Дом на Холодном холме - Питер Джеймс

Она покачала головой и фыркнула.

– Со мной все в порядке.

– Нашла меню карри-ресторанов?

– Нет. Давай я запишу тебе названия, а ты посмотришь и закажешь нам что-нибудь с доставкой? Мне нужно закончить с этим проклятым документом.

– Хорошо. – Она записала пару названий на уголке листа бумаги, оторвала клочок и отдала его Олли.

Он стал медленно подниматься по ступенькам с бокалом вина в руке. На сердце было тяжело. Это просто совпадение, мысленно повторил он. Проклятое чертово совпадение, и так не вовремя! И эти хреновы детективы – неужели они не могли вести себя хоть немного человечнее?

В комнате Джейд в дальнем конце коридора грохотала музыка. Разве она не должна сейчас заниматься домашней работой? Олли пожал плечами. Сегодня вечер пятницы, и у нее впереди целые выходные. Впрочем, учитывая, что у них будет ночевать Фиби, далеко Джейд не продвинется. Ну и пусть. Он пошел дальше, в свой кабинет.

Войдя, окинул взглядом нераспакованные коробки, которые все еще громоздились на полу. Пусть это будет заданием на выходные, решил Олли. Разобрать все вещи, разложить, привести эту гребаную комнату в порядок, приготовить ее к следующей рабочей неделе. Тяжелой неделе. Он собирался заниматься сайтами для «Чаттри-Хаус» и рекламой своей деятельности. Олли взглянул в окно. Дождь стучал по стеклу, и дневной свет уже начинал меркнуть. 7.30 – и скоро совсем стемнеет. Приближается зима. Олли подумал о ясных морозных днях. Может быть, если им повезет, то будет снег. Они разожгут камин в гостиной, устроятся поудобнее и будут смотреть на пылающие поленья. И все это дерьмо останется в далеком прошлом. Обязательно.

Он поставил вино на стол, постучал по клавишам компьютера, чтобы разбудить его, и ввел пароль. Через мгновение на экране появились все его файлы на фоне ясного голубого неба – он выбрал его много лет назад.

Внезапно температура в комнате понизилась.

Он почувствовал, что за спиной кто-то стоит.

Стало еще холоднее.

Он резко развернулся в кресле. Но там никого не было. Комната была абсолютно пуста, а дверь закрыта.

Олли вернулся к экрану, но все файлы, как и в прошлый раз, вдруг куда-то исчезли. Вместо них возникла надпись большими черными буквами:

«КИНГСЛИ ПАРКИН. ПРЕПОДОБНЫЙ БОБ МАНТОРП.

КТО СЛЕДУЮЩИЙ? ДЖЕЙД? КАРО? ТЫ?»

Через секунду надпись пропала. На экране появились привычные иконки.

Олли почувствовал, что его трясет. Ощущение было такое, будто в комнате он не один.

Здесь кто-то еще.

Или что-то.

Он просто знал, что за ним наблюдают чьи-то невидимые глаза.

Олли вскочил с кресла. Обвел диким взглядом стены. Потолок. Закрытую дверь.

Дрожа всем телом, он уставился на экран. В правом верхнем углу была, на своем обычном месте, иконка Macintosh HD. Под ней – «Классические автомобили. Чарльз Чамли». Еще ниже – «Чаттри-Хаус».

Все нормально.

Но ему ничего не почудилось!

– КТО ТЫ? – заорал Олли. – ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?!

Волна за волной на него накатывала дрожь. Потом по лицу заструился пот. Несколько секунд назад он замерзал – теперь ему было жарко. Олли подбежал к окну, распахнул его и ощутил, как прохладный, влажный воздух остужает лоб. Вдохнул сладостный запах мокрой травы. Его сердце билось так, будто хотело вырваться из груди.

Здесь все же кто-то был.

Он снова посмотрел на потолок. На две голые лампочки, свисающие на черных проводах. Все его тело, от макушки до пяток, покрылось мурашками.

Олли покачал головой. «Приди в себя, хрен тебя побери!» – приказал он себе и подумал об их разговоре с Брюсом Капланом. Энергия. Здесь что-то происходит с энергией?

«Просто живи с этим и принимай», – сказал профессор.

Да-да, конечно. Легче сказать, чем сделать.

Раздался громкий щелчок, и в комнате стало темно. Экран компьютера тоже погас. Олли посмотрел на потолок. Обе лампочки не светились.

Опять выбило пробки к чертовой матери, подумал он.

С надеждой.

Мурашки перешли в неконтролируемую дрожь.

Олли схватил бокал с вином, вышел из кабинета, хлопнув дверью, и побежал вниз по лестнице. Добравшись до площадки второго этажа, огляделся. Во всем доме горел свет. Все было в абсолютном порядке.

Он позволил этому взять над собой верх, а не должен был. Нужно быть сильным. Если Каро увидит, что он тоже напуган, это ее добьет.

«КТО СЛЕДУЮЩИЙ? ДЖЕЙД? КАРО? ТЫ?»

Просто сознание играет с ним в игры. Только и всего.

Только и всего.

Олли пошел вниз. Он так и не сумел себя в этом убедить.

Пятница, 18 сентября

Грэм Нортон расхаживал по студии своей особой нелепой походкой, в восхитительном и возмутительном одновременно клетчатом пиджаке, какой мог бы носить букмекер на скачках в 1930-х годах. Он отпустил шуточку насчет одной из гостий, Николь Кидман, которая ожидала своего выхода в зеленой комнате, и Каро расхохоталась. Рядом с Николь сидел какой-то молодой красавчик, которого Олли не узнал.

Ему было так приятно снова услышать смех Каро. Кажется, ни он, ни она не смеялись уже целую вечность.

В спальне, где еще пахло свежей краской и штукатуркой, было почти темно. Они задернули занавески и выключили верхний свет. Олли чувствовал себя безмерно, запредельно уставшим. Он был совершенно опустошен. И Каро тоже устала. Еще пару минут назад она клевала носом, но сейчас снова очнулась и смотрела шоу. Олли всегда любил вечера пятницы, когда они оставались дома и проводили время вдвоем. И позволяли себе расслабиться, наслаждаясь фривольными шоу по телику.

Через несколько минут он задремал, но вдруг вздрогнул и проснулся. Грэм Нортон издевался над американским актером. Олли помнил его лицо, но забыл имя.

– Кто этот парень?

Он повернулся к Каро и увидел, что она задремала.

– Парень? – пробормотала она.

– Не важно. Спи, детка.

Но Каро, прищурившись, уставилась на экран.

– «Стрингер». Помнишь, нам еще понравился этот фильм.

– Джейк Джилленхол, – вспомнил Олли.

– Да. Жейк Жиленхл, – пробормотала Каро, опять закрывая глаза.

Олли взял пульт и выключил телевизор. Потом протянул руку и выключил лампу на ночном столике.

В комнате теперь было темно, как в пузырьке с чернилами. Олли перевернулся на бок, сунул руку под подушку Каро, пристроился к ней под бок и поцеловал в щеку.

– Спокойной ночи, моя хорошая.

– Я тебя люблю, – сонно сказала она.