Когда наступит никогда - Барбара Дэвис

Он криво ухмыльнулся. – Проблемы только со взрослыми, как ты, несомненно, заметила.

– Имеешь в виду тот ужин выпускников?

Уэйд закатил глаза.

– Ага, первое впечатление. Симона знала, что я не слишком рад видеть Стивена. И подумала, что немного виски поможет мне расслабиться. – Он провел рукой по волосам и покачал головой. – Боже, не тут-то было.

– Так ты расскажешь, что произошло между тобой и Стивеном?

– Неважно, правда. Это было давно. Кроме того, ты вроде хотела со мной посоветоваться.

Кристи-Линн резко встала, отнесла тарелку в раковину и занялась приготовлением кофе. Нажав кнопку запуска, Кристи-Линн наконец повернулась к Уэйду:

– Я подумываю открыть для Айрис траст.

Уэйд уставился на нее, осознавая услышанное. Она сообщила это так спокойно, безо всяких преамбул, словно отдавать горы денег ребенку, рожденному любовницей мужа, – самый обычный в мире поступок.

– Какой именно траст?

– Чтобы на него автоматически поступали роялти Стивена. С него будут ежемесячно отчисляться деньги на жизнь, на школу, на все ее нужды. А позднее, если она захочет, на колледж.

Какое-то время Уэйд молчал, задумавшись о возможных подводных камнях. Список оказался довольно длинный. Наконец Уэйд встал и отнес тарелку к раковине. Кристи-Линн избегала его взгляда, занимаясь кружками, сливками и сахаром.

– Ты хорошо все продумала, Кристи-Линн? Действительно хорошо?

– Сегодня, когда ты зашел в магазин, я только закончила разговор с юристом Стивена.

– Значит, да.

– Так будет правильно, Уэйд. Мне не нужны деньги Стивена. Или любые напоминания о нем.

– А его дочь – не напоминание?

– Напоминание, – ответила она, разливая кофе. – Каждый раз, когда я на нее смотрю, я вижу Стивена. И Хани. И мне больно. Но кто-то должен взять ответственность за ребенка.

– И ты считаешь, что это ты?

– Уэйд, ты просто не видел, где она живет и как. Ей три года. Ей нужно много вещей. Кто их ей даст? Ретта? Ее ублюдок-дядя? Если я могу сделть так, что она вырастет с нормальной крышей над головой, с образованием и возможностями, почему бы этого не сделать?

– Похоже, ты приняла решение. Зачем спрашивать у меня?

– Даже не знаю. Наверное, потому что я рассказала тебе все остальное. И потому что я знала, что ты скажешь, но все равно хотела это услышать. Можешь не верить, но я ценю твои советы, хоть и не всегда принимаю. Я не хочу натворить глупостей, но хочу поступить правильно.

Она положила в одну из кружек ложку сахара и протянула ему, потом приготовила напиток себе и побрела в гостиную, предоставив Уэйду отправиться следом. Послышался новый раскат грома – долгий, низкий рокот завибрировал сквозь стены и пол, а затем в окнах послышался стук капель дождя. Кристи-Линн отодвинула занавеску, быстро выглянула в окно и устроилась на диване.

– Ну, давай, – сказала Кристи-Линн. – Выскажи свое мнение.

Уэйд опустился рядом с ней и задумчиво сделал глоток кофе, пытаясь собраться с мыслями.

– Ты собираешься поступить очень благородно, – начал Уэйд, тщательно подбирая слова. – Но я бы убедился, что ты полностью понимаешь ситуацию. Сейчас ты можешь думать только о той маленькой девочке, и это вполне объяснимо, но что потом? Возможно, ты пожалеешь о своем поступке или даже рассердишься.

Она уставилась в кружку.

– Это просто деньги, – наконец сказала Кристи-Линн. – Деньги, которые мне даже не нужны.

Уэйд пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, осознаёт ли она долгосрочные последствия своего предложения.

– Кристи-Линн, если ты откроешь траст, ты привяжешь себя к этой девочке – дочери Стивена от другой женщины – на ближайшие пятнадцать лет. Ты правда к этому готова?

Она резко подняла подбородок.

– Думаешь, я не задавалась этим вопросом? Я не знаю. Знаю только, что не готова стоять рядом и бездействовать.

– Что сказал юрист, когда ты рассказала ему о планах?

– А что может сказать юрист? Что я действую необдуманно. Иду на поводу у собственных эмоций. Он считает, мне стоит нанять детектива и проверить семью Хани – они могут оказаться мошенниками.

Уэйд задумчиво потер нижнюю губу.

– А что, не самая худшая идея. Ты говоришь про огромную сумму. Осторожность не повредит.

Кристи-Линн выдохнула.

– Что именно я должна расследовать? Ретта Роулингс – живущая в хибаре восьмидесятилетняя женщина, которая без остановки курит дешевые сигареты. Как думаешь, зачем ей деньги? На «Кадиллак»? На бассейн? И что тогда будет?

– А дядя?

Кристи-Линн даже не потрудилась скрыть отвращение.

– Преподобный Роулингс слишком благочестив, чтобы пачкать руки деньгами Стивена. Его гораздо больше волнует необходимость держаться на расстоянии от грехов сестры.

– Не будь так уверена, Кристи-Линн. Деньги многое меняют. Особенно людей. Слушай, я не пытаюсь рассказывать тебе, что делать. Это твое решение. Я лишь советую – не торопись, пока не улеглись эмоции. Погоди немного, подумай, прежде чем спустить курок.

Кристи-Линн серьезно кивнула.

– Именно поэтому я тебя сегодня и пригласила. Но сейчас у меня уже голова идет кругом. Можно мы поговорим о чем-нибудь другом?

– Например?

– Не знаю. О твоей книге. Ты мне про нее толком не рассказывал.

– Что тебя интересует?

– Даже не знаю. Что угодно. Давно ты над ней работаешь?

– Около двадцати лет.

Кристи-Линн изумленно вытаращила глаза.

– Двадцать лет?

– Около того. Я начал ее еще в колледже, а потом… – он прервался и кашлянул, – скажем так, решил двинуться в другом направлении.

– Стивен сказал, ты заскучал и переключился на журналистику.

Уэйд почувствовал знакомую пульсацию на виске – в нем пробуждалась старая ярость.

– Серьезно?

– А это не правда?

– Нет.

– Тогда расскажи, что случилось на самом деле.

– Скажем так… Я избавился от иллюзий.

Кристи-Линн кивнула и взглянула в окно на дождь.

– Я слышу подобные слова от многих писателей, особенно после отказов. Поверь, тут нужна толстая кожа. Но ты снова в деле и, похоже, настроен решительно. Почему?

– Даже не знаю. Видимо, отошел с годами. Когда я начал чертову книгу, мне было девятнадцать. – Уэйд резко рассмеялся, напугав Толстого. – Тогда я был мечтателем. Собирался написать великий американский роман.

– И что же случилось?

– Как я сказал, смена направления. – Уэйд допил кофе и зажал кружку между колен. – В колледже слова текли рекой, но в журналистике используются совершенно иные навыки. Даже не ожидал, что вернуться к художественной литературе будет так тяжело.

– Но тебе удалось?

– Возможно. Но пока довольно слабо. Что-то не работает, и у меня не получается это преодолеть. Я застрял.

– Возможно, прозвучит немного снисходительно, но я с удовольствием взгляну на твою книгу и, возможно, смогу что-то предложить. Иногда достаточно свежего взгляда. Хотя, если учесть нашу историю, тебе это может показаться неуместным.

– Мне казалось, мы миновали тот этап, нет? Мы