Белые и синие - Александр Дюма

Два генерала, оставшись наедине, выработали окончательный план предстоящего сражения.

Колонна, которая должна была выступать немедленно под командованием полковника Рене Савари, пойдет форсированным маршем, чтобы в поддень войти в Нёвиллер, расположенный позади Фрошвейлера, куда она устремится при первом залпе пушки и атакует пруссаков с фланга.

Вторая колонна под командованием Макдональда проследует от Цойцеля до Нидерброна. Оба генерала будут сопровождать эту колонну.

Третья колонна будет атаковать мост в Рейсгоффене и попытается захватить его. Если неприятель удержится, она будет отвлекать внимание на себя, а две другие колонны тем временем предпримут обходной маневр.

Этой третьей колонной будет командовать Аббатуччи.

Едва лишь были приняты эти решения, как послышалась барабанная дробь, извещавшая генерала, вернее генералов, что для открытия свадебной церемонии ждут только их.

Они не заставили себя ждать и вышли на балкон.

При их появлении грянули оглушительные крики «Виват!». Фаро приветствовал генералов на свой лад, а Богиня

Разума зарделась как вишенка. Все офицеры штаба окружили будущих новобрачных; впервые эта необычная церемония, которая столько раз повторялась в течение трех великих лет Революции, совершалась в Рейнской армии.

— Давай, — сказал Фаро, — на место, Спартак. Барабанщик, понукаемый сержантом, забрался на стол, перед которым встали Фаро и его нареченная.

Спартак ударил в барабан, а затем громогласно, чтобы никто из присутствующих не упустил ни слова из его речи, объявил:

— Внимайте закону! Поскольку на биваках не всегда можно найти чиновника с гербовой бумагой и трехцветным шарфом, чтобы открыть врата Гименея, я, Пьер Антуан Бишонно, именуемый Спартаком, старший барабанщик батальона департамента Эндр, приступаю к законному бракосочетанию Пьера Клода Фаро и Розы Шарлеруа, маркитантки двадцать четвертого полка.

Спартак остановился и ударил в барабан; все барабанщики эндрского батальона и двадцать четвертого полка последовали его примеру.

Когда грохот барабанов смолк, Спартак сказал:

— Вступающие в брак, подойдите ко мне. Будущие супруги сделали еще шаг к столу.

— В присутствии граждан генералов Лазара Гоша и Шарля Пишегрю, в присутствии батальона департамента Эндр, двадцать четвертого полка и всех тех, кто смог собраться во дворе мэрии, именем единой и неделимой Республики я соединяю и благословляю вас!

Спартак снова ударил в барабан, в то время как два сержанта эндрского батальона простерли над головами новобрачных саперный фартук, призванный заменить балдахин.

Затем Спартак продолжал:

— Гражданин Пьер Клод Фаро, обещаешь ли ты любить и оберегать свою жену?

— Еще бы! — отвечал Фаро.

— Гражданка Роза Шарлеруа, ты обещаешь своему мужу постоянство, верность и сколько угодно стаканчиков?

— Да, — отвечала Роза Шарлеруа.

— Именем закона вы теперь муж и жена. Все ваши многочисленные дети станут детьми полка. Погодите же, не уходите! Последнее напутствие барабана!

Раздался грохот двадцати пяти барабанов, затем по знаку Спартака барабанная дробь смолкла.

— Без этого вы не были бы счастливы, — сказал он. Два генерала аплодировали и смеялись. Но все звуки

потонули в криках «Виват!» и «Ура!», вслед за которыми послышался звон бокалов.

В шесть часов утра, то есть в тот час, когда солнце оспаривало у густого тумана право освещать мир; в тот час, когда первая колонна, выступившая из Дауэндорфа в девять часов вечера, прибыла во главе с Савари в Егерталь, где ей предстояло отдохнуть пять-шесть часов; в тот час, когда загрохотала пушка на мосту Рейсгоффена, атакованном третьей колонной во главе с Аббатуччи, — вторая колонна, самая сильная из трех, под командованием Гоша и Пишегрю переправилась через водный поток в Нидерброне и без боя овладела селением.

Когда первый этап пути длинной в четыре льё был позади, солдатам дали немного отдохнуть; во время завтрака Богиня Разума прошла по рядам с ослом и двумя бочонками водки; один бочонок был опустошен под крики «Да здравствует Республика!», и около восьми часов утра войско выступило во Фрошвейлер, до которого оставалось от силы три четверти льё.

Пушка в Рейсгоффене грохотала без передышки.

Четверть часа спустя артиллерия неожиданно умолкла. Была взята переправа или же Аббатуччи был вынужден отступить?

Генерал подозвал Думерка.

— У вас хорошая лошадь, капитан? — спросил он.

— Превосходная.

— Вы сможете на ней перепрыгнуть через канавы и преграды?

— Через что угодно.

— Скачите во весь опор в сторону Рейсгоффенского моста, доставьте мне известия или умрите.

Думерк уехал; через десять минут с той стороны, куда он направился, галопом прискакали двое всадников.

Это были Думерк и Фалу.

Проехав две трети пути, капитан повстречал доблестного егеря, посланного Аббатуччи с сообщением, что он форсировал мост и движется на Фрошвейлер. Фалу взял в плен прусского офицера, и Аббатуччи произвел Фалу в капралы. Аббатуччи просил генерала утвердить это новое звание.

Фалу, утвержденный в чине капрала, повез Аббатуччи устный приказ генерала двигаться на Фрошвейлер и держать город под прицелом, в то время как он будет штурмовать высоты и в случае надобности пришлет подкрепление.

Все это время колонна двигалась без остановок; впереди уже показались высоты Фрошвейлера.

Между Нидерброном и Фрошвейлером раскинулся небольшой лес; войско шло через поле, по бездорожью, и Пишегрю, опасаясь засады, приказал двадцати солдатам и сержанту прочесать лес.

— Хорошо! — сказал Думерк, — но не стоит, генерал, беспокоить целый взвод из-за такой ерунды.

И, пустив свою лошадь вскачь, он проехал лес из конца в конец, затем пересек его еще раз и вернулся, оказавшись в трехстах шагах от того места, где въезжал в лес.

— Тут никого нет, генерал, — доложил он. Лес остался позади.

Но когда они поравнялись с оврагом, авангард колонны был неожиданно встречен яростным огнем.

В извилинах оврага и перелесках, которыми была усеяна местность, засели триста-четыреста егерей.

Оба генерала построили войско в колонну для атаки.

Пишегрю приказал Шарлю оставаться в арьергарде, но мальчик столь настойчиво просил разрешить ему находиться среди офицеров штаба, что генерал согласился.

Фрошвейлер раскинулся у подножия холма, ощетинившегося редутами и пушками; справа от него, приблизительно на расстоянии трех четвертей льё, виднелась колонна Аббатуччи: догоняя войска, пытавшиеся защищать мост, она приближалась к городу.