Отравленная жизнь - Анна Малышева

Ларисе нечего было ему возразить. Она только и сказала, что, если следователь придерживается такой же версии, плохо ей придется.

– А ты скажешь, что приходил домой в тот вечер? – спросила она. – Кстати, ты ничего там не пил, не ел? Мог бы сделать мне алиби – что попил чаю и жив остался.

Иван покачал головой:

– Нечего там было есть. И пить тоже, кроме воды, нечего… Почему я сразу побежал денег занимать? У них же была полная нищета, голодуха страшная. И что я следователю скажу? Он же сразу прицепится: почему я вернулся именно в тот вечер? Где свидетели, что я ушел еще до полуночи?

Где свидетели, что не я подсыпал яду в чайник?

– Кстати, где был яд? – рассеянно спросила Лариса.

Иван этого не знал. Во всяком случае, он был уверен – к нему прицепятся еще больше, чем к Ларисе.

– Ты хочешь скрыть, что был в квартире в тот вечер? – покачала головой Лариса. – Смотри – если это узнают от других, подозревать будут тебя. Скажут, что ты решил очистить квартиру от лишних жильцов, чтобы продать! Меня-то им еще найти нужно, а вот тебя обязательно допросят. Пойми, что ты даешь ложные показания! А это уже статья.

– И что же мне теперь делать? Дам ложные… Уж какие есть.

– Но твой приятель… У которого ты деньги занимал! Он же, наверное, знал, что ты к нему из дома явился?

Оказалось, что приятель этого не знал. Иван ничего ему толком не объяснил – только сказал, что очень нужны и что обязательно отдаст. Ну а кроме того, приятель был, по обыкновению, пьян. Даже если что-то слышал, все уже забыл.

– Да… – вздохнула женщина. – Это могла сделать я. Это мог сделать ты. Но мы-то знаем, что это сделал кто-то еще! И этот кто-то, заметь себе, картины твои не тронул, вообще ничего не украл! Мотивов-то никаких! Получается – позарился на квартиру? Тогда это ты. Или убил их в плане личной мести – тогда это я: мстила жене своего первого возлюбленного, хотела освободить его от семейных уз, чтобы женить на себе! Мотив слабый, но может – я ненормальная?! Мой муж охотно это подтвердит!

Иван протянул руку и накрыл ее пальцы, державшие руль. Лариса удивленно на него покосилась, и тогда он сказал, что раз уж они попали в такой переплет, то им обоим лучше обо всем молчать.

Когда они подъехали к офису строительной фирмы, где работал Антон, он уже стоял на крыльце.

Завидев машину Ларисы, он двинулся ей навстречу, заранее улыбаясь. По мере того как он приближался, улыбка постепенно гасла. Он вовсе не ожидал увидеть рядом с Ларисой пассажира мужского пола.

– Ваня, пересядь назад, – попросила та, открывая дверцу. – Знакомьтесь. Это – Антон. Это – Иван, мой старый друг.

Мужчины пожали друг другу руки и надулись – да так одинаково, что Лариса едва не фыркнула от смеха. Но сдержалась. Она, конечно, не посвящала Ивана в свои отношения с этим человеком. Антон, со своей стороны, никогда и ничего о художнике не слышал. Но мужчины инстинктивно ревновали ее друг к другу и потому особых знаков расположения друг к другу не проявляли.

Почти всю дорогу до стройки они молчали. Говорила одна Лариса, и в основном о погоде («наконец-то потеплело!») и о состоянии дорог («ужасно, ужасно!»).

Потом Иван опять пересел вперед. На заднем сиденье разместились рабочие, предварительно забившие багажник инструментами. Антон довольно холодно попрощался и ушел, на этот раз без традиционного поцелуя.

Теперь в машине нечем было дышать. Если от Ивана слегка попахивало алкоголем, то от рабочих просто разило. Лариса старалась вдыхать воздух через раз и следила за дорогой. Рабочие переговаривались о каких-то расценках, Иван молчал. До дачи добрались часа через полтора, и Лариса сразу провела мужчин на место.

– Вот здесь. – Она вынула из осевшего сугроба жердь, воткнутую вчера Иваном. – Копайте, сколько сможете. Раньше здесь был колодец, но потом его засыпали.

– Клад ищем? – дружелюбно осведомился тот из работяг, который выглядел постарше.

– Вроде того, – усмехнулась Лариса. – Не знаю, как тут дела с электричеством, так что поторопитесь.

– Ну, стемнеет еще не скоро… – Старший поковырял в снегу лопатой. Его напарник сунул руку за пазуху. Лариса поняла, что они решили добавить перед работой еще по стаканчику, шепнула Ивану, чтобы он поглядывал за ними, повернулась и пошла в дом.

Ключ лежал на старом, всем известном месте.

Проржавевший замок долго не хотел открываться, но наконец хрипло каркнул и поддался. Лариса ступила в ледяные сени. Здесь было холоднее, чем на улице, – казалось, в доме был законсервирован недавний мороз. Она подняла воротник шубки и медленно прошла по комнате. Заглянула в закуток, который раньше был завешен ситцем. Занавески давно уже не было в узком дверном проеме. Лариса присела на топчан и задумалась. До нее глухо доносились голоса рабочих – они о чем-то спорили с Иваном, но потом, видно, помирились, потому что затихли. «Наверное, не могли бутылку поделить, – равнодушно подумала Лариса. – Господи, что за странная вещь – время! Кажется, мне вчера было шестнадцать лет, и я носила белый сарафан. И будто минуту назад ела ту кислую малину у него из рук. До сих пор губы сводит оскоминой. И вот я слышу его пропитой голос за окном, и кусты малины засохли и выродились, и я сама ни на что не гожусь… И что же – это все?! Все, что мне было предназначено? Так мелко, так жалко, настолько никому не нужно? Так стоило ли вообще жить…»

Она встала и выглянула в окно. Отсюда были видны спины рабочих. Они, наверное, уже согрелись старым испытанным способом и теперь начали долбить землю ломиками. Лариса видела, что работают они довольно быстро и подгонять их не требуется. Она вернулась к топчану, снова села, потом прилегла. Ее клонило в сон. Во время оттепели у нее всегда болела голова, все время хотелось спать. Лариса лежала с закрытыми глазами, зябко поджав ноги, и слушала, как на подоконник шлепаются увесистые капли с крыши. Казалось, что вовсю шел дождь. В мутном, ни разу не мытом окне размеренно качалась голая черная ветка – будто кто-то махал рукой и все никак не мог попрощаться…

– Лара! Лара! – Иван тряс ее за плечо. – Идем, они хотят, чтобы ты расплатилась.

Она села и ошалело уставилась на него. Потом зажала лицо ладонями и чихнула. В доме, казалось, стало еще холоднее, за окном было темно. В первый момент Лариса ничего не понимала – до нее дошло только, что она дико замерзла и не чувствует собственных ног.

– Вы закончили? – тупо спросила она, пытаясь пригладить волосы.

– Да. Колодец был совсем мелкий. Тут низина, и место топкое, рядом пруд.

– И… Ничего не нашли?

– Ведро дырявое нашли. Ты же не это искала?

Женщина встала, достала кошелек и вышла в комнату. Работяги были там. Они оживленно обсуждали, сколько же надо взять денег за отрыв от основной работы. Слушая их, можно было подумать, что эту основную работу они с кровью от сердца оторвали. Лариса не торгуясь уплатила им, сколько они запросили. Иван безуспешно сигнализировал, мотал головой, показывая, что она платит слишком много, а в конце расчета даже тихонько застонал. Но она не обратила на него внимания.