Хочу тебя навсегда - Татьяна Никандрова

- Кардиган есть, - с готовностью отозвалась она, демонстрируя вещь, отдаленно напоминающую средневековый халат.

- Эм... Ну давай, - стараясь не кривиться, я приняла из ее рук кофту.

Воспользовавшись тем, что в кабинете, кроме стажеров и младших юристов, никого не было, я стянула с себя блузку и облачилась в Олин кардиган. Во время переодевания парни пожирали мою грудь голодными взглядами, но меня это мало волновало. Я была не из стеснительных.

Во время обеденного перерыва Синичкина, воспользовавшись тем, что никого не было поблизости, спросила:

- Насть, а что на самом деле произошло с твой блузкой?

- Войнов разорвал, - неожиданно для себя призналась я.

- Что? - подруга ошарашенно выпучила и без того огромные глаза.

- Что слышала, Оль, - вздохнула я. - Мы целовались, и он слишком торопился меня раздеть.

- Ты шутишь, да? - она легонько коснулась моего локтя. - Я просто не всегда понимаю, когда ты говоришь серьезно, а когда прикалываешься...

Я посмотрела на нее, слегка поджав губы, и Синичкина сдавленно охнула:

- Не может быть! Но... Как?

И я рассказала Оле, как мы с Войновом познакомились. Как переспали. Как встретились спустя месяц на работе. Как он игнорировал и в то же время провоцировал меня. Как я падала в его объятья, стоило ему меня поманить. Как заявилась к нему домой пьяная. Как выяснила, почему он не позвонил мне летом. Как захотела отношений с ним. И как смачно он меня обломал.

Не знаю, с чего это вдруг я разоткровенничалась, но я точно знала, что Оле можно доверять. Что она никому не разболтает. Причем эта уверенность была основана не на логике, а на интуиции. На внутреннем ощущении комфорта, которое сопровождало меня каждый раз, когда я общалась с ней. Мы с Синичкиной были знакомы совсем не долго, но почему-то у меня складывалось ощущение, что я знаю ее уже очень давно.

Оля выглядела потрясенной и во время моего рассказа нервно теребила подол своей юбки.

- Вот это да! -  выдохнула она, когда я замолчала. - Не могу представить Даниила Романовича в порыве страсти. Он всегда такой сухой и строгий. Когда смотрит на меня, я чувствую себя пустым местом...

Я невесело рассмеялась. Войнов действительно умел смотреть так, что человек, находящийся рядом, ощущал себя ничтожеством.

До конца дня мы с ним не пересекались, но я была даже этому рада. Даниил вел себя нелогично и двойственно, как будто никак не мог определиться, какая часть тела принимает решения в его жизни: та, что на плечах, или та, что между ног. И меня это невероятно раздражало.

Напившись кофе на ночь, я долго не могла уснуть и все думала о том, как бы мне выкинуть этого засранца из головы. Масла в огонь моих терзаний подливало еще и то, что весь вечер Войнов названивал мне как ненормальный. Но я пообещала себе проучить его и не брать трубку. Пока сдерживать обещание получалось, хоть и с большим трудом.

С одной стороны, мне хотелось стиснуть свои острые коготки на его сильной шее и придушить, а с другой - мое больное воображение постоянно рисовало порнографические картинки с его участием. Широкие плечи, железные мышцы груди, стальной пресс и темная волосяная дорожка, тянущаяся от пупка вниз: к источнику неземного наслаждения.

"Господи, Настас! Да ты настоящая извращенка! Лежишь одна в постели и возбуждаешься от одних только воспоминаний о своем начальнике!" - недовольно комментировал мой внутренний голос. Он был прав, похоже, в вопросах, касающихся Войнова, мой мозг отключался, и власть переходила в руки беспощадного либидо.

Однако все мои эротические настроения моментально сдохли, когда на следующее утро в офисе я совершенно случайно узнала ошеломительную новость: Войнов и Немцова улетели в командировку! Вместе!

Правда компанию им составлял еще и Кирилл Петренко, но это меня совсем не успокаивало. Вы только подумайте, эти двое будут лететь в одном самолете, жить в одном отеле, спать в соседних номерах! Хотя черт их знает, может, и в одном?!

Пока секретарша беззаботно рассказывала эту мерзкую историю, я все позеленела от злости и разочарования. Оказалось, что до этого момента значение слова "ревность" мне было неведомо.

Никогда раньше мне не хотелось удавиться от одной только мысли о том, что мужчина (причем не мой) будет проводить время с другой женщиной. Я всегда с легкостью относилась к подобным ситуациям, считая себя вне конкуренции, но в случае с Войновым и Немцовой все было иначе.

Мой воспаленный мозг опять накидывал порнографические картинки, только теперь главной героиней в постельных сценах с Даниилом была не я, а гадюка Лариса Аркадьевна. Ухоженная брюнетка с каре и вишневыми губами. Так бы и повыдергивала ее шелковистые волосенки!

Из-за обуявшего меня негодования я с трудом могла сосредоточиться на работе и ходила по офису злая как собака, постоянно срываясь на коллег. От Синичкиной, разумеется, не укрылись резкие перемены в моем настроении, и, выпытав всю правду, она принялась меня успокаивать:

- Насть, ну ты чего? То, что они поехали вместе в командировку, ничего не значит! Они же коллеги!

- Оля, между ними точно что-то есть, я чувствую, - покачала головой я. - Он периодически подвозит ее домой, а она все время смотрит на него, как голодная кошка на миску молока!

- А я не замечала, - вставила подруга.

- Конечно, ты замечаешь только хорошее - я издала горестный вздох. - Бьюсь об заклад, эта Немцова что-то замышляет.

Синичкина приблизилась и ласково погладила меня по волосам:

- Насть, ты такая красивая. Ни один мужчина в здравом уме не предпочтет тебе Ларису Аркадьевну. Это я точно знаю.

Я невесело рассмеялась.

- Красота - это, конечно, хорошо. Но порой ее совсем недостаточно.

Утром следующего дня было запланировано совещание для всех стажеров, которое проводил Старицкий. Когда Артем в белой рубашке и галстуке с деловым видом начал рассказывать об отчетах по практике, которые нам нужно будет подготовить, я с трудом могла сдержать улыбку.

В памяти все время всплывали картинки, как Старицкий ходит по своей квартире в трусах, как ненатурально извиняется перед девицами, с которыми провел ночь и как он забавно матерится, когда я случайно наступаю ему на ногу.

Я скользила взглядом по остальным стажерам, которые внимательно слушали Артема, когда вдруг мое внимание резко остановилось на Синичкиной. Девушка глядела на Старицкого с явным смущением, а ее щеки пылали. Более того, когда Артем начал раздавать нам какие-то схемы и его рука случайно коснулась Олиной ладони, девушка вздрогнула, а затем ее грудь стала высоко вздыматься от волнения.

Странная реакция Синичкиной вызвала у меня много вопросов, и я решила, что непременно задам их в конце рабочего дня. Однако до вечера мне ждать не пришлось. Ситуация прояснилась сразу после обеда, когда я шла по коридору и ненароком подслушала отрывок очень занимательной беседы: