Лепила - Николай Прокофьев

А что, если Гуру перегрузил часть своих грехов на Саймона – создал образ врага, добавил к его ужасам еще и свои, чтобы впечатлить такого, как я, правдоборца. Или… еще страшнее: выдал свое за чужое?

От такой мысли бросило в жар. Нет, Саймон, конечно, преступник, здесь сомнений быть не может, но настолько ли безгрешен наш друг? Не случайно же он ударился в благотворительность. Замаливает грехи? Замучила совесть? О чем я?! Какая у головореза совесть! Хитрый, скользкий, расчетливый воротила. Благотворительность – обычное прикрытие, пыль в глаза, уход от налогов. А что за этой ширмой, никому не известно.

В памяти всплыл самый первый образ Королева А. Д., увиденный в ту злополучную ночь на острове. «Господь Бог Саваоф»… с кровавыми по локоть руками. Мерзавец, шинкующий себе подобных, упырь, кровопийца. И такое существо смогло меня обмануть, втянуло в свои грязные делишки. У-ух, как больно! Дайте морфин!

Но что – я? Вот Даше – той и больнее, и страшнее во много раз. И все из-за тебя, трус, перестраховщик. А что, если вернуться и доделать недоделанное? А это мысль! Только – как? Наверняка меня пасут и больше уже никуда не выпустят. Раз облажался, второго не будет.

Я чувствовал, как тяжелые переживания буквально вытягивают из меня последние силы. Мозг отчаянно метался в черепной коробке и бился о ее стенки; нутро выкручивалось, растягиваясь в болезненные канаты; ноги подкашивались; в обессиленном теле металась измученная душа.

Я вдруг решил, раз нет под рукой морфина, может, сгодится простое снотворное? Как там у классика: «Уснуть и видеть сны…» А лучше – совсем без снов, я и так знаю, что там будут показывать. Просто забыться, вырубиться, отвлечься.

Я встал и, шатаясь, направился на кухню. Там аптечка, там мое спасение. Голова кружилась, тело ныло так, будто я только что пришел с тяжелой физической работы. Рылся на удивление недолго: упаковка с вожделенным «…зепамом» нашлась тут же.

Неожиданно перед глазами снова возникло лицо Даши – страдающей, молящей о помощи. На кого-то оно похоже? Тот же испуг и беспомощность, то же отчаяние и последняя надежда…

– Люда! – Я был уверен, что она меня слышит. – Люда…

Рука бесконтрольно высыпала на ладонь все содержимое упаковки. Я поднес ее ко рту и замер.

– Ну же, трус!

В этот момент кто-то настойчиво загрохотал в мою входную дверь.

Ломились долго. Все это время я сидел и отрешенно смотрел перед собой. И только когда в замке заскрежетала отмычка, я медленно поднялся и направился в прихожую.

– Ты живой?! – В разверзшийся, словно окно в параллельный мир, дверной проем ввалился испуганный Коновалов. – Чего не открываешь?! Я уже полчаса стучусь! Как чувствовал, приехал… Ты один? – Все тот же знакомый взгляд через мое плечо.

Я посмотрел на топтавшегося в дверях слесаря, на лице которого было полное разочарование из-за сорвавшейся халтуры, и захлопнул перед его носом дверь.

– Один.

Володя взволнованно ходил по квартире. Увидев рассыпанные по полу таблетки, вскинул на меня подозрительный взгляд.

– Хотел заснуть, – я попытался объяснить и не сразу узнал свой голос, таким чужим и потусторонним он показался мне в эту минуту, – бессонница…

– Ты смотри – бессонница! – Глупостей каких не наделай. – Он взял веник и начал сметать беленькие шайбочки в совок; я завороженно смотрел, как он это делает. – Да что с тобой?

– Вова, я подвел людей.

– Кого? Гуру, что ли? Мирослава? Брось, не убивайся. Это издержки оперативной работы. Контора вызволит, она всемогущая. Соберись! Есть разговор. Левашов прислал меня ввести тебя в курс дела.

– Какого еще дела? – Я по-прежнему был не в силах сосредоточиться, все еще находился под впечатлением недавних переживаний.

– Серьезного. О! – Майор радостно выудил из-под стола бутылку с остатками водки. – Ты что это – в гордом одиночестве?

– Да это… с прошлого раза.

– Ладно врать-то: «с прошлого раза», меня не обманешь. Закусь найдется? – И, не дожидаясь ответа, полез в холодильник.

…Мы сидели за столом и уверенно приканчивали спиртное. На душе у меня постепенно становилось легче. Володя обладал уникальной способностью подбодрить, разговорить или при необходимости уговорить собеседника (еще бы – опер со стажем!). Он как-то незаметно и спокойно разложил ситуацию по полочкам, дал оценку каждому событию, и все мои приключения неожиданно даже для меня, их непосредственного участника, предстали совершенно в ином свете. От сердца заметно отлегло.

– Что там за дело? – Я наконец почувствовал, что могу воспринимать информацию.

– Дело? Касательно твоего подопечного. – Я недовольно вскинул брови. – Я о Гуру. Надо дожимать мерзавца.

– А что, без меня никак?

– Видно, никак: ты начал, тебе и завершать. – Я усмехнулся. – А если серьезно, Левашов не хочет, чтобы секта и ее руководитель стали народными мучениками. Огласки не хочет. Нужно провернуть все по-тихому. Мирослава пока нет. Вся надежда на вас, доктор. Твоя задача: выманить Гуру из логова, ну а дальше…

– Как же я его выманю? Он сейчас, наверное, залег… хотя, подожди, я ведь с ним еще не разговаривал. Есть надежда, что он пока не знает, что я с триумфом провалил его задание и вернулся в Москву.

– Может, и не знает. Но надеяться на это не стоит, у него неплохая агентурная сеть. Короче, слушай…

Он отключил связь, встал и раздраженно заходил по квартире. Конечно, опасения, что подобное может случиться, были, но в глубине души все-таки жила надежда на благоприятный исход дела. Доктор – мужик правильный, слово свое должен был сдержать и сдержал бы. Тем более что он провел с Сомовым такую серьезную предварительную работу – посвятил в тайну, убедил, переключил внимание, направил энергию в нужное русло. Все шло как по маслу…

Он взглянул на телефонную трубку. «Ему помешали». Скорее помогли. Сомнений не оставалось: доктора прикрывали, а в нужную минуту вклинились и полностью развернули сюжет. Как бы то ни было, Саймон остался жив, а над ним теперь нависла серьезная опасность. В любой момент следует ждать ответного удара: рейнджер такого выпада ему не простит, длинные у него руки. Что ж, он еще раз, теперь уже с благодарностью, взглянул на трубку: кто предупрежден, тот вооружен.

Внезапно зазвонивший телефон обжег руку. Спокойно, это же обычная вибрация. «Сомов»! Дисплей заговорщицки подсказывал ему, к чему готовиться.

– Алло.

– Артур Дмитриевич, это Сомов. Все сорвалось. Я в Москве.

– Ну, здравствуйте.

– Добрый день.

– Добрый?

– Не спешите с выводами.

– Это ваш совет?

– Давайте обсудим все при личной встрече.

– Думаете, она нужна?