за расстояние, – отвечаю я.
Его взгляд на миг перескакивает на меня, а затем так же быстро убегает, словно я ответила правильно.
– Отлично. Как хочешь.
Я хочу быть с тобой. Хочу снова лечь в кровать и чтобы он меня держал. Но я знаю, что так не бывает. Когда переспишь с барменом, бесплатной выпивке конец. Этому меня Триша научила. И Мэг. И сам Бэн. Ведь он сам рассказал мне, каков он.
– Мне, вообще-то, домой надо, – говорю я.
– Так мы туда и направляемся, – он складывает майку.
– Прямо сейчас.
Он смотрит на покрывало застеленной кровати, которой мы вчера почти не воспользовались.
– Заправиться надо, и, возможно, масло поменять, – голос у него снова стал жестким, даже слышатся рычащие нотки. – Если ты так спешишь, можешь заняться этим, пока я вещи собираю.
– Хороший план, – соглашаюсь я. Уют его объятий теперь так далеко. – В машине тогда встретимся?
Бэн бросает мне ключи, я ловлю, он будто хочет что-то сказать, но молчит, так что я собираю свое барахлишко и выхожу. Я заливаю в тачку бензин, тут звонит телефон, и я лезу за ним. Бэн. Как это глупо. Мы оба такие дураки.
– Коди! Где ты, черт тебя дери? Ты должна была вернуться два дня назад.
Это не он. А Триша. Когда я слышу ее голос, горло как-то сжимается.
– Что случилось? – спрашивает она.
– Мама? – говорю я.
– Коди, где ты? – в ее голосе слышится страх. Я раньше никогда не называла ее мамой.
– Я хочу домой.
– С тобой что-то случилось?
– Нет, но я хочу домой. Сейчас же.
– Ты где?
– В Лафлине.
– Блин, и где это?
– В Неваде. Пожалуйста… Я хочу домой, – я едва держусь.
– Ладно, милая, не плачь. Я что-нибудь придумаю. Лафлин, Невада. Коди, держись. Я разберусь. Телефон не выключай.
Представления не имею, как Триша с этим разберется. Она такая же нищая, как и я. Компом пользоваться не умеет и, скорее всего, даже не знает, где находится Невада, уж не говоря про сам Лафлин. Но мне почему-то все равно лучше.
Когда я возвращаюсь, Бэн стоит у номера снаружи. Я достаю солнечные очки, чтобы прикрыть свои красные глаза. Затем открываю багажник, и он грузит туда вещи.
– Я сяду за руль, – говорю я.
Вероятно, это не лучшая идея. Меня потряхивает, но хотя бы будет, на чем сконцентрироваться.
– Хорошо, – бормочет Бэн.
– Если захочешь есть или пить, скажи, – деловым тоном добавляю я.
Он лишь кивает.
Когда мы садимся, он пытается наладить музыку, но переходник от айпода окончательно сдох, так что остается только радио, а там одно говно. Наконец он находит песню «Мое сладкое дитя» «Guns N’Roses». Раньше она мне нравилась, но сейчас от нее словно дыра в животе растет.
– Моя мама ее любила, – говорит Бэн.
Я киваю.
– Коди, послушай, – звучит это точно так же, как и тогда из уст Гарсиасов.
Ответить я не успеваю, потому что у меня звонит телефон. Я тяну к нему руку, и он падает на пол. Тачка виляет.
– Осторожнее! – кричит Бэн.
– Возьми телефон! – тоже кричу я.
Бэн лезет за ним.
– Да, – говорит он, потом поворачивается ко мне. – Это твоя мама.
– Триша, – говорю я в трубку.
– Нельзя разговаривать на ходу, – ругается Бэн.
Я недовольно смотрю на него, но зажимаю телефон между ухом и плечом.
– Ты где? – Триша не спрашивает, с кем я и почему еще не в Такоме, как обещала. О мелочах она никогда не беспокоилась.
– Не знаю. Километрах в тридцати от Лафлина. На шоссе 95.
– Лас-Вегас уже проехала?
– Нет. До него еще километров шестьдесят.
Она облегченно вздыхает.
– Хорошо. Оттуда будет прямой рейс до Спокана в час тридцать. Успеешь?
– Наверное.
Триша что-то говорит, на фоне слышно множество голосов.
– Ладно, тогда мы берем тебе на него билет. Если опоздаешь, то потом будет еще один рейс, но с пересадкой в Портленде. – Я слушаю, как будто она из какого-то турбюро и как будто это для меня дело привычное, хотя на самом деле я еще ни разу не летала на самолете.
– Когда сядешь, позвони, чтобы я знала, когда тебя встречать. Как я поняла, в зону посадки теперь не пускают, так что буду ждать там, где багаж выдают.
– Хорошо, – говорю я. Как будто все понимаю.
– Данные о рейсе пришлю тебе эсэмэской, – добавляет она, и я в кои-то веки благодарю Рэймонда за то, что научил ее пользоваться этой функцией.
– После обеда увидимся. Я заберу тебя домой.
– Спасибо, – говорю я.
– Ну, а для чего тебе мама?
Повесив трубку, я смотрю на Бэна, а он недоуменно на меня, хотя, как я понимаю, он слышал весь диалог.
– Что происходит?
– Я доеду до Вегаса, а оттуда полечу на самолете.
– Почему?
– Так будет проще, и ты быстрее доберешься. – На самом деле маршрут до Сиэтла проходит через восточный Вашингтон, где я живу, и теперь ему полторы тысячи километров придется сидеть за рулем одному. Но я все равно облегчу ему поездку, это точно.
Следующий час мы молчим. В аэропорт попадаем в районе полудня. Я подъезжаю к зоне отправлений, там тачки припаркованы в два ряда. За спиной гудят, суетятся, словно ковбои, которые гонят скот. Я забираю вещи, Бэн выходит из машины и наблюдает за мной.
Я поворачиваюсь к нему. Он стоит облокотившись на тачку. Я понимаю, что надо что-то сказать. Поблагодарить. И отпустить. Может, отпустить и будет благодарностью. Но он успевает первый.
– Коди, что ты делаешь?
И мне больно. Очень больно. Но это неправильно. Во многих отношениях. Так что я повторяю то же, что и говорила столько месяцев назад, хотя беззлобно.
– Счастливой тебе жизни, – и захлопываю за собой дверь.
40
Триша встречает меня, как и обещала, и ведет к машине. Как только я пристегиваю ремень, она приказывает: