Русская артиллерия. От Московской Руси до наших дней - Сергей Ионин

— Вы твердо уверены, ваше превосходительство, что вам не грозит никакая опасность со стороны русских? — холодно спросил Фалькенгайн.

Конрад усмехнулся:

— Я уже сообщал вашему превосходительству, что русские не имеют в Галиции никаких шансов на успех. Они и не готовятся к активным действиям. Только для того, чтобы подвезти тяжелую артиллерию, им понадобится не менее четырех-шести недель. Русский медведь любит спать, — заключил он, давая понять этой фразой, что никто лучше не знает характер русского народа, чем фельдмаршал Конрад.

На этом разговор двух главнокомандующих закончился. Это было 28 мая.

Ровно через одну неделю, 4 июня, наступил день рождения австрийского эрцгерцога. Еще накануне вечером австрийские офицеры решили «спрыснуть» приближение столь важного события. Празднование затянулось далеко за полночь. В благоустроенных офицерских землянках было шумно и весело. Пили за здоровье «любимейшего эрцгерцога». Пили во славу «победоносного австрийского и германского оружия». Пили за прекрасных дам. А потом, разгорячившись, пили за то, чтобы надавать как следует по шее русским, которые сидят вон там, в своих окопах на расстоянии всего полукилометра.

И в этот момент русская артиллерия совсем неожиданно открыла ураганный огонь. На протяжении четырехсот верст по всему Юго-Западному фронту — от реки Припяти до границ Румынии — одновременно началась мощная артиллерийская подготовка, после чего русская пехота и кавалерия пошли в атаку.

Австрийцы и германцы были ошеломлены внезапностью нападения. Никто не предполагал, что русские готовятся к наступлению. И главным героем этого наступления оказалась русская артиллерия, о которой так пренебрежительно отозвался фельдмаршал Конрад.

Военный корреспондент немецкой газеты «Штутгартский листок новостей», находившийся при австрийской главной квартире, писал в те дни: «Надо признать, что в последних боях русские обнаружили неожиданную мощь. В особенности следует отметить необычайную силу артиллерии… Во многих местах победа решалась неприятельской артиллерией».

Неожиданный финал, которым завершилось празднование дня рождения эрцгерцога в австрийских окопах, был результатом длинной цепи событий и фактов, происходивших в первой половине 1916 г.

В эти дни на французском театре войны немцы вели ожесточенное наступление на крепость Верден — опору всего Западного фронта. В «верденской мясорубке» перемалывалось неслыханное количество людей и материальных средств. Франция переживала тяжелые дни.

Итальянцы терпели серьезные неудачи и под ударами австрийской армии панически отходили на крайние южные отроги Альпийских гор.

В Северном море разыгралось крупнейшее в мировой истории морское сражение — Ютландский бой. Здесь, на тяжелых свинцовых водах у пролива Скагеррак, произошло историческое единоборство английского Большого флота с германским.

Румыния все колебалась — перейти ли ей на сторону Антанты или же сохранять по-прежнему дружественный нейтралитет по отношению к Германии и ее союзникам?

Примерно в это же время происходило и другое важное событие, имевшее большие последствия. В небольшом белорусском городе Могилеве, известном до того лишь своей полукустарной промышленностью, выделывавшей хорошие голенища для сапог, — в этом городе 14 апреля 1916 г. под председательством Николая II собрался военный совет русской армии.

Обсуждался вопрос чрезвычайной важности — о подготовке к большому наступлению на австро-германцев. На этом настаивали союзники. Не хватало тяжелой артиллерии, отечественная промышленность не могла дать тяжелых снарядов, а между тем австро-германцы чрезвычайно сильно укрепились на своих позициях. Но надо было наступать. Надо было отвлечь германские силы от Вердена, а австрийские — с итальянского фронта. После долгих колебаний совет решил, наконец, что начать военные действия и нанести противнику первый удар должен Юго-Западный фронт. При этом прорыв австро-германского фронта должен осуществляться сразу в нескольких пунктах, чтобы неприятель не мог догадаться, где же ему наносится главный удар, и не мог заранее подтянуть к этому месту свои резервы.

Командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов был единственным на военном совете, кто верил в успех операции и боеспособность русского солдата. Он не просил ничего: ни подкреплений, ни орудий, ни снарядов, — он был готов наступать.

Яркое апрельское солнце заливало своими теплыми лучами земли Буковины и Восточной Галиции. Оно освещало невспаханные поля, погорелые деревни и селения, темные линии русских и австро-венгерских укреплений. Легкий пар подымался от влажной почвы, еще не просохшей от весенних дождей и разлившихся многочисленных речек и ручьев. И вместе с этим паром в воздухе чувствовался запах прелой земли, гнили, конского навоза.

В чистом небе послышалось гудение мотора.

— Летит! — сказал один из солдат, присевший под козырьком траншеи.

— Это наш, — определил другой…

Самолет шел на небольшой высоте. Летчик-наблюдатель, перегнувшись через борт, внимательно смотрел вниз. Он отчетливо видел расположение своих войск. Вот светлая, блестящая полоска. Это ручей Роменцы, вдоль которого тянутся передовые окопы русских. Слева вдали можно разобрать дома в деревне Доброноуц, находящейся в руках австрийцев. А на правом фланге наших позиций хорошо видно в бинокль местечко Онут, расположенное на берегу Днестра, который делает около этого места большую извилину. Здесь, на участке Онут — Доброноуц, расположен 11-й армейский корпус, входящий в состав 9-й армии Юго-Западного фронта.

Летчик-наблюдатель получил только что задание от начальника артиллерии: разведать расположение противника, чтобы обнаружить его новые батареи, подъездные пути, месторасположение штабов, складов и т. п.

Австрийская передовая линия шла очень близко от русских окопов — на расстоянии всего 300–400 метров. В одном месте неприятельские позиции вдавались широким «языком» в расположение 11-го корпуса. Именно на этот «язык» просил обратить особенное внимание начальник артиллерии.

Самолет пролетал над узлом трех лощин — хорошо знакомый ориентир на этой местности. Вот заблестели два небольших пятна — два маленьких озера. Недалеко от них видна группа строений. Это винокуренный завод. Летчик-наблюдатель стал внимательно всматриваться. Там внизу, на дороге от хутора Влайко к винокуренному заводу, он увидел движущийся автомобиль. Наблюдатель сделал знак пилоту, чтобы тот спустился ниже. Самолет сделал круг. Теперь наблюдатель увидел двух всадников, которые выехали с территории завода и не спеша направились к передовым позициям. Не оставалось сомнений, что на заводе разместился штаб какой-то неприятельской части. Наблюдатель поставил на карте жирный крестик.

Самолет стал опять набирать высоту. Вот он пролетает над голой местностью, где стоят также хорошо знакомые по предыдущим полетам береза и тополь. Но почему около дерева вырос вдруг такой большой куст? В прошлый раз его не было. А вон там появился и другой куст, не отмеченный ранее на карте. Наблюдатель наклонился к фотоаппарату, укрепленному в полу фюзеляжа. Щелкнул затвор, еще и еще раз.