Клятва огня - Серж Брюссоло

Встревоженный, он торопливо вернулся в трактир: день уже клонился к вечеру. Он был голоден, измучен, и холод отнимал у него последние силы.

Приход Анакаты и Неба Орна лишь усугубил его разочарование. Едва усевшись за стол с накрытым ужином, они принялись на все лады превозносить достоинства троих героев. С их слов, беспримерный подвиг Горна, Бальда и Марнема имел поистине грандиозные масштабы. Нату с трудом удавалось подавлять рвущееся наружу раздражение. Он умирал от желания рассказать им правду, но понимал, что это ничуть не поможет делу, его просто в очередной раз сочтут лгуном и придумщиком. Поскольку он, вопреки всему, все же пытался хоть как-нибудь умерить восторги своих товарищей, те в конце концов рассердились.

– Ты просто ревнуешь, – зашипела Анаката, глаза которой метали молнии. – Вот она, истина! Горн так хорош, что все парни в городе умирают от зависти, и он наверняка великолепный любовник. И я пересплю с ним, как только мне представится такая возможность! Я просто предпочитаю говорить начистоту и честно предупреждаю тебя об этом. Насколько я знаю, мы с тобой не женаты, верно? И к тому же ты некрасивый! Я очень бы расстроилась, если бы мой малыш был похож на тебя. И моей маме это бы тоже не понравилось. Не хочу ее разочаровывать, поднося ей в дар младенца, похожего на гнома!

– Она права, – буркнул Неб Орн с самым оскорбленным видом. – Это отвратительно, когда кто-то пытается поливать грязью выдающихся героев. Я бы гордился, будь у меня такие сыновья. А ведь ты тоже был там, когда разразился пожар. Не отрицай, я видел тебя в первых рядах среди зевак. И что-то я не заметил, чтобы ты сам бросился в огонь… Ты повел себя как последний трус, вот что я тебе скажу. Ты просто стоял, поджав хвост, в сторонке среди прочих любопытствующих и ждал, пока трое наших гостей не бросятся отважно в самое пламя. Так что на твоем месте я бы воздержался от того, чтобы критиковать их. Я бы забрался в темную щель и умер там от стыда, вот что. Ты ведешь себя скверно, Нат, очень скверно. Даже не знаю, сможем ли мы теперь остаться друзьями.

Юноша почувствовал, как кровь отливает у него от лица. Все происходящее напоминало дурной сон. Анаката и Неб поглядели на него с презрением и, прежде чем он успел сказать хоть слово, поднялись, взяли свои тарелки и пересели за другой стол.

«Что толку распинаться, – подумал он с горечью. – Что бы я ни говорил, мне не удастся их убедить, что я действую из благих побуждений. Они и слушать меня не станут. Пока радуга будет осыпать нас этим гипнотическим снегом, мне не сломить их враждебности».

Твердо решив не поддаваться всеобщему умопомешательству, он вынул из кармана одну из пилюль, которые дала ему Дорана, и запил ее глотком воды. Что ж, теперь он хотя бы защищен от колдовства.

Он быстро поел, чтобы восстановить силы, и поплелся в общую спальню, чтобы немного поспать.

«Я встану в полночь, – решил он, – когда все уже заснут. И начну действовать».

У него был план – самый радикальный из возможных, и он был твердо намерен привести его в исполнение.

Сон пришел к нему быстро, но был полон кошмаров. Лицо Дораны неотступно преследовало его. Ему виделось, что она лежит, полностью нагая, на могильном камне, и он наклоняется, чтобы поцеловать ее в серые губы. «Если ты это сделаешь, ты погибнешь, – прошептала она печально. – Все твое тепло перейдет ко мне, и ты превратишься в ледяную статую. Остановись. Проснись, пока еще не поздно!»

Он резко проснулся. В общей спальне было темно. Неб Орн и еще несколько постояльцев раскатисто храпели, провалившись в неестественно глубокий сон. Нат кое-как ощупью пробрался к двери. В столовой зале царил непривычный беспорядок: неубранные приборы на столах, незажженные лампы… Служанка дрыхла прямо на столе, в задранной до пупа юбке и с раздвинутыми ногами – в том самом положении, в каком оставил ее последний клиент… На ее лице играла улыбка. Наверное, она тоже мечтала о красавчике Горне…

Воспользовавшись случаем, Нат хорошенько порылся в кладовке и наконец нашел то, что искал: насаженный на длинную рукоять, хорошо заточенный заступ. Прихватив это орудие, он вышел из таверны и торопливо зашагал по улицам. План его был прост: под покровом темноты он намеревался убить всех троих захватчиков.

«Когда вампиры восстанавливают силы, они беспомощны, – рассуждал он сам с собой. – В это время на них и нужно нападать, это всем известно. Я распотрошу тех снеговиков, что служат им защитными коконами, и это нарушит процесс очищения их организмов. Они отравятся и к утру сами собой подохнут».

Разумеется, он собирался пощадить Дорану, которая не собиралась никому причинять вреда.

Много времени на раздумья у него не было: от холода перехватывало дыхание. Лицо онемело так, что казалось каменным. Рук и ног он уже не чувствовал.

«Нельзя прикасаться ни к чему металлическому, – напомнил он себе, – иначе кожа пальцев примерзнет намертво».

«Каждый раз, когда наступает ночь, я ухожу в тот маленький скверик, – вспоминал он слова Дораны, – и там позволяю снегу засыпать меня с головой. Если тебе понадобится поговорить со мной, приходи на рассвете, в тот момент, когда я выхожу из процесса очищения. Пытаться докричаться до меня раньше бессмысленно: я тебя не услышу».

Эти сведения намертво отпечатались в сознании Ната, поэтому в сторону скверика он даже не посмотрел.

Наконец он отыскал первого снеговика. Кто скрывался в нем – Бальд, или Марнем, или сам Горн? Кто из этих трех демонов холода?

«Да какая разница, – усмехнулся он, чтобы придать себе храбрости. – Все равно я расправлюсь со всеми троими!»

Взяв заступ на изготовку, он решительно направился к снежной фигуре, нежно искрившейся в лунном свете.

Внезапно ему показалось, что воздух вокруг него как будто сгустился. С каждым шагом Нату мерещилось, словно он утопает все глубже в вязком болоте. Чем больше он продвигался вперед, тем плотнее становилась отталкивающая его невидимая стена. Ему пришло в голову, что это какое-то средство защиты, которое серые люди используют, чтобы обезопасить себя от нападений… По всей вероятности, этот защитный экран рассеивается с первыми лучами солнца, придавая снеговику самый обычный вид.

«Или же они на самом деле не спят, – подумал он с содроганием. – Им известно, что я собираюсь сделать, и они обороняются, окружая себя силовым полем, которое уничтожит меня, если я буду упорствовать в своих попытках причинить им вред».

Все было возможно. Он сделал еще один шаг, и ему показалось, что его заживо замуровали в каменной стене, и ему стало нечем дышать. Рот и ноздри словно обволакивал густой клей… или эластичный плодный пузырь, готовый задушить его.

Он захрипел от ярости. Проклятые пришельцы предусмотрели все.

Неспособный продвинуться ни на сантиметр дальше, он упал на колени и изо всех сил метнул свой заступ в снеговика, который словно бы наблюдал за ним с насмешливой ухмылкой. Орудие отскочило от окружавшей снежную фигуру невидимой стены и полетело обратно в Ната, как бумеранг. Он едва успел уклониться: еще бы десять сантиметров, и стальное лезвие вонзилось бы ему прямо в лоб!