Орден белых лилий - Анна Князева

– Не знаю, кто из них больше безумен, – прошептал Сергей Дуло.

– Мы счастливо жили, – умиротворенно повторил Валерий Терехин. – У нас – братство. Братство ордена Лилии.

Колычев решительно отстранился.

– Не знаю, стоит ли продолжать разговор.

Однако Дуло спросил:

– Зачем ты приходил в больницу к Марьяне Притуле?

– Иван просил назваться ее мужем, чтобы узнать о ее самочувствии.

– Ну хорошо. Тогда зачем убегал от меня?

– Иван сказал, чтобы я ни с кем не говорил.

– Цветы зачем приносил в гостиницу?

Терехин покачал головой:

– В гостиницу не приносил.

– Не ты ли сунул в дверь белые лилии?

– В лагерный клуб? – Терехин улыбнулся.

– Теперь это гостиница.

– Я приезжал к Лиле. Она ведь живет там.

– Лили там нет.

– Неправда, я ее видел. Только она еще маленькая. Я шоколадку ей дал.

Колычев взял Дуло за рукав и отвел его в сторону.

– Бессмысленно продолжать. – Он перевел взгляд на Терехина, который, улыбаясь, тихо сидел на стуле. – В его голове все перемешалось. Видишь, человек не в себе. Не трать на него время.

– Он сказал, что это Федотов!

– «Сказал» на хлеб не намажешь.

– Нужно идти дальше.

– Если и пойдем, то без Терехина. Он невменяем. Сергей Васильевич, ты как следователь отлично знаешь, что значит для следствия такая справка из психдиспансера.

– Опять все с нуля? – спросил Дуло с горечью.

– Она меня не простила, – сказал Терехин.

– Кто? – Колычев удивленно обернулся.

– Лиля не простила. Меня не было дома той ночью, она не смогла попасть в квартиру. – Лицо Терехина потемнело, он беззубо ощерился. Он вскочил, кинулся к столу и перевернул его вместе с компьютером. – Я убил ее! Во всем виноват я!

– Не надо было его сюда привозить. – Сергей схватил Терехина и беспомощно огляделся. – Что теперь делать?

– «Скорую» вызывать!

– Его увезут в психушку.

– Для него психушка – дом родной. – Колычев выглянул из кабинета и громко крикнул: – «Скорую»! Сейчас! В мой кабинет!

Когда Терехина увезли, Сергей Дуло и Колычев вернули стол на место, установили компьютер и собрали с пола всякую мелочь.

Сергей сел на стул и вздохнул:

– Жаль.

– Так или иначе, – произнес Колычев, – мы теперь знаем, что наш мэр при делах.

– Осталось доказать и взять Ваню за жабры. – Сергей достал сигарету и закурил.

– Не уверен, что это получится, – сказал Колычев.

– Почему?

– Помнишь, как в американском кино со Шварценеггером? Какие ваши доказательства?

– Я говорил с ним.

– Со Шварценеггером? – попытался пошутить Колычев.

– С Федотовым.

– И что он?

– Честно рассказал про кольцо. Про это их братство. Только заявил, что с тех самых пор с Терехиным не встречался.

– Это все?

– Все.

– Как я и говорил, информация для служебного пользования, которая ни к чему не ведет. Федотов – тертый калач. Все предусмотрел.

– У меня был еще один разговор. – Задумавшись, Сергей уточнил: – Даже два.

Колычев посоветовал:

– Тогда начни с первого.

– Когда я изучал материалы уголовного дела… Того, что ты дал. – Сергей покачал головой. – Ну вот. Перешел на «ты»…

– Я сам давно тебе «тычу». Пусть будет так.

– Короче, я изучал дело Лили Терехиной и в первом протоколе допроса Семена Балабанова нашел некую странность. Поехал к Семену, так, мол, и так. Почему, говорю, в протоколе телега – впереди лошади?

– Объясни поподробнее. Понять не могу.

– Нарушена хронология событий.

– Следователь подгонял под ответ? – Колычев заинтересовался: – Кто вел дело?

– Следователь Клейменов. Но он давно в органах не работает.

– Видать, ушел до меня. И что ответил Семен?

– Сначала не хотел говорить, потом будто прорвало. Если в двух словах, к делу об убийстве Лилии Терехиной могут быть причастны Кирилл Мельников и ваш мэр Федотов.

– Час от часу не легче.

– Понимаю, дело старое и вряд ли получится отыскать истинного убийцу, тем более его осудить. Но бросить не могу.

– Не скажи. – Колычев покачал головой. – Даже если спустя двадцать лет убийца будет установлен, суд может отказать в применении срока давности. И здесь никакая семьдесят восьмая статья[4] не сработает.

– Еще я встречался с Клейменовым, и он подтвердил слова Балабанова.

Колычев надел пальто, открыл дверь и перед тем, как выйти из кабинета, сказал:

– Теперь многое зависит от того, что скажет Киндиченко.

Полина спустилась на первый этаж за чашечкой чая и в коридоре неожиданно для себя встретила Тимура Воложанина. Он вышел из гостиной и остановился, поджидая ее.

– Вы к кому? – От неожиданности она не поздоровалась.

– К вам.

– Нет, я серьезно.

– Если серьезно, к Кириллу.

– Рада была снова увидеться. – Держа в руках горячую чашку, Полина попыталась его обойти. – Что ж, я пойду.

– Подождите.

– Что еще?

– Хотелось бы с вами встретиться.

Полина отделалась шуткой:

– Считайте, уже встретились.

– Нет, я серьезно. Вы мне нравитесь.

– По-вашему, я должна поддержать этот бред? – Она поставила чашку на жардиньерку. – Вы – друг Сергея.

– Ну и что?

Прислушавшись к себе, Полина не почувствовала прежней увлеченности кареглазым красавцем.

– Скажите спасибо, что Сергей вас не слышит.

– Что я должен услышать? – Сергей вошел в прихожую и потопал ботинками, чтобы стряхнуть с них снег.

– Так, ничего… – Полина забрала свою чашку и поднялась на второй этаж.

Сергей пожал руку Тимуру:

– С чем приехал?

– Я не к тебе.

– К Кириллу? Где, кстати, он?