Обмененные души - Светлана Ермакова

— Не сегодня, Жаргал, — испуганно остановила порыв мужа Филис, — мы же одеты по-домашнему и не можем являться ко двору в таком виде.

В конце концов все вспомнили о том, что в доме Жаргала и Филис неприкаянно бродит невоспитанный лазутчик по имени Чудик Третий, а во дворце скоро состоится ужин, на котором традиционно присутствуют все члены королевской семьи. Договорились о том, что Жаргал и Филис посетят заранее предупреждённого об этом визите его величество через две недели.

Эти две недели потребовались Филис для того, чтобы выбрать одежду, в которой они явятся пред очи монарха. Жаргалу-то что, он в этом дворце, считай, много лет жил, а она даже ко двору не была представлена! Ольга не советовала ей выбирать наряды, принятые сейчас в Плиссандрии.

— Вы ведь придёте из другого мира. Вот и покажите королю это!

В конце концов Филис выбрала для Жаргала серый костюм-тройку с галстуком тёмно-тарракотового цвета, а сама оделась в длинную терракотовую юбку и белую кружевную блузку с длинным рукавом. Получилось и нарядно, и уж точно необычно для Плиссандрийского дворца.

Королевский секретарь, господин Шаддок, пребывал в смятении. Только что к нему явилась принцесса Эвелис с надписанной карточкой и велела предупредить короля, когда к нему придут два посетителя. Леди Эвелис сказала лишь, что эти имена нежелательно видеть и слышать ещё кому-либо, и, насмешливо улыбнувшись, не стала больше ничего объяснять. "О, небо, чем я заслужил такое?" — мысленно задавался Шаддок риторическим вопросом, — "Как я смогу объявить самому королю имена давно умерших людей — Жаргала и леди Филис Кадней? Принцесса очевидно издевается над пожилым господином секретарём".

Странно одетая пара пришла не как все обычные люди, через ворота и входные двери дворца. Молодые мужчина и женщина, высокие и стройные, оба черноволосые и со странным миндалевидными разрезом глаз, появились из внутренних помещений дворца. Очень, очень странная пара.

Тем не менее, невзирая на все эти странности, господин Шаддок внешне не выказал удивления и не стал задавать вопросов. Многолетняя выучка позволила ему все свои эмоции оставить при себе. Хотя и не без труда. Он лишь тихо порадовался, что не увидел тех, кого уже начал бояться увидеть — живых старикашку Жаргала и немало насолившую ему в своё время вертихвостку Филис Кадней. С этими магами уже не знаешь, чего ожидать. То леди Эвелис появляется через портал где ей угодно, то новые звёзды на небе зажигаются… Хорошо, что эти люди не обратили на него почти никакого внимания — а уж "та самая" Филис Кадней наверняка не преминула бы как-нибудь уязвить его, пожилого господина секретаря. Нет, эта воспитанная леди — точно не она.

Он открыл дверь в королевский кабинет, сделал положенные пару шагов вперёд и как можно более невозмутимо произнёс:

— Ваше величество, господин Жаргал и леди Филис Кадней просят принять их.

И мир не вздрогнул, земля не разверзлась и король не возмутился. Подумаешь, объявили королю о посещении двух покойников — какая ерунда!

— Пригласите.

Секретарь вышел и с небольшим поклоном открыл перед посетителями дверь. А потом закрыл. Он виртуозно научился закрывать дверь этого кабинета не очень плотно и чуть замедленно, так, чтобы, когда его обуревает сильное любопытство, успеть подслушать начало разговора. Вот и в этот раз он проделал то же самое, и, до предела напрягая слух, даже услышал нечто очень странное:

— Рад снова видеть тебя, ясноглазый Дэмиус.

И тут господин Шаддок подпрыгнул от страха — очень громкий и резкий звук раздался позади него:

— Дуу!

Это королевский внук, маленький Питт Гилбрейт, подкрался к нему и изо всех сил дунул в игрушечную дудочку. Схватившемуся за сердце Шаддоку было ясно одно — принцесса Эвелис (а за этой шалостью стояла, несомненно, она, эта игрушка принадлежала ей и обросла собственными легендами) всё-таки над ним издевается.

"О, небо, ну за что?!"

После возвращения домой Жаргал спокойно занялся своими делами — ездил куда-то по приглашениям, встречался с людьми, организовывал закупку необходимого для нуждающихся скотоводов. А Филис не находила себе места. Её так взволновал прошедший визит во дворец… Причём, даже не столько встреча с самим королём Плиссандрии взволновала её, сколько с самим миром. Чувство Родины, которое почти не ощущалось ею после потери надежды вернуться в свой мир, и уж тем более, когда она встретила Жаргала, затопило её. Да, она приняла и полюбила Монголию всей душой, как приняла и полюбила своего мужа, но всё же периодически неосведомленные люди напоминали ей, что она — русская, и тогда она скучала по России, по своей школе танцев и по тамошним друзьям и знакомым. Теперь же, вновь вдохнув воздух своей настоящей Родины, она захотела туда с новой, многократно возросшей силой. Увидеть родителей и сестёр стало необходимым. А тут ещё Аделис постоянно спрашивает, скоро ли они опять пойдут "на звезду", и Шона заявил, что хочет увидеть страну, в которой все говорят по-плиссандрийски.

— Жаргал, когда мы шли по дворцу обратно к портальным вратам, знаешь, чего мне хотелось больше всего? — однажды сказала она мужу сквозь ночной полумрак их спальни.

— Знаю.

— И всё равно скажу, — улыбнулась Филис, — Мне хотелось выйти из дворца, сесть в коляску и поехать…

— В баронство Кадней. Думаешь, этого не было видно по твоему лицу?

— Ты слишком хорошо меня знаешь, если так легко читаешь по моему лицу.

— Уверен, это прочитали и Ольга и Винсентом.

— Да? А я и не заметила. Какой же у меня мудрый муж. Значит, теперь я буду надеяться, что Ольга захочет ещё раз пригласить нас пройти порталом.

— Надейся, — кивнул ей муж.

И Жаргал стал засыпать, а Филис — надеяться. Но в какой-то момент она вдруг резко привстала и позвала:

— Жаргал… Жаргал!

— М?

— А если папенька захочет отвесить мне подзатыльник за побег и утрату артефакта, я за тебя спрячусь, ладно?

В покоях наследного принца и его жены состоялся другой разговор. Их высочества изволили лежать у камина на белой медвежьей шкуре.

— Винсент, — загадочным тоном произнесла принцесса, лежавшая затылком на животе супруга, — а ведь ты должен мне одно желание.

— Не припоминаю такого, — прищурил синие глаза принц в предвкушении очередной задумки своей неугомонной жены, которая явно готовится повернуть их жизнь на новый виток.

— А ты вспомни. Я тогда себе зуб молочный выбила, а ты с друзьями к нам в гости пришёл в дом герцога Тонлея.

— Выбитый зуб — помню. Незабываемое зрелище.

— Уже хорошо. Вот, а потом ты сказал, что выпавший зуб надо положить в дырочку в полу для мышки, и сказать заклинание, чтобы новый зуб поскорей вырос. Мол, тебя мама в детстве научила.

— Да? Как интересно у нас всё было, оказывается, — Винсент приложил ладонь к щеке любимой, — Продолжай.