Сирота с Манхэттена - Мари-Бернадетт Дюпюи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да, только в обратную сторону.
Гувернантка едва удержалась, чтобы не высказать то, что было у нее на уме. Можно было бы отправить Гуго Ларошу телеграмму, она дошла бы куда быстрее. Бонни осмелилась предложить такой вариант своей хозяйке, миссис Вулворт, но та тихо, с отчаянием в голосе возразила:
- Не упоминай об этом при Лисбет! Для нас это возможность загладить свою провинность - если она останется с нами до февраля. Бонни, очень тебя прошу!
Бонни капитулировала при виде ее глаз, наполненных слезами, но теперь чувствовала себя виноватой перед воспитанницей. Подумав немного, она решилась открыть Лисбет свое сердце.
- Прошу, мисс, сбавьте немного шаг, до парка ведь недалеко, - попросила она. - У нас есть пара минут, а я как раз хочу вам кое-что рассказать.
- Что рассказать, Бонни? - рассеянно спросила Элизабет.
- Я старая дева и ею останусь. Но в ваши годы я мечтала о детях. Поэтому, когда вы появились в моей жизни, я полюбила вас сразу, как родную. И никогда, знайте, никогда не причиню вам зла.
- Бонни, конечно я это знаю! Ты ведь даже готова последовать за мной во Францию.
- Я обещала, мисс, и свое слово сдержу. Я уже не представляю, как бы жила без вас.
- Бонни, я тут подумала… Почему бы тебе не съездить к старшей сестре, вот прямо сейчас? - предложила Элизабет. - Поезд[35] вмиг домчит тебя до Гринвич-стрит. Встретимся на станции после полудня. Мне позволено пообедать в городе.
- Я пойду с вами, мисс! Нет-нет, я не могу оставить вас одну на несколько часов. Мистер Вулворт и госпожа рассердятся и.
- Бонни, они ни о чем не узнают! У тебя не бывает выходных. Только вчера вечером ты сокрушалась, что вы с сестрой не виделись уже два месяца.
Соблазн был велик. Гувернантка заглянула в ясные голубые глаза своей воспитанницы… и еще немного поартачилась - из принципа.
- Меня не так-то просто провести, Лисбет. Вы хотите услать меня подальше на случай, если мистер Стентон снова придет на каток!
- Ты знаешь его фамилию?
- Спросила у вашей кузины Перл.
- Которая мне вовсе и не кузина! А ты, моя милая Бонни, впервые назвала меня по имени - это целое событие! Пожалуйста, если ты меня любишь, окажи мне эту услугу! Мне очень важно быть свободной, делать, что я хочу, без чьего-либо присмотра!
Бонни вспомнила свои шестнадцать… Семья у них была бедная, и ей приходилось через весь город ездить на работу, притом что старшая сестра не могла ее сопровождать.
- Не будь вы юной леди из высшего общества, я бы не усмотрела в этом ничего предосудительного, - заметила она. - Тысячи девушек вашего возраста не имеют компаньонок, но вы - дело другое. Вы совершенно не знаете жизни.
Элизабет было неприятно это слышать. Вспомнилось ядовитое замечание Перл, назвавшей ее простушкой.
- Но я никогда ее не узнаю, если меня будут выгуливать, как щенка на поводке! - возмутилась она. - Обещаю вести себя осмотрительно и, если встречу мистера Ричарда Стентона, буду сама благопристойность!
- Господи, на тебя уповаю! - вздохнула Бонни. - Ладно. Только после обеда на станцию не опаздывайте, или я оповещу полицию.
Элизабет расхохоталась, потому что гувернантка, высказывая эту угрозу, ей подмигнула. Расстались они перед высокими воротами Сентрал-парка.
Сентрал-парк, в тот же день, через полчаса
Ричард Стентон вздохнул с облегчением, заметив наконец среди многочисленных конькобежцев Лисбет Вулворт. Сидя на крытой террасе павильона и потягивая пиво из бокала, он уже довольно долго присматривался к женским фигуркам на катке.
С интересом понаблюдав за ней, он и сам вышел на лед. Движения у Лисбет были ритмичные, но чувствовала она себя еще не очень уверенно и была напряжена - это было видно по ее лицу.
- Мне повезло, что поблизости нет кузины Перл, - тихо, обращаясь к самому себе, сказал он.
Элизабет заметила его сразу, но притворилась, что не видит, и сосредоточилась на повороте, который как раз собралась сделать. Как только Стентон подъехал к ней, ее неискушенное сердечко забилось от волнения.
- Здравствуйте, Лисбет! - воскликнул он. - Я напрасно прождал вас вчера все утро.
- Вчера был праздник, мистер Стентон, - отвечала она с напускным равнодушием.
- Действительно… Сегодня я снова тут, в надежде вас увидеть. Вы приятно провели Рождество?
- Как обычно. Целый день читала у себя в комнате. Мне как раз подарили роман «Вашингтонская площадь» Генри Джеймса.
- О, это печальная история, - прокомментировал Стентон.
- Вы тоже читали?
- Разумеется. И примерно в ваши годы.
- Вы же не знаете, сколько мне лет, - проговорила девушка, улыбаясь.
- Я бы дал вам двадцать. Нет, восемнадцать!
- И ошиблись бы. Мне скоро исполнится семнадцать.
Ответ заинтриговал Стентона. Он забавно нахмурил брови и довольно-таки властно схватил правую руку Элизабет.
- Не пугайтесь, я всего лишь хочу отвести вас на другую сторону катка. Вам нужно оттачивать мастерство, тем более что теперь у вас такие замечательные коньки!
- Рождественский подарок, - сказала Элизабет. - Прошу, не так быстро! Ветер очень холодный, и мне тяжело дышать.
Ричард Стентон моментально подчинился. Он был прирожденный спортсмен и на коньках передвигался с изумительной сноровкой, несмотря на высокий рост.
- Лисбет, к чему эта таинственность? Почему вы скрываете от меня дату рождения? - спросил он.
- Ма говорит, что женщина никогда не должна сознаваться, сколько ей лет, а вы к тому же слишком любопытны. Неважно, когда день рождения, если тебя балуют круглый год!
Элизабет играла роль, сама того не желая. Она бы предпочла рассказать этому молодому человеку правду о своих детских несчастьях, но помешала гордость. Нет, уж лучше оставаться в его глазах богатой наследницей, а не сиротой, которую приютила весьма состоятельная супружеская пара, а потом оставила жить у себя вопреки всем нравственным законам.
- Вы правы, Лисбет. Я знаю за собой этот грех - хочется знать как можно больше о человеке, который тебе интересен, - согласился мистер Стентон. - Что ж, ореол тайны делает вас еще прекрасней!
Слышать это было и радостно, и так волнующе… Молодые люди
