Корона тьмы. Сумеречные боги - Лаура Кнайдль

Райя вскочила на ноги:

– Я пойду с тобой!

– Хочешь посмотреть, как я буду ссать?

– Нет, просто хочу защитить тебя, если где-нибудь здесь прячутся эльвы.

Элрой фыркнул:

– Я могу позаботиться о себе.

– Ну, тогда позаботишься и обо мне. – С упорной улыбкой на лице она схватила Элроя за руку и потащила его за собой в лес, на ходу оглянувшись на Фрейю. Девушки обменялись взглядами, в которых Ларкин с удивлением прочел понимание. И тут до него дошло, что Райя сопровождает Элроя, чтобы подарить им с Фрейей минутку наедине.

Ларкин улыбнулся:

– Она, кажется, милая.

Так и есть.

Ларкин перевел взгляд с темноты, в которой исчезли Элрой и Райя, на Фрейю:

– Он с тобой хорошо обращается?

Элрой?

– Да.

Она кивнула.

Он хороший человек, даже если и отрицает это.

– Я бы так не сказал, – заметил Ларкин, потому что не мог скрыть от Фрейи разговор, который произошел между ним и Элроем в Вайдаре. Принцесса имела полное право знать все, тем более что речь шла о ней. – Он разыскал меня в Вайдаре, как раз после того, как ты ушла из моей комнаты.

Он рассказал мне об этом.

Ларкин сухо сглотнул.

– И он тебя?..

Фрейя покачала головой.

Ты – единственный.

Ларкин не понимал, как эти два слова могли сделать его таким счастливым после всего, что он испытал за последний час, однако так оно и было.

– Надеюсь, ты сможешь меня простить. Я еще никогда в жизни не испытывал такого сильного соблазна нарушить обещание о молчании.

Мне нечего прощать. Ты поступил правильно.

Твердый взгляд Фрейи устремился в глаза Хранителю, когда девушка показала мужчине то, что написала в своем блокноте. В этот момент Ларкин испытал величайшее в своей жизни облегчение. Он не знал, что сделал бы, если бы Элрой и в самом деле осквернил Фрейю.

Да, наверное, Ларкин просто отсек бы ему член, но, к счастью, оба они оказались избавлены от такой участи. Потому что только ему положено было знать, каково было чувствовать Фрейю, каково это – слышать, какие звуки она издавала, когда уже не могла сдерживать томления своего тела и страстного желания близости.

Отложив перо и тонкую записную книжку в кожаном переплете в сторону, Фрейя забралась к нему на колени. Нежным касанием девушка погладила мужчину по щеке – в знак прощения. До сих пор Ларкин даже не подозревал, как сильно в этом нуждался.

Благодарный взгляд Хранителя устремился на Фрейю:

– Я так скучал по тебе.

Принцесса взяла его руку и прижала ее к своему сердцу. Ларкин решил, что этот жест означал, что Фрейя тоже скучала по нему, и, хотя Хранитель не предполагал, что такое вообще возможно, одно лишь понимание этого многократно усилило его собственные чувства. И когда он наклонился, чтобы еще раз отведать сладких губ девушки, слабый, едва слышный звук, вырвавшийся из ее горла, оставил болезненную тесноту в его брюках. Соблазн затащить Фрейю на одеяла, которые призваны были изображать его кровать, был слишком велик. Однако вскоре должны были вернуться Элрой и Райя, да и Фрейе пришлось преодолеть долгую дорогу. Конечно, она была измучена.

Нехотя Ларкин оторвался от сладких губ принцессы.

– Нужно организовать всем спальные места.

Фрейя оторвалась от него, чтобы что-то записать в свою записную книжку.

Могу я спать с тобой?

Он кивнул, хотя и сомневался, что в таком состоянии сможет хоть на минуту прикрыть глаза. Но что такое сон, если вместо него Ларкин получал возможность всю ночь держать принцессу в своих объятиях?

Хранитель и Фрейя поднялись с одеял, разостланных у огня, и принялись готовить лагерь. Когда вернулись Элрой и Райя, все решили, что будет лучше отправиться на рассвете на базу пешком. Конечно, это займет больше времени, чем поездка в карете через Аскану, но, отправляясь в путешествие через такой большой город, всегда рискуешь быть узнанным. А в такое предприятие все они предпочитали не вступать.

Ларкин открыл глаза. Он и в самом деле уснул. Взгляд Хранителя скользнул по фигуре девушки, дремлющей в его объятиях. Фрейя лежала с закрытыми глазами, слегка приоткрыв рот. Косу принцесса распустила: светлые волосы волнистыми локонами рассыпались по его плащу, который она использовала в качестве подушки. Сердце Ларкина при этом зрелище забилось быстрее, а желудок снова скрутило. Он все никак не мог понять, как Андроис мог так поступить с собственной дочерью. И, наверное, никогда не поймет.

Внезапно послышался шум, похожий на треск сухих веток, ломающихся под сапогами. Так вот что за звук разбудил его. Осторожно оглядевшись, Ларкин обнаружил Элроя, который покидал лагерь. Он снова отходил помочиться или у него были другие планы?

Надо выяснить. Осторожно, чтобы не разбудить Фрейю, Ларкин убрал руку с талии девушки, выхватил свой меч и встал, намереваясь последовать за Элроем. Но пират не пошел в лес, а направился к сгоревшей площади. В сиянии лун пепел походил на снег, и от этого зрелища застывали душа и сердце.

Посреди рынка Элрой остановился. Ларкин приблизился к нему, и мужчины встали рядом, плечом к плечу, молча взирая на разруху и запустение. Хранитель попытался закопать тела, потому что огонь мог привлечь слишком много внимания к рынку, утратившему свою магическую защиту. Но теперь, оглядываясь по сторонам, он обнаружил множество мертвецов, которых раньше не замечал.

Ларкин первым нарушил затянувшееся молчание:

– Спасибо, что вернул ее мне.

Элрой, не отрывая взгляда от выжженной земли, фыркнул:

– Я не возвращал ее тебе. Она – не потерянные карманные часы. Я сопровождал ее на рынок. То, что ты здесь, – это просто совпадение.

– И тем не менее я благодарю тебя, в том числе и за то, что ты не коснулся ее.

– Я знаю, ты меня не выносишь, – сказал Элрой. Во тьме ночи его глаза казались почти совершенно черными, как у эльвы. – Но в этой истории я – не злодей.

– Увидим.

Пират покачал головой:

– Мне нужно лишь бессмертие – не более.

– Почему? – спросил Ларкин. Его собственная долгая жизнь была благословением и проклятием одновременно. С одной стороны, Хранитель был благодарен за то, что пробыл в этом мире достаточно долго, чтобы познакомиться с некоторыми из своих братьев и Фрейей, но с другой – ненавидел память обо всех тех людях, которых ему пришлось отпустить в своей жизни. И если судьба не проявит милосердия, Ларкину придется увидеть, как Фрейя покинет этот мир раньше его.

Элрой оглянулся через плечо в сторону лагеря, словно желая убедиться, что женщины их не подслушивают.