Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот - Май Шёвалль

– Спасибо за компанию, – сказала Соня Ханссон. – Я иду спать.

– Это мудро с твоей стороны, – похвалил ее Ольберг.

Сам он тоже охотнее всего отправился бы спать, но уже спустя десять минут входил в полицейский участок района Клара. Еще через минуту явился Кольберг.

Они успели сделать пять ходов до того, как вернулся Мартин Бек.

– Он поехал на автобусе до Санкт-Эриксплан и пошел домой. Свет погас почти сразу же. Наверняка он уже спит.

– Она заметила его случайно, – сказал Ольберг, – Наверное, он уже был здесь несколько раз.

– Даже если и был, это ничего не доказывает.

– Неужели?

– Кольберг прав, – сказал Мартин Бек.

– Естественно, я прав. Я тоже, бывало, бродил, как мартовский кот, возле домов, где жили приветливые девушки.

Ольберг пожал плечами.

– Конечно, тогда я был моложе. Причем намного.

Мартин Бек ничего не говорил. Его коллеги предприняли вялую попытку закончить шахматную партию. Через минуту Кольберг начал повторять ходы, и партия закончилась вничью, хотя у него были шансы на выигрыш.

– Черт возьми, – сказал он. – Из-за этого субъекта я потерял нить игры. Какое у тебя уже преимущество?

– Четыре очка, – ответил Ольберг с важным видом. – Двенадцать с половиной на восемь с половиной.

Кольберг встал и принялся кружить по комнате.

– Вызовем его снова, сделаем тщательный обыск в квартире и как следует припрем к стенке, – сказал он.

Никто ему не ответил.

– Нужно снова начать следить за ним и привлечь для этого свежие силы.

– Нет, – сказал Ольберг.

Мартин Бек сидел, не говоря ни слова, и грыз сустав указательного пальца. Через минуту он сказал:

– Девушка начинает бояться?

– Я бы не сказал, – ответил Ольберг. – Ее нелегко так вот сразу вывести из равновесия.

«Розанну Макгроу тоже нелегко было вывести из равновесия», – подумал Мартин Бек.

Больше они об этом не разговаривали, но все уже пришли в себя, когда по усиливающемуся шуму транспорта на Регерингсгатан поняли, что рабочий день у них закончился – а у других он только начинался.

Следующие двадцать четыре часа прошли точно так же, как и предыдущие. Ольберг увеличил счет еще на одно очко. Но это было все.

На следующий день была пятница. Только три дня оставалось до конца первого месяца года, было тепло, серо и влажно. А вечером опустился туман.

В десять минут десятого тишину взорвал телефонный звонок. Мартин Бек взял трубку.

– Он уже здесь. На автобусной остановке.

На этот раз они приехали на пятнадцать секунд раньше, потому что Кольберг припарковался на Биргер-Ярлсгатан. Прошло еще полминуты, и Ольберг подал сигнал, что он уже на месте.

Дальше все повторилось. Мужчина по имени Фольке Бенгтсон продержался на Эриксбергсплан четыре часа. Четыре или пять раз он в нерешительности останавливался у телефонной кабины, съел одну сосиску. Потом уехал домой. Вслед за ним отправился Кольберг.

Мартин Бек ужасно замерз. Он быстро шел по Регерингсгатан, держа руки в карманах и глядя в землю.

Кольберг вернулся через полчаса.

– На Рёрстрандсгатан все спокойно.

– Он тебя видел?

– Он шел, как лунатик. Думаю, он не заметил бы и бегемота в двух метрах перед собой.

Мартин Бек набрал номер служащей уголовной полиции Сони Ханссон. У него было такое ощущение, что он вряд ли выдержал бы все это, если бы не думал о ней как о коллеге.

– Завтра суббота, вернее, уже сегодня. Он работает до двенадцати. Когда он будет уходить с работы, ты должна проходить мимо. Пробеги мимо него, словно куда-то спешишь, тронь его за рукав и скажи: «Добрый день, а я думала, что вы ко мне зайдете. Почему вы мне не звоните?» В общем, что-нибудь в таком духе. Больше ничего. И сразу исчезни. И постарайся не очень много на себя надевать. – Он помолчал. – Эта встреча должна быть решающей.

Он закончил разговор. Коллеги уставились на него.

– Кто у нас лучший специалист по слежке? – рассеянно спросил он.

– Стенстрём.

– Хорошо, с той минуты, когда он утром откроет дверь, будем за ним следить. Пусть Стенстрём этим займется. Будет докладывать о каждом его движении. По другой линии: у телефона будем находиться постоянно вдвоем, из комнаты может выйти только один.

Ольберг и Кольберг продолжали на него смотреть, но он этого не замечал.

В семь тридцать восемь открылась дверь на Рёрстрандсгатан и Стенстрём приступил к выполнению своего задания. Он все время держался поблизости от конторы на Смоландсгатан, без четверти двенадцать зашел в ресторан и сел у окна.

Без пяти двенадцать на углу Норландсгатан появилась Соня Ханссон.

Она была в тонком синем твидовом жакете с большим вырезом в виде буквы «V» и с поясом, который как следует затянула на талии, под жакетом надела черный тонкий свитер, была с непокрытой головой, в перчатках, но без сумочки. Колготки и черные туфельки для этого времени года выглядели чересчур субтильно.

Она перешла на другую сторону улицы и исчезла из поля зрения Стенстрёма.

Сотрудники транспортной фирмы уже начали появляться в подъезде, последним, как всегда, вышел мужчина по фамилии Бенгтсон и запер дверь в контору. Он пересек тротуар и уже был в метре от проезжей части, когда мимо него пробежала Соня Ханссон. Она остановилась, взяла его за рукав и что-то сказала ему, глядя прямо в лицо. Тут же его отпустила, продолжая что-то говорить, отошла на пару шагов, повернулась и побежала дальше.

Стенстрём видел ее лицо, в нем были радость, страсть и призыв. Он мысленно аплодировал тому, как она играла свою роль.

Мужчина стоял и смотрел ей вслед. Он сделал неуверенное движение, словно хотел броситься за ней, но передумал, засунул руки в карманы и пошел дальше, наклонив голову.

Стенстрём надел шляпу, расплатился у стойки и осторожно высунул голову за дверь. Когда Бенгтсон исчез за углом, он закрыл за собой дверь и направился за ним.

Мартин Бек сидел в полицейском участке округа Клара и мрачно смотрел на телефон. Ольберг и Кольберг уже прекратили играть в шахматы и молча прятались за газетами. Кольберг сражался с кроссвордом и в азарте грыз карандаш.

Когда телефон наконец зазвонил, Кольберг так укусил карандаш, что сломал его.

Мартин Бек схватил трубку еще до того, как закончился первый звонок.

– Привет, это Соня. По-моему, все получилось хорошо. Я сделала так, как ты сказал.

– Хорошо. Стенстрёма ты видела?

– Нет, но он наверняка был где-то поблизости. Я боялась обернуться и бежала до угла, до универмага.

– Ты волнуешься?

– Нет. Вовсе нет.

Было уже четверть второго, когда телефон зазвонил вторично.

– Я возле табачной лавки на Йернторьет, –