Кровь Троянского коня - Антон Леонтьев

Я видел три большие колонны, на которых покоились небольшие статуи, изображавшие монстров. Скорее всего, это и были божества, которым поклонялись здешние обитатели. Но вовсе не это вызывало удивление и трепет, а внутреннее убранство храма. Весь, буквально весь он был устлан золотом – и пол, и стены, и потолок. Золотые плиты с диковинными мотивами, которые изображали битвы чудовищ и служили, таким образом, своеобразными еретическими фресками, простирались на многие метры. О, это было подлинное величие! Сияли драгоценные камни, вставленные между плитами. Я услышал, как Уго прошептал:

– Черт возьми, Арман, да здесь же целые миллионы! Мы обязательно должны стать хозяевами этого богатства! И подумай, это только один храм из нескольких! Сколько же у них сокровищ?

В отдалении, около некоего подобия алтаря, который, как и золотые плиты, устилавшие пол, был залит почерневшей кровью, парил в воздухе странный футляр, очертаниями своими походивший на сердце. Несмотря на то что сделан он был из золота, я не мог увидеть никаких тросов, которые бы поддерживали его парящим в воздухе. Не иначе как колдовство, понял я. Что же еще, как не страшные силы подземного мира, который питает разум и сам питается душами индейцев.

Тем временем государь этого племени нажал какую-то плиту, и с тихим шелестом большая стена, выводящая на озеро, стала отодвигаться. Нашему взору предстало величественное и незабываемое зрелище. Перед нами расстилалась гладь озера. Жрецы, о чем-то коротко переговорив между собой, исчезли и снова возникли, держа каждый по большой плетеной корзине.

Первый из них, старик с изможденным лицом, подошел к проему, произнес непонятную тираду на своем языке и стал доставать из корзины один за другим золотые самородки и тусклые драгоценные камни. Уго, не отрывая глаз, следил за его действиями. Да и матросы, которые вначале испытывали робость, уже постепенно пришли в себя. Золото, которое окружало нас со всех сторон, завладело их душами.

Жрец, закончив свою еретическую молитву, швырнул бесценные дары в воды озера. За ним последовал следующий, который, как и предыдущий, доставал из корзины золотые предметы и со словами почтения кидал их в озеро. В этом, верно, и заключалась одна из церемоний индейцев.

Уго тем временем вертел головой и в нетерпении взирал на богатство, окружавшее нас. Его совершенно не занимал ритуал, которым были увлечены индейцы. Матросы тоже разбрелись по храму. Я остановился в недоумении перед одной из колонн, на которой находилась каменная статуэтка божества.

В очередной раз я убедился, что индейцы эти суть чудовища без сердца и со скверным воображением. Остается лишь повторить вслед за святым Франциском Ассизским: repari eam gentum nullum nomen habere quоd Deum et bonis animam signicent, что значит: не нашел я у этого народа слова для Бога и человеческой души.

Истинно, так и было! Статуэтка изображала некое подобие женщины с огромными грудями, оскаленной пастью и непропорционально большой продолговатой головой. При этом единственная когтистая рука росла у нее почему-то из середины живота. Вот, оказывается, каким монстрам поклоняются индейцы! Меня обуяло желание немедленно разрушить это диавольское изваяние. Я прибыл в Новый Свет, чтобы искоренить распространенную здесь ересь и сделать нехристей послушной паствой Господа нашего Иисуса Христа. И я был уверен, что должен сделать это во что бы то ни стало, даже ценой собственной жизни! Ибо не могу я допустить, чтобы эти несчастные по-прежнему находились в плену сатанинских иллюзий.

Жертвоприношение продолжалось, но никто из нас уже не следил за ним. Я заметил некоторое беспокойство среди жрецов, они о чем-то вполголоса переговаривались, а государь, стоявший в отдалении, молчал, опустив голову и вперив взор в золотой пол. Но о чем шепчутся эти нехристи и что они затевают?

Разгадка пришла немедленно. Мы стали свидетелями того, как несколько стражников привели молодую женщину, точнее сказать, еще девушку, прелестную в своем грехе и полностью обнаженную. Я видел, как Уго и его подручные вперили бесстыжие взгляды в ее плоть, я же, как это следует благочестивому христианину, отвел глаза в сторону. Но что намереваются дикари сделать с несчастной?

Ее положили на каменный алтарь, стоявший под парящим в воздухе изображением человеческого сердца. Несчастная не сопротивлялась, наоборот, как я понял, она воспринимала все как великую честь. Однако глаза ее были полузакрыты, а действия скованны, что позволило мне сделать вывод о том, что она находится под воздействием особого дурманящего разум и сковывающего волю вещества.

Один из молодых жрецов закрепил ее руки особыми кольцами, которые были в алтаре, а затем начал произносить странные и ранящие душу слова. Откуда-то стала доноситься неведомая музыка. Парящее в воздухе золотое изображение сердца начало светиться изнутри. Так и есть, индейцы эти знакомы с черной магией, и сейчас они устраивают страшный обряд. Я не хотел становиться свидетелем этого безбожия, но мне пришлось остаться.

Не успел я ничего предпринять, как в руке жреца сверкнул нож, выполненный из камня, что, однако, не мешало лезвию быть чрезвычайно острым и тонким. Он, занеся его над несчастной, что-то забормотал, его рука взметнулась и…

– Уго, останови его! – воскликнул я, понимая, что сейчас это чудовище вонзит нож в грудь несчастной. Однако проворнее брата моего оказался один из матросов, державший в руке арбалет. Не целясь, он выпустил стрелу, которая мгновение спустя попала в грудь жрецу. Тот так и не успел ударить ножом бедняжку, которая распласталась перед ним. Он выронил орудие и, схватившись обеими руками за грудь, стал оседать на пол.

Я был уверен, что матрос поступил правильно. В таком случае насилие было необходимо, да и, кроме того, убийство нехристя и поклонника Сатаны не может быть грехом и, наоборот, поощряется Церковью.

Жрец со стоном повалился на золотой пол, его смерть произвела странное воздействие на прочих индейцев. Они были поражены тем, что произошло. Государь их нахмурился, крикнул что-то на своем языке, и мгновенно двое стражников, которые притащили в храм девушку, схватили матроса, убившего жреца.

– Оставить его! – приказал Уго, вступаясь за солдата. – Это мой человек, кроме того, это подданный его величества испанского короля, вы не имеете ни малейшего права, нехристи, прикасаться к нему и причинять ему вред!

Жрецы, несмотря на то что Уго говорил по-испански и, соответственно, на неведомом им языке, казалось, поняли, о чем идет речь. Изможденный старик, указав на мертвого жреца, гортанно воскликнул нечто, а затем отдал короткое распоряжение стражникам. В этот раз никто не воспрепятствовал мгновенному жесту, стражник при помощи короткого ножа пронзил грудь бедному матросу, и кровь хлынула на золотой пол.

– Уго, сделай же что-нибудь! – сказал я. – Иначе они убьют его!

По приказу Уго другой матрос выстрелил в стражника, но промахнулся. Стрела попала в золотую плиту. В ответ стражник метнул нож, который вонзился в горло второму матросу. Я оцепенел. Как я и подозревал, мы находились в руках сумасшедших, поклоняющихся аду. Но что они сделают с нами?