Дачница для сбежавшего олигарха - Евгения Мэйз

— Но ты добиваешься того, чтобы у меня сердце прихватило?

Туманов рассмеялся. Это всегда удивляло Олега. Виделся он с генералом нечасто, все чаще заставал его хмурым или предельно спокойным, но когда тот выдавал эту эмоцию, то превращался в совсем другого человека. Кажется, с таким будешь через забор на даче здороваться и никогда не заподозришь, что он командует опричниками царя.

— Шутить изволишь, Константинович?

Олега наконец отстранили от тела, а потом повели к столу с глобусом во внутренностях которого скрывались бутылки со всевозможной выпивкой. Оттуда же потянуло лимоном и любимым Березиным кумкватом.

— А я, между прочим, беспокоился!

Владимир Борисович присел за стол, выудил пузатые бокалы и взялся за горлышко, узнаваемой марки коньяка. Олег не беспокоился за «лишку». По сей день все самые серьезные решения принимаются за бутылкой водки, в бане, а то и в окружении баб. Олег привык, печень смирилась… Ему очень хотелось получить ответы на свои вопросы, узнать кто сдал его, а еще понять во что же именно выльется эта поздняя встреча. Вот только…

— Садись, Березин и рассказывай.

Олег взглянул на часы и понял, что еще как минимум часа два, а то и три никуда не попадет. Таньке придется коротать ночь в одиночестве, скорее всего проклиная тот день, когда она дала согласие на соседство с ним.

— Расскажу, — Олег остановился возле кресла напротив и, прежде чем сесть задал вопрос в лоб, — Кто?

Генерал поднял глаза и удивился, но так что это не понравилось Олегу. Взгляд Туманова перестал быть улыбчивым, сверкнул как будто покрывшись льдом, быстро выдав в нем опасного хищника уже бывшего КГБ.

— Племянница.

Березин, стряхнув навалившееся чувство липкого страха, усмехнулся, присел в кресло и потянулся к предложенному бокалу. Его не пугать пригласили, а поговорить. В ином случае он был бы несколькими этажами ниже, там, где не услышит никто, даже пронырливые диггеры.

— Неожиданно.

Олег бы никогда не подумал, что в случившемся этой ночью замешана Лерка. Почему она? Потому что! Олег не был знаком с родственниками Туманова и очень сомневался в Лериной скромности. Она бы непременно козырнула этим фактом. Племянницами в мире Березина называли любовниц, которые были сильно моложе своих богатых покровителей.

Вот уж неожиданность так неожиданность.

«Пойдет на все четыре стороны!» — решил Олег не без злости, даже не подумав о том, чтобы поблагодарить ее за проявленную заботу и беспокойство.

Он не выносит таких вещей и в очередной раз задается вопросом, чего не хватало этой бабе раз она прыгнула к Туманову.

— Вот и я так думаю, — согласился Туманов, приняв свой прежний благожелательный вид. — Но что-то ты не рад.

— Сомневаюсь, что на моем месте ты чувствовал бы себя иначе.

Туманов повел плечом, ослабив узкую ленту галстука.

— Что сделано, то сделано. Ты расскажи мне: почему я узнаю, что у тебя проблемы и то мимоходом?

Олег не видел в том ничего удивительного. Он был согласен с героем Булгакова в том, что к сильным мира сего стоит обращаться лишь в случае крайней необходимости. Так вот этот момент еще не настал. Все могло решиться и так, без просьб, а потому что случилось.

— Какие проблемы? — Березин сделал глоток коньяка. — Всего-то пара бедолаг, которые решили поиграть в 90-е.

— Как интересно, — проговорил Владимир Борисович с ярко вспыхнувшим взглядом. — Так может помочь тебе напомнить им, как было на самом деле?

Татьяна

Таня гуляла по полю, вышагивала по нему и топтала траву пока не стемнело. Ей хотелось домой и одновременно она не желала возвращаться обратно, прекрасно осознавая, что ее ждет там — пустота и одиночество. В такие моменты, как никогда остро начинаешь осознавать правдивость народной мудрости, а то есть не бросайся в новые отношения, пока еще не остыли старые.

— Мам?

Звонок сына отвлек ее, заставил забыть обо всех обидках и злоключениях, вынудил улыбнуться, даже несмотря на то, что ей пришлось солгать и разозлиться в самом начале вечерней беседы. Не на Матвея, разумеется, а на Березина.

— Ты плачешь?

— Нет.

Она не плакала. Слезы как будто бы высохли, не желая течь по щекам и заставлять захлебываться в рыданиях.

— А голос такой как будто бы плачешь, — продолжал допытываться ребенок. — Тебя Березин обидел?

— Нет, — Таня выдохнула, посмотрев на крутые склоны, — Он всего лишь сосед, как он может сделать это?

Он влез в эту часть ее жизни, заставил думать о себе помимо воли, отвечая на вопросы неугомонного чада, но потом они худо-бедно свернули в другую сторону. Танька наконец отвлеклась, да побрела домой. Ребенок рассказывал о приехавшем в город цирке, о зверинце и о том, как они носят воду для замученных, изможденных жарой животных, рвут траву и обдирают кору с берез.

— Будь осторожен, Матвей, — просила его Таня. — Это звери.

— Ну, мам! Я ничего такого!..

— Дай я договорю? — оборвала она его, сбежав на дорогу, и свернула налево, чтобы обойти лесок и расположенный в нем крутой овраг. — Их обижают одни люди, но выместить злость и раздражение они могут на других.

— Хорошо.

Телефон разрядился, как раз вовремя — когда она подошла к воротам дачи. Березин ушел, оставив после себя аромат туалетной воды, включенный свет и зазвеневшие спустя несколько секунд смс. Отвечать ему Таня не стала. Зачем? Для чего? Кому бы от этого стало хуже?

— Голодные?

Яська и Рыжик закружились у нее в ногах, стоило появиться на крыльце с вынутой из заначки пачкой.

— Проходимцы! — приговаривала Танька, почесывая котов за ушами, вытягивая хвосты и щекоча лохматые животы. — Изменники!

Котам было все равно, и они совсем-совсем не были такими, как обзывала их хозяйка. Почувствовав что-то, Яська и Рыжик не отходили от нее ни на шаг, появлялись на крыльце, стоило ей выйти на перекур, неслись через сад, кувыркались в нем, отбирая друг у друга помершего от инфаркта грызуна, спрыгивали сверху, норовя застать один другого врасплох, гремели старыми горшками, смеша Таню затянутыми в паутину и пыль мордами.

— Да, слушаю, — проговорила она в трубку, ответив на входящий вызов.

Это было удивительно и невероятно, но Березин позвонил ей. Сердце Тани подпрыгнуло наверх, потянув за собой настроение, уголки губ, не озаботившись тем, когда тот успел выцепить ее номер, но несмотря на все это, как уже было сказано раньше — за все было надо платить.

— Ты как?

— Сносно, — проговорила она ровно, стараясь не улыбаться при этом.

В тот день, когда ушел Ковров она пообещала себе, что больше не даст так просто обижать себя.