Близнецы и Робин Гуд - Елена Чапаева

Ну и оттуда люди, ясное дело, уехали — сперва начальники разные там партийные, а за ними и простой люд. Но так получилось, что жить тут почти больше негде, как только за огромным оврагом, за болотом, заросшим диким кустарником.

А это, между прочим, был все-таки не Санкт-Петербург, где ни на какие болота не смотрели, а все засыпали и строили — назло природе. Здесь пошли по другому пути: просто провели трамвайные пути через овраг — и вся недолга, как говорится. Трудное, конечно, дело, но все-таки лучше, чем новый завод строить или новый город.

А потом стали обживать и эту дорогу — от города до завода. Но не обжили как следует. А вот училище тут сделали — военное пехотное. В бесконечном, со многими отрогами овраге, в глухих болотах командирам одно удовольствие было проводить всякие там учения и военные игры, приближенные к условиям боя.

Вот в таком диком месте они и вышли — между прочим, на остановке «По требованию». Здесь вечер был как-то глуше, и тяжелые, неизвестно откуда набежавшие облака придушили последнее воспоминание о закате.

Скоро? — спросила Ольга. И услышала, как изменился ее голос... от волнения, скажем так.

Должна быть скоро, — ответил Робин. И тут Ольга услышала, что и у него голос изменился... тоже от «волнения».

А говорили они про ту самую дырку, через которую ходили самовольщики и в которую должны были залезть они сами.

Наконец увидели впереди куст типа сирени... Хотя откуда может быть сирень в таком мрачном месте?

В общем, подошли к этому кусту, пролезли внутрь. Примерзший под вечер снег хрустел громче сахара. Они посмотрели друг на друга: дескать, тише ты! А чего смотреть-то, крыльев же у них нет. Значит, приходилось ступать по этому громкому снегу!

Робин тронул доску, из которых состоял забор, — доека легко поддалась. Поддалась бы, наверное, и вторая. Но образовавшейся щели было вполне достаточно, чтобы проникнуть двум тоненьким теням.

Ну, давай!

И снова голос у Робина был слишком звонкий, хотя он и говорил шепотом... Ольге предстояло очень трудное дело. Хотя в их операции легких дел вообще не предвиделось. И тем не менее...

Она легла на снег и тихо-тихо поползла вдоль забора. В принципе, с вышки, на которой находился Вовендий, ее можно было заметить. Да ведь Вовендий ждал определенного сигнала, определенного поведения. Он ждал, что к нему придут два барана, которых просто надо будет «коцануть». Вовендий не был ни в Чечне, ни в Югославии, ни в какой-то другой «горячей точке» , как это у нас называется.

А вы скажете, как же это: на территорию училища проникают посторонние лица, а часовой на вышке спит тихим сном.

Тут дело в том, что училище это было самым обычным, каких у нас в России десятки, если не сотни. Тут просто учили на младших офицеров, а в этом никаких особых секретов нет. Когда началась охота на террористов, когда всех призвали к бдительности, в училище вроде что-то шевельнулось по линии дисциплины. А потом: «Да кому мы тыщу лет нужны?» И продолжали жить по-прежнему.

Робин посидел сколько-то времени на корточках, подождал, пока Ольга уползет. А потом поднялся, нарочито громко захрустел по снегу. Потом тихо позвал:

Эй, на вышке!

И все, отступать уже было некуда. Теперь оставалось только идти вперед, вперед, вперед!

Кто там? — послышался голос Вовен-дия. — Вы не орите там! Небось не на стадион приперлись.

И в голосе его Ольге тоже слышались звенящие нотки волнения и... боязни — как и у Робина, как и у нее самой! Хотя, казалось бы, чего бояться. Они с Робином сто раз все обговорили, продумали. Но все равно — это ведь не по тротуару прогулка, а как бы по проволоке под куполом цирка. Оттуда всегда сорваться можно, будь ты хоть сто раз великий канатоходец!

Сейчас задача Робина была как можно дольше отвлекать часового и как можно больше разговаривать про наркотики — чтобы Вовендий засветился! А Ольга в это время должна подкрасться к вышке, где он находился, и записать все его слова, чтобы потом предъявить эту пленку в милиции или начальнику училища: пусть узнает, что за ученичок у него занимается!

В общем и целом, надо добыть какие-то улики против этих людей. Или на Вовендия давить при помощи этой пленки — чтобы он рассказал, ' что от него хотел дядя Петя, подлый человек.

И вот теперь Ольга кралась к вышке, а Робин Гуд продолжал разговаривать с Вовендием. Он, конечно, рисковал. Но ведь Вовендий же не станет с ходу стрелять. Ему ведь сначала надо связаться с КП, что, дескать, кто-то там крадется... вроде вооруженный: в темноте ведь и простую тень можно принять за ствол автомата! Потом дать предупредительный выстрел, сказать, что это так просто, что они якобы должны время от времени стрелять, давая знать, что все в порядке — ну и так далее: как они договаривались с дядей Петей.

А еще они придумали дополнительную страховку — что Робин пока один, но что его партнер явится с минуты на минуту, а Робин пока пробует немного сбить цену на «товар».

Так они и разговаривали — Робин погромче, а Вовендий старался потише.

Слушай, это, а скоро твой... ну, в общем, второй придет.

Да через пять-шесть секунд, — Робин засмеялся. — Откуда я знаю-то?.. Скоро придет. Ему же надо-то!

А Маленький Джон сидел в это время за забором и ждал своего часа. В смысле когда Ольга доберется до того места, где ее не будет видеть Вовендий, а она его, наоборот, будет отлично слышать, Зализняк должен выйти на кодовое слово: «Тяжело». А определить это должен Робин, который краем глаза следил за передвижениями Ольги.

— Слушай, а как насчет того, чтобы «кайф» продать подешевле, а?

Но говорил он это таким деревянным голосом, что просто невозможно было слушать — словно бы он совсем не заинтересован в новой цене.

А ведь он и правда не был заинтересован!

Хорошо, что Вовендий ничего этого не знал и ему тоже было глубоко наплевать на какую-то там цену. Ведь Вовендий никому и ничего не собирался продавать. Ему надо было чистенько «мочкануть» клиентов — и конец.

Вообще-то Вовендий вовсе не был профессиональным киллером, все его знакомство со смертью ограничивалось лишь той курицей, которой он года три назад сделал «секир башка». Да и то по очень большой просьбе тетки той девочки, под которую Вовендий безуспешно катал шары.

Однако в наше время столько «фильмов-инструкций» по киллерству существует на белом свете, что, как говорится, нет проблем! Тем более план был разработан очень чисто. Идея-то у дяди Пети родилась очень богатая. Это же надо: объект сам приходит к тебе на место убийства. А тебе только остается как следует прицелиться да сообщить начальству, что ты, мол, вынужден открыть огонь1

Тут наконец Робин Гуд увидел, что Ольга подобралась к вышке, теперь ей осталось сделать последний рывок по открытому пространству. И сейчас Робину особенно важно было взять огонь на себя. Но как это сделать, он не знал. И он произнес довольно-таки ненатуральным голосом: