Компас черного капитана - Юрий Погуляй

— И так ты стал вором?

— Да, так я стал вором. Год или более того я тренировался под началом гильдейских мастеров. А потом, получив первую татуировку, сбежал. Когда наносят часть узора — ты становишься его пленником. Ты становишься настоящим вором. Но ее никогда не заканчивают. Лишь единицы становятся вольными работниками, окончательно расставшись с нормальным миром, от которого нельзя скрыть татуировку на лице. Я воспользовался тем, что за мной стали меньше следить, и сбежал. Я хотел быть свободным, и я помнил своего отца, самого честного человека в мире. Что бы он сказал, если бы узнал, как его младший сын стал вором? Когда я сбежал из Шарренвейма в пустыню, то был счастливейшим человеком на свете. А потом попал в труппу к мастеру Аниджи и там познакомился с Эльмом и старательно пытался забыть те годы в гильдии и на корабле Кривоногого. Вот и вся моя история.

— Мне очень жаль, Фарри, — сказал я ему. После его рассказа мне показалось, будто я испачкался в нечистотах с головы до ног. Светлый Бог, через что же ему пришлось пройти в то время, как я жил себе и не тужил в славной деревеньке на краю мира. Все мои беды показались нелепыми, несерьезными…

— Хорошо, что мой отец не пережил той встречи с бандитами. Представь, как бы ему жилось, знай он это все? — хмуро улыбнулся Фарри. — Что-то я разболтался совсем и расклеился… Давай лучше думать, как нам теперь быть. Я хочу убежать отсюда, пока Эльм не выдал меня. И я убегу… Прости.

Мне стало страшно. Остаться один на один с силачом…

— Но прежде постараюсь найти хоть что-нибудь. Я просто так не сдаюсь.

— Я верю тебе, Фарри. Я знаю это. Ты сильный.

Он вспыхнул благодарностью, но промолчал. Проклятье, я бы никогда не осмелился рассказать кому-нибудь такую историю. Сборщики черноуса… Я никогда не знал, какой ценой достается этот дорогой порошок. И я не думал, что существуют те, кто добывает его не по своей воле…

— У меня есть план, — вдруг сказал я ему. — Но придется кое-что сделать не так…

— Я не буду воровать. Я думал, что ты понял это, Эд!

— Нет, Фарриан ан Лавани, ты меня не понял. Я хочу проникнуть в Торговый квартал и найти хотя бы одного фермера. Уверен, такие работники у них нечасто бывают. А я действительно знаю, как работать в теплице. И тебя научу!

— Но как ты проникнешь туда? Нас сцапает стража, а меня отправят валить железный лес, и там… О Светлобог… Я даже не хочу думать о новом рабстве!

— Увидишь, — улыбнулся я. — У нас целая неделя.

— Ты готов? — спросил я у Фарри. Мы стояли на мостке над каналом ледоходов и делали вид, что просто любуемся извивающимся рвом и снежными сугробами домов. Стемнело, и оттого казалось, будто некоторые из серых обитаемых холмов светятся изнутри. Вдоль стен канала горели шаманские фонари, указывая путь запоздавшим судам. Дул ветер, и потому мы затянули капюшоны так, чтобы осталась только небольшая дырочка для глаз. Тяжелые облака наполнили темнеющее небо, обещая сравнительно теплую ночь.

— Конечно, готов. Но это ерунда, Эд. Сейчас мы сделаем это, и меня с почетом отправят в железные леса… Если не убьемся сразу.

— Не убьемся!

Изо рта шел пар. Привычный пар, в котором смешалось тепло дыхания и вкус жареной бродунины, что мы торопливо поели перед выходом.

«Светлый бог, ты попадешь ногой на что-нибудь из барахла. И будешь орать, как резаный, и тогда вас точно найдут моряки корабля и сдадут страже. Эльм же не станет выхаживать тебя. Он выбросит тебя на улицу, и ты сдохнешь, да-да. Сдохнешь на узких улочках этого гадкого городишки!»

Во время своих вечерних прогулок к кратеру ледоходов я отметил это двухпалубное суденышко, которое каждый вечер в одно и то же время проходило через Трущобы в сторону ворот в Торговый район. Скорт с открытой верхней палубой и намалеванной на лобовой броне акульей пастью. Краска выцвела, облупилась, отчего корабль казался древним и готовым отправиться на свалку. Вечно хмурый рулевой, запертый в освещенной рубке-башенке, смотрел в ночь усталым и словно слепым взглядом. Он почти никогда не совершал лишних движений, не оглядывался и не интересовался ничем, кроме желания добраться до дома и лечь спать.

И сейчас мы ждали его прохода. Я все рассчитал. Если вовремя прыгнуть, мы свалимся прямо на верхнюю палубу и легко затеряемся среди корабельного хлама. Ярда два-три полета. Не так уж и страшно. Страшнее будет, если мы ничего не придумаем и Эльм осуществит свои угрозы.

Судно показалось как по расписанию. Тарахтящее, лязгающее траками. Я знал, что на верхней палубе много разного мусора, в котором можно спрятаться. Главное было — не попасть на него во время прыжка.

— Ох, Эд, ты и придумал. — Фарри нервничал. — Ох ты ж, страшно-то как.

А вот тут он обманывал. Я чувствовал, как бывший воришка сгорает от нетерпения.

Кораблик приближался, и мы подобрались, вцепившись в поручни моста. Больше всего меня страшило неуклюже зацепиться за них, перебираясь. Мыслей о том, что я могу переломать себе ноги, если неудачно упаду, в голову, слава Светлому Богу, не приходило.

— Ты готов? — опять спросил я.

— Да, а ты? — ехидно поинтересовался Фарри.

Прожектор на носу ледохода резал темноту. Я видел, как в башенке кабины стоит знакомый рулевой и, зевая, правит движением корабля.

Во рту опять пересохло, а еще дико захотелось в туалет. Я даже прикинул, успею ли справить нужду, прежде чем палуба окажется под нами. По всему выходило, что не успею.

— Давай! — шепнул Фарри и дернулся, когда нос корабля показался из-под моста.

— Стой! — одернул я его. — А то прямо на рубку грохнемся, и нас заметят.

— Давай! — занервничал он, когда башенка медленно выплыла под нами.

Я мотнул головой. Дальше будет навалено разного металлического хлама. Верная смерть.

— Ну же!

— Пошли! — гаркнул я и резво перевалился через перила. Повис на них, болтая ногами и, стараясь не жмуриться, отпустил руки. На миг у меня захватило дух, а затем я грохнулся на палубу корабля и тут же присел, чувствуя, как заболели колени. Рядом мягко приземлился Фарри, которого обучали подобным трюкам в Воровском Законе.

— Получилось? — тихо спросил он.

Я пожал плечами. Свет от шаманских фонарей лишь касался наших скорчившихся фигурок.

— Давай к мусору! Там спрячемся!

Мы, пригнувшись, добрались до горы хлама и затесались меж каких-то труб и ржавого листа железа. Все это время я ожидал, как громыхнет люк, ведущий на верхнюю палубу, и недовольный голос спросит: «Кто здесь?»

Но кораблик продолжил свой путь, не заметив того, что у него теперь на два пассажира больше. Схоронившись среди обломков, мы осторожно припорошили себя снегом, чтобы не выделяться. И сейчас, стараясь не шевелиться, наблюдали, как мимо медленно проплывают фонари, горящие в ледяных стенах канала.